– Зараза ты, Миллстоун. А может, это появление Эгила на тебя так подействовало?
– Может быть, – развёл руками Джон.
– Ведь он бы рассказал тебе, если бы Ричардс дал ему особые указания.
– Да, – злорадно улыбнулся Миллстоун.
– Меня это всегда удивляло.
– Он человек другой закалки. У него нет тяги к разным интрижкам. Он всегда действует прямо. Возможно, поэтому всегда в полях, и так, наверное, в них и останется.
– Ты тоже всегда в полях, но интрижки крутить умеешь.
– Разве? Не замечал такого за собой.
– А как же Эбби? Кто крутил с ней роман в надежде узнать, чем живёт старик Джонсон?
– Ну, это не интрижка, – улыбнулся Миллстоун, – она мне просто нравилась. А то, что она была секретаршей деда, это уже так, не больше, чем приятное дополнение.
– Ну-ну, – ехидно прищурившись, Шейла посмотрела в глаза Джона.
– Честное слово. Не думаешь ли ты, что я и за тобой бегал только для того, чтобы подобраться ближе к твоему отцу?
– Всё может быть.
– Да. Впору создавать отдел обольщения со мной во главе и решать подобные задачи.
– Миллстоун, – Шейла недовольно покачала головой.
– Ну, это я так, утрированно. А что до Джонсона, то старик всегда был чист, тут даже к секретарше можно было не подкатывать. Это и так видно.
– Но в его делах ты был просвещён. Учитывая, что вы, бывало, закрывались в его кабинете, пока его не было.
– А ты, выходит, следила за мной.
– Может быть.
Шейла положила свои ноги на колени Миллстоуна и игриво прикусила губу. Тем временем уже подходила третья бутылка вина, и разговоры становились всё более откровенными. Для Джона не было секретом, что под оболочкой из безразличия и стервозности Шейлы скрывается очень тонкая и добрая натура. Правда, в прошлом было слишком много таких моментов, когда это не казалось таковым. Возможно, эта мера была вынужденной в нынешнем нестабильном и жестоком мире, и тем приятнее было сейчас понимать, как всё обстоит на самом деле.
– Мне удалось кое-что узнать о Пеллине, – тихо сказала Шейла, когда они лежали в кровати.
– Я подозревал, – улыбнулся Джон, – иначе, откуда взяться такому беспокойству.
– Это и вправду жуткое место.
– Рассказывай.
– Только при одном условии.
– Я бы предложил просить всё, что захочешь, но побаиваюсь, – съехидничал Джон.
– Я тоже тебя кое о чём спрошу взамен.
– О чём же?
– Это я скажу потом.
– Мне не на шутку страшно.
– Это твой единственный шанс узнать что-то здесь и сейчас.
– Я согласен, – не раздумывая ответил Джон.
– Там велись сложные испытания в области генетики. Разрабатывалось особое оружие.
Она встала, подошла к окну и закурила.
– Это я знал из надписей на ящиках.
– Главное оружие Пеллина хранилось не в них. Над некоторыми экспонатами сейчас работают специалисты. Конкретно ничего не говорится, но по слухам, у тех, кто посвящён, волосы дыбом встали в момент ознакомления.
– Говори конкретней. Не бойся.
Миллстоун подошёл к ней и обнял.
– Наши предки боялись, что кто-то явится на Землю извне. Этот кто-то мог оказаться настолько необычным, что не будет даже войны – они просто нас уничтожат. Но самое страшное – ничего нельзя знать наверняка о том, кто именно это будет. Как выдержать такую атаку?
Она посмотрела Джону в глаза, ожидая ответа на этот вопрос.
– Я больше представляю техническое решение такой проблемы, – ответил Миллстоун, – то, что состоит из молекул, не может не бояться атомного огня.
– Они хотели пойти дальше. Хотели вывести особей, умеющих приспосабливаться к любому врагу. Перенимать его силу и использовать её против него же.
– Но у противника вообще может не быть генного кода, хоть как-то похожего на наш.
– Я не знаю. Мне в руки попал лишь краткий отчёт о некоторых моментах, касающихся Пеллина. Там многое было вычеркнуто. Мне хватило и остального. Я не знаю, как они хотели решить эту проблему, но ведь не просто так наши предки затеяли подобное?
– Конечно. Тут ты права.
– Они создали идеальные условия, и поэтому некоторые образцы дошли до наших времён в первоначальном виде.
– И что там было?
– Такие данные мне не получить без помощи, – грустно сказала она, – да и не всё ли равно?
– Это важно. Я не знаю, какие дела приписывать существам, которые могли там находиться.
– Ты думаешь, что кто-то из них сбежал? – встревожилась девушка.
– Ну а чем объяснить изуверства с вырыванием сердца?
– Может, всё это делают одни и те же люди.
– Может быть, – пожал плечами Миллстоун, – но мне как-то в это не верится. Да и к смерти агентов напрямую это отношение вряд ли имеет.
– Почему?
– Если бы это делали тамошние экспонаты, то они убивали бы всех подряд, неважно как, а не избивали бы до полусмерти и не закапывали бы заживо.
– Ты правда думаешь, что оттуда кто-то сбежал?
– Да, – кивнул Джон, – такая мощная охрана не только оберегает Пеллин от вторжения, но и от того, что кто-то вырвется оттуда. И, боюсь, однажды она дала оплошность.
Миллстоун отошёл от Шейлы, чтобы закурить, а она поёжилась от холода и снова устремилась к нему в объятия.
– Мне страшно.
– Почему? Из-за Пеллина?
– И из-за него тоже. Представь, что будет, если одна из биотехнологий прошлого выйдет из-под контроля.
– Если ещё ничего не случилось, значит, всё пока ещё под контролем. А с Пеллином мы разберёмся, хотят того военные, или нет.
– Будь осторожен, Джонни, пожалуйста.
– Бывало и хуже, так что справлюсь. Но ты сказала, что тебя беспокоит ещё что-то.
– Да, – тихо сказала она, – потом.
Они ненадолго замолчали. Миллстоун очень ждал вопрос Шейлы, но она ничего не говорила, и поэтому он завёл этот разговор сам.
– А что ты хотела знать взамен?
– Почему ты тогда сбежал? Ну, в первый раз, в самом начале.
– Слишком громкое слово – сбежал, – усмехнулся Миллстоун, – просто взял незапланированный отгул. Молодой был, слабенький.
– Расскажи мне, – она упёрлась подбородком ему в грудь и посмотрела в глаза.
– А я думал, тебя больше интересует то, есть ли у меня кто-то сейчас.
– Конечно, есть. Не может не быть, – мягко улыбнулась она, – поэтому рассказывай то, что я прошу. Ты обещал.
Если бы Джон правильно предвидел вопрос, то несколько раз подумал бы перед тем, как согласиться, но теперь отказываться было нельзя. Он понимал, что это очень нежелательный разговор, и Шейла заводит его неспроста.
– Ты ведь тогда расстался с кем-то, верно?
– И кто же это такое тебе сказал? – ехидно улыбнувшись, сказал Джон.
– Неважно. Расскажи о ней.
– Мы познакомились, когда мне было восемнадцать. Случайно. Мы с отцом как раз только наладили Спайер, и ему нужны были ходовые испытания. Я получил права на вождение, и эту задачу мой старик доверил мне. Представляешь, я, да на такой машине. Спайер и сейчас как будто из будущего, а тогда и подавно.
