Калашников с неохотой ковырнул вилкой пережаренную сухую треску. Можно было бы, конечно, поехать в подпольный ресторан Вонга и навернуть там цыпленка в лимонном соусе, но кто знает, не обязал ли Шеф контролировать их передвижение по городу. В любом случае Вонга сейчас подставлять было нежелательно, замучаешься потом искать в Чайнатауне хорошее нелегальное кафе.
Малинин на момент отвлекся от терзавших его сомнений – глотнув ледяного пива, он испытал ощущение, приближающееся к оргазму, чувствуя, как блаженный холодок льется вниз по пищеводу. Еще полминуты, и он бы впал в состояние анабиоза, словно лягушка.
Калашников задумчиво вертел в пальцах вилку. И икра не лезет в горло, и компот не льется в рот, вспомнил он фразу из книги одного драматурга, которую год назад выменял на что-то на черном рынке. Драматург тоже жил в городе с недавних времен, но куда конкретно его направило Управление наказаниями, Алексей не знал.
– Вода, – внятно прошептал он, наконец проткнув треску зубцами вилки. – Это была вода.
Унтер-офицер не подавился пивом, но замер с кружкой, уже поднесенной ко рту. Янтарные струйки потекли по покрытому рыжей щетиной подбородку.
– В общем, я отреагировал примерно так же, – наблюдая залитого пивом Малинина, скучно произнес Калашников и оставил в покое треску. – Короче, проведенные Склифосовским анализы подтвердили: вещество, спалившее Гитлера, – пять граммов обычной дистиллированной воды, хотя, возможно, и с какими-то примесями. Мы такую воду пьем каждый день. Осталась сущая мелочь – разобраться, каким образом ей удалось превратиться в жидкость, по сравнению с которой серная кислота – апельсиновый сок.
К Малинину постепенно возвращался дар речи. Правда, первые слова он произнес, не отрываясь от кружки, за столом раздалось невнятное бульканье.
– Ошефыбокаса… тьфу ты, мать вашу… Извиняюсь, вашбродь. А Шеф что сказал?
– А что ему говорить? – горько усмехнулся Калашников. – Он попросту в шоке. Срочно послал бригаду специалистов брать пробы в водопроводе, артезианских скважинах и даже в канализации. Последнее им особенно не понравилось, но ты же знаешь босса – если ему что-то позарез понадобится, он человека с головой в дерьмо загонит.
– Неужели Ван Ли и Краузе тоже ничего не добыли? – одним глотком уничтожил оставшееся пиво Малинин. – Они специально всю богадельню облазили, где фюрер работал.
Калашников отодвинул тарелку, будучи не в состоянии пересилить себя и съесть хоть кусочек чудовищно надоевшего блюда. Он также хлебнул ледяной жидкости и от восторга слегка зажмурился. Половина зала смотрела на него с нескрываемой ненавистью.
– Как и ожидалось, ничего, – облизнувшись, подвел итоги Алексей. – Самому молодому престарелому еврею в этом веселом заведении – девяносто восемь лет. Они даже толком не знали, кто именно к празднику мацу выпекает: все полуслепые, зубов во рту нет, пускают слюни в постели с утра до вечера – такой у них нежный возраст. Сам никогда не радовался, что попал в Ад молодым, а сейчас думаю – в принципе, не так уж это и плохо.
В углу послышался разочарованный свист и проклятия: на чемпионате мира по футболу российская сборная опять пролетела. Калашников не знал, что происходит на Земле в реальности. В русском квартале города такие штуки могли показывать специально, дабы портить настроение болельщикам. Вполне возможно, что это подтасовка, – ну не может такого быть, чтобы наши проигрывали с таким завидным постоянством. Однако большинство русских в Аду, особенно из тех, кто прибыл в город недавно, считали, что трансляция все-таки настоящая, а потому с садистским нетерпением ждали «в гости» парочку тренеров национальной сборной России.
Не успел гвалт возмущения стихнуть, как на экране огромного телевизора погасло изображение мяча и снова появился взлохмаченный ведущий новостей. Теперь он был в очках и уже не выглядел вальяжным.
– Добрый вечер, в эфире Влад Кистьев. Мы прерываем прямую трансляцию чемпионата мира, чтобы выйти в эфир с сообщением о чрезвычайном происшествии.
В кармане у Калашникова настойчиво звонил мобильный телефон.
Глава 13
Ночная встреча
(чуть раньше, 21 час 06 минут)
Ему удалось выскользнуть из кабаре незамеченным, бесшумно закрыв дверь гримерки на ключ, лежавший у покойницы на столе. Все произошло еще легче, чем он рассчитывал. Женщина даже не успела вскрикнуть, через брешь в букете он молниеносно выплеснул флакончик ей в лицо. Объект номер один был мужского пола и мог оказать серьезное сопротивление, поэтому пришлось применить удавку. Главное, что он импровизировал, а не опустился до банальных повторов. Эликсир, как и в прошлый раз, подействовал мгновенно: яркие искры, несколько граммов пепла на полу и прекрасные голубые глаза, превратившиеся в потухшие угольки.
Что ж, новая смерть прибавит забот болванам из отдела оперативных расследований. Два трупа за одни сутки – да они попросту на уши встанут, кусая локти от собственной тупости. Все по-прежнему выполнено стерильно – никаких отпечатков, отсутствие следов, ни единого волоска – вычислить по ДНК его не смогут самые лучшие специалисты. Объект номер два жил подальше от его дома, поэтому пришлось использовать старый любимый кеттлеровский велосипед. Большую часть уличных фонарей уже потушили, и спасительная темнота без проблем позволила ему добраться до спрятанного в укромном месте велика.
Он без труда вспрыгнул на жесткое ободранное сиденье, привычно крутанул упругие педали, и теплый ветер ударил ему в лицо. Быстро проехав мимо установленного возле дороги рекламного щита фильма ужасов «Рассвет мертвецов» (комедий и любого кино с хеппи-эндом в городе не показывали), убийца свернул в узкий переулок. До нужной улицы оставалось ехать еще минут двадцать – скоро включится очередная программа радионаказания, и за грохотом «хеви-метал» чуткая фрау Браунштайнер не услышит, как он проберется по ступеням на лестничную клетку. Входные двери, конечно, будут заблокированы, но он подождет у стены на лестнице. Сразу после окончания программы незаметно пробраться в комнату не составит особых усилий.
Человек с мертвенно-бледным лицом возник на его пути так неожиданно, что убийца резко подпрыгнул на сиденье. Крутанув руль, он повернул налево, однако колесо жалобно взвизгнуло лопнувшей шиной – схватившись растопыренными пальцами за воздух, он вылетел из седла. Упавший велосипед заскрежетал по асфальту, а он сам откатился в сторону, держась за ушибленную ногу.
Бледнолицый бросился к нему. Его лицо было искажено неподдельным страхом.
