Медленно иду к месту, где я оставил свою машину. Не могу отделаться от ощущения, что за мной кто-то следит. Оборачиваюсь. Ничего подозрительного. Америго нужна флэшка и вряд ли он отступит, пока не получит желаемое. Он никогда не сдается. Этот тип не умеет признавать поражения. Когда-то эта черта характера меня в нем восхищала, а теперь пугает. Никто, лучше меня не знает, на что он может быть способен. А за то, что я сделал, он будет мстить. Я бы на его месте поступил так же. Правда, не стал бы ждать для этого столько времени.
Сильный удар в спину сбивает меня с ног и заставляет упасть на колени. Мне не дают обернуться, чтобы узнать напавшего. Острая боль в шее, за ухом оглушает, выбивает из реальности. Дыхание перехватывает, а перед глазами тут же разливается чернильная пустота.
Глава 9
Медленно прихожу в себя. Болит голова. Меня приводит в недоумение, что я чувствую свой пульс. Такого никогда не было. Пытаюсь пошевелить руками, но они связаны. А еще там, где я нахожусь, очень тесно и душно. Смею предположить, что меня запихали в багажник. Совсем чудесно.
Прислушиваюсь. Шаги. Идут двое. Один из них — человек. Он тяжело дышит и, судя по тому, как наступает, у него есть лишний вес и из-за него он имеет проблемы с суставами. Второй двигается почти бесшумно. Очень легко словно земли не касается. Обычно, так ходят вампиры. Они подходят совсем близко. Человек всей своей тяжестью опирается на крышку, которая нас разделяет.
— Вот, доставил тебе твоего голубчика, — басом произносит он и у меня звенит в ушах от его голоса.
— Без проблем? — осведомляется его спутник, и я узнаю Америго.
— Выключился на раз.
— Ладно, открывай багажник.
Отчаянно пытаюсь высвободить руки до того, как крышка багажника взметнется вверх. Легкое скольжение шарниров, бородатая физиономия — вот и все, что успеваю выхватить взглядом, прежде чем оказываюсь на ногах. Бородач вытаскивает меня из моего заточения легко, словно перышко. Злым, всклоченным — именно таким я предстаю перед Америго. Он с усмешкой смотрит на то, как я шатаюсь, желаю удержать равновесие. Мы стоим посреди пустынной дороги друг против друга. Ветер треплет его кудри, от которых исходит запах табака и восточных специй. Повязка на этот раз не скрывает клейма отверженного. На нем кожаные штаны, такой же плащ до пят. На руках перчатки-митенки. Бунтарь, да и только.
— Приятно ведь, когда друзья о тебе помнят, не так ли? — улыбаясь, говорит он, бросая на меня оценивающий взгляд. И тут же со злостью бьет меня ногой в грудь. Мне удается устоять, но второй удар все-такт сбивает с ног.
— И я так же сильно рад видеть тебя, дружище, — в один прыжок поднимаясь на ноги, заставляю себя улыбнуться я. — До меня доходили слухи, что ты живешь в Арабских Эмиратах. Увлекаешься духовными практиками, медитируешь, познаешь дзен. Что, не помогает это тебе? Врут буддисты, что медитация панацея ото всего?
— Вообще-то, я жил в ЮАР, но перепутать его с ОАЭ, для такого имбецила, как ты, простительно, — снисходительно говорит Америго.
— Полторы тысячи лет дружбы со слабоумным…Кому ты сейчас льстишь? — смеюсь я. Глаза брата хищно сужаются. Ко мне возвращаются силы, и я разрываю веревки. Потираю онемевшие запястья, готовый в любой момент отразить любую атаку.
— Прокатимся? — неожиданно говорит Америго. Швыряет мне ключи и жестом приказывает идти за ним.
Мы идем к развилке, где стоят два автомобиля Шевроле Корвета — желтый и красный. Не знаю, что задумал мой брат, но если он не изменился, то должно быть весело.
— Твоя, как и всякого Иуды — желтая, — говорит Америго и садится за руль.
Следую его примеру и забираюсь в салон. Здесь пахнет кожей и этот запах приятно щекочет ноздри, создавая ощущение роскоши. Смотрю на панель приборов и меня охватывает радость, сравнимая с детским восторгом. Давно я не чувствовал ничего подобного. Опускаю боковое стекло и смотрю на брата.
— Эта детка разгоняется с ноля до ста километров в час за четыре секунды, — с воодушевлением говорит Америго и подмигивает мне. — Совершенный зверь.
— Зачем тебе все это? — спрашиваю я, понимая, что без подвоха здесь не обошлось.
— Соскучился по тебе, чертов придурок, — просто отвечает Америго. — Готов?
