Саша сделала несколько осторожных шагов вглубь квартиры, пытаясь вспомнить, как зовут (или звали?) ее соседку. Обладая прекрасной памятью на лица, она отчего-то всегда забывала имена. Вот и сейчас перед мысленным взором мгновенно возник образ высокой молодой женщины с точеными чертами лица, большими серыми глазами, чуть припухлыми губами, которым серьезное выражение идет намного больше, нежели улыбка, и длинными русыми волосами, всегда забранными в идеально ровный хвост, но как зовут обладательницу всего это великолепия, Саша вспомнить не могла. Она попыталась вспомнить хотя бы, что кричал ее муж в ту ночь, но кроме «дрянь» и «шлюха» в голову ничего не приходило. А в предыдущие ссоры?
«Настя, вернись!» – тут же прокричал низкий мужской голос в ее голове. Точно, Настя! Однажды Саша ехала с соседом в лифте, и он по телефону тоже что-то выговаривал какой-то Насте.
– Настя? – тихо позвала Саша, осторожно продвигаясь к кладовке в дальнем углу квартиры, где у них хранились свечи. – Это ты?
В гостиной, мимо которой она как раз проходила, снова что-то скрипнуло. Саша замерла, повернув голову в ту сторону. До десятого этажа свет уличных фонарей почти не доходил, а небо, с самого утра затянутое тяжелыми свинцовыми тучами, готовыми вот-вот разразиться ливнем, погружало гостиную в еще большую темноту. Все вещи в ней стояли на своих местах, даже легкий тюль на окне, обычно взметающийся от каждого незначительного сквозняка, оставался неподвижен. Скрип раздался снова, только теперь это уже походило на то, как будто кто-то ступил на старую рассохшуюся половицу, но Саша не помнила, чтобы хотя бы одна доска в их гостиной издавала подобный звук. Она испуганно замерла, обводя взглядом темную комнату. Скрип раздался ближе, как будто кто-то шел ей навстречу. Она сделала шаг назад, тяжело дыша, но по-прежнему ничего не видя, потом еще один, и еще, пока не уперлась спиной в стену. Кто-то невидимый приближался к ней, и вскоре она почувствовала легкое движение воздуха возле лица, как будто этот кто-то подошел к ней и остановился очень близко, глядя прямо на нее.
Мгновенно сбросив с себя оцепенение, Саша рванула к кладовке, с силой распахнула дверь и принялась искать коробку со свечами, роняя на себя какие-то бутылки, банки и бумаги. Наконец ее пальцы нащупали ту самую коробку. Вытащив первым делом большой коробок со спичками, Саша чиркнула одной и быстро обернулась. Маленький язычок пламени осветил только абсолютно пустое пространство. Заставив себя немного успокоиться и дышать ровнее, она вытащила большую толстую свечу и зажгла уже ее. Света та дала гораздо больше, чем маленькая спичка, но никого вокруг все равно не оказалось.
Еще немного постояв в кладовке, чтобы окончательно успокоиться, Саша взяла всю коробку со свечами и быстро дошла до кухни, не отдавая себе отчета в том, что специально топает ногами громче положенного. Ее собственные шаги должны были заглушить чужие, если вдруг та, что находилась сейчас с ней в квартире, снова решит обозначить свое присутствие.
Расставив по кухне с два десятка свечей и дав себе тем самым большое количество света, Саша с удивлением обнаружила, что и чайник, и кофеварка, и холодильник работают как положено. Она на всякий случай щелкнула выключателем, но свет так и не загорелся. Только сейчас она увидела, что по всей поверхности кухонного гарнитура и большого обеденного стола рассыпаны осколки стекла. Она взяла в руку свечу и забралась на стол, чтобы лучше рассмотреть светильник. От лампочки, вкрученной в него, остался только черный обугленный патрон. Проверив все остальные светильники на кухне, Саша обнаружила ту же самую картину. Можно было смело предположить, что это же она увидит и во всех остальных комнатах. По какому-то странному недоразумению, когда она попыталась включить свет, едва войдя в квартиру, в ней взорвались все лампочки.
К тому времени, как в дверь позвонили, ей удалось не только взять себя в руки и убедить, что Войтех найдет этому внятное объяснение, когда узнает, но и приготовить несколько обещанных следователю бутербродов.
– У нас сегодня ужин при свечах, – объявила она, пропуская в квартиру Войтеха и Дементьева.
– Хм, а вы уверены, что я вам тут не третий лишний? – Дементьев выразительно посмотрел на Войтеха.
Тот только молча подтолкнул его в спину, заставляя войти в квартиру Саши, и сам вошел следом.
– Что у тебя случилось?
– Да ерунда какая-то, – Саша кивнула в сторону кухни, единственной освещенной комнаты в квартире. – Я включила свет, и, кажется, взорвались все лампочки.
– Такое бывает? – удивился Дементьев.
Они прошли на кухню, где их уже ждал горячий кофе и бутерброды, в один из которых Дементьев тут же вцепился зубами, поскольку обед у него был давно и состоял из пары пирожков.
– Не уверен, – Войтех нахмурился. – Еще что-нибудь странное, кроме лампочек, ты заметила?
Саша с сомнением посмотрела на Дементьева, но затем решила, что если уж он не вызвал для них психиатрическую помощь раньше, то не вызовет и теперь.
– Здесь кто-то был, – коротко сообщила она, снова повернувшись к Войтеху и подвигая ему чашку с кофе. – В гостиной.
– Кто-то? Или что-то?
– Или что-то. Не знаю. Я слышала скрип половиц, а потом оно как будто прошло мимо. – Саша снова бросила взгляд на Дементьева, который даже перестал жевать бутерброд. – А у вас что?
– Судя по резюме твоего приятеля, тебя вполне может третировать неупокоенный дух соседки. Кстати, я с ним согласен: очень уж странно ведет себя этот Фролов.
– Только меня смущает тогда эпизод с лампочками, – Войтех нахмурился, пригубив кофе из чашки.
– А что такого? – не понял Дементьев.
– Это похоже на проявление агрессии, – пояснил Войтех. – Но к чему она, если воля духа почти исполнена: мы уже знаем об убийстве, и у нас есть возможность это доказать?
– Все-таки убийство? – с какой-то обреченностью в голосе переспросила Саша. До этого она все еще пыталась убедить себя, что они могли ошибиться, и ее соседка жива.
– Да, к сожалению, – Войтех кивнул, слишком глубоко задумавшись, чтобы заметить реакцию Саши. – Но возможно, это не единственное, чего жаждет призрак.
– Может, у них там просто новости запаздывают? – предположил Дементьев, принимаясь за второй бутерброд.
– А чего еще он может хотеть? Нормального погребения? Чтобы муж понес наказание? Или… – Саша осеклась, вспомнив слова Войтеха о том, что взорвавшиеся лампочки похожи на акт агрессии.
– Или? – Войтех вопросительно посмотрел на нее.
– Или чтобы наказание понесла я, – закончила Саша. – За то, что в ту ночь ничего не сделала, хотя могла. И Макса уговорила не ходить.