Киваю. Мягко поворачиваю ключ в зажигании. Слышу, как урчит мотор. Мы с братом переглядываемся и одновременно трогаемся с места. Даю ему немного форы, чтобы понять его тактику. Машина идет легко, у меня даже исчезает ощущение, что я ей управляю. Только скорость, только драйв! Меня охватывает настоящая эйфория. Я — король дороги! Губы трогает улыбка. Нагоняю корвет брата и ухожу на опережение. Если бы я был человеком, мог бы с уверенностью сказать, что адреналин в моей крови зашкаливает. Но я вампир и для моего вида это скорее отклонение, чем естественное положение вещей. Неужели это от того, что этот тип вколол мне?
Задумавшись об этом, прибавляю скорость. Она переваливает за сто двадцать. В зеркало бокового вида вижу, как Америго приближается ко мне. В ту же минуту авто сотрясает от мощного удара сзади. Ему что, тачку не жалко?!
От двух последующих ударов едва не слетаю с дороги, но мне каким-то чудом удается вырулить и уйти немного вперед. Америго не желает сдаваться. Он снова теснит меня, бесцеремонно ударяясь в бок. Встретившись с ним взглядом, вижу, что он хохочет. Похоже, эта игра доставляет ему удовольствие. Снова отрываюсь от него и ныряю за бензовоз. Корвет брата вырывается вперед. Давлю на педаль газа и врезаюсь ему в заднюю часть авто. Его заносит, но он справляется с управлением. Снова оказывается впереди и показывает мне средний палец. Смеюсь над этим и понимаю, что больше не чувствую эмоций. Я вернулся в свое прежнее вампирское состояние.
Нагоняю Америго и какое-то время мы едем рядом. Но потом он опять возвращается к своим прежнем маневрам, пытаясь спихнуть меня с обочины. Уйти вперед не получается. Машину выбрасывает на встречную полосу. Я продолжаю крутить руль, хоть и понимаю, что это уже бесполезно. Тормозить не получается. Слетаю с шоссе и несколько раз переворачиваюсь. Странное дело, чувствовать, как твои кости ломаются. Как позвоночник перестает поддерживать тело. Осколки разбившегося стекла режут кожу. Еще один глухой удар и машина замирает на месте. Силюсь дотянуться до ручки и толкнуть дверцу, но сломанные руки не слушаются. Если эта консервная банка сейчас взорвется, то мне конец. Не желая сдаваться, продолжаю барахтаться. Но с каждой новой попыткой отчаянье все сильнее сжимает мне горло. Почему кости не срастаются так долго? Почему регенерация не срабатывает? Понимаю, если бы она шла медленно, будь я мертв. Но я жив! Это должно занять не больше минуты.
Слышу чьи-то шаги и замираю. Секунда — и я вижу лицо Америго. Он победно улыбается.
— Удобно ли тебе, Зотикус? — с издевкой спрашивает он.
— Шел бы ты отсюда… — хриплю я. Хотя он единственный, у кого я могу сейчас попросить помощи. Но я не буду этого делать.
— Еще пара минут — и ты станешь копченостью, — замечает брат. — Я, конечно, всегда мечтал посмотреть, как ты сдохнешь, но сейчас меня волнует только один вопрос — где флэшка?
— Что твой пес вколол мне?! — шепчу я, когда зрение начинает садиться.
— Скажи, где флэшка, и я вытащу тебя, — в голосе Америго улавливаю напряжение. Во взгляде — нетерпение. Ему жизненно важно найти этот чертов кусок пластмассы. — Или ты хочешь сдохнуть из-за своей гордости?
— Что за укол мне сделали?! — регенерация начинается стремительно. Боль настолько сильная, что я скриплю зубами, чтобы не кричать.
— Какая тебе разница, если ты все равно умрешь сейчас? — возмущается Америго и рывком дергает дверцу на себя. Определенно, он не хочет моей гибели, пока не узнает то, что ему нужно.
— Так почему бы тебе не ответить? — зверю я. Кости целы, я снова могу двигаться. Быстро выбираюсь наружу, хватаю осколок стекла и, не давая Америго опомниться, вгоняю его ему в горло. Мы встречаемся взглядами, и я вижу в его глазах удивление, смешанное с недоумением. Похоже, я не должен был подняться на ноги. Брат падает на землю, захлебываясь собственной кровью. Я не намерен ему помогать, оставляю его лежать в кювете, а сам выбираюсь на шоссе. У меня пищит телефон. Экран у него треснул, но он все еще подает признаки жизни. Сообщение от Вианора. Мне приходится изрядно поднапрячься, чтобы прочитать, что там написано. Зрение становится все хуже. «Якуб вылетел в Париж» — информирует меня законник. Что, черт побери, это значит?
