Холмс удовлетворенно кивнул и, наконец, приступил к кропотливому процессу набивания табаком заветной трубки.
— Теперь ваша очередь, мистер Холмс, — продолжил Грегсон. — Потрудитесь объяснить мне, что с этим делом не так?
Скажу откровенно, очень странная история получается с мертвецом. Тьфу, ну принял себе бельгиец на грудь, поперся ни свет, ни заря в сторону рынка, может, там ему что-то надо было. А может, в «Нью-маркет» или «Палец епископа» за очередной пинтой эля. Кто теперь скажет. Там вон, чуть выше, поскользнулся да и угодил виском о камень.
— Вы так считаете? — На губах Холмса появилась улыбка превосходства. — Что ж, тогда прошу вас по старой дружбе, пока вы не отправили отчет в Коронерский суд, позволить доктору Ватсону осмотреть рану. Или раны.
Бывший военный хирург покосился в сторону инспектора Грегсона. Тот вздохнул и распорядился, чтобы санитары пропустили врача к телу.
— Но вернемся к вопросу, инспектор, — раскуривая трубку, сказал Холмс, — что же вас так удивило?
— А вас бы не удивило? Тело обнаружил старший надзиратель Джеймс Харрингтон из Ньюгейтской тюрьмы. Он как раз сменился с дежурства и направлялся домой.
— Дежурство заканчивается в шесть, Ньюгейтская тюрьма находится в десяти минутах ходьбы отсюда. Стало быть, здесь этот Харрингтон был не позже четверти седьмого?
— Так и есть. Надзиратель поймал мальчишку-посыльного и отправил его наверх, в участок.
— Который разместился в бывшем пабе «Голова сарацина»?
— Снова в точку.
— Учитывая плохую дорогу, это еще пятнадцать минут. Стало быть, максимум в полседьмого утра полиция имела на руках известие о трупе?
— Все так.
— Но уже почти одиннадцать, а тело все еще здесь.
— В том-то и странность, Холмс. Я пришел в Скотланд-Ярд, как водится, без пяти девять, развернул утренний номер «Таймс» и узнал об этом чертовом мертвеце и о том, что именно я занимаюсь расследованием. Как такое может быть, Холмс? Ведь никто из начальства без пяти девять и знать не знал, что такое дело вообще существует.
— Вы пробовали разобраться?
— Конечно, пробовал. Хотя вообще-то у меня хватает работы, кроме как таскаться и расследовать смерть какого-то иностранца.
— И что же вам ответили?
— Прежде всего, они и сами были несказанно удивлены. Позвонили в «Таймс». Там им ответили, что информацию о трупе в утренний выпуск принес их постоянный ведущий колонки уголовной хроники, а о том, что делом занимаюсь я, сообщил дежуривший у тела констебль. — Грегсон запахнул пальто, оберегаясь от пронизывающего ветра с Темзы. — Но оба констебля, дежурившие здесь по очереди, божатся, что никому такого не говорили да и вообще не видели здесь журналистов. Я собрался было плюнуть на эту дурацкую заметку, однако, тут в Скотланд-Ярд позвонили из русского посольства и сказали, что они заинтересованы, чтобы этим делом занимался ваш покорный слуга. Словом, я прибыл сюда минут за десять до вас и вижу, что утро задалось на редкость отвратительное.
А вот, кстати, и ваш почтенный друг возвращается. Ну, что скажете, доктор?
Вид у Ватсона был серьезный, как всякий раз, когда ему предстояло произнести неотвратимый медицинский приговор:
— Этот человек умер не здесь.
— То есть как это не здесь, мистер Ватсон?
— У господина Рихтера перелом шейных позвонков у самого основания черепа.
— Ну так что? Он поскользнулся, упал, покатился, затем ударился виском о камень.
— Если бы дело обстояло так, как вы говорите, инспектор, мы бы обнаружили обширные гематомы в месте удара. Однако их нет. Несчастному сначала переломили шею, а уже потом, спустя несколько часов, когда тело уже достаточно остыло, проломили голову.
— С вашего позволения, Грегсон, теперь я осмотрю труп.
Инспектор развел руками:
— Валяйте. Я как чувствовал, здесь что-то нечисто. — Грегсон отошел в сторону, устремив взгляд в направлении паба «Черный монах», где сейчас было сухо, тепло, не дул промозглый ветер, никто не подсовывал загадок, зато подавали прожаренный ростбиф.
— А вот это интересно. Грегсон, прошу вас, идите сюда.
— Что еще? — тяжело вздохнул полицейский.
— Вот, посмотрите. — Холмс протянул инспектору сложенные щепотью пальцы.
— Это песок или я чего-то не понимаю?
— Верно, песок. — Холмс растер песчинки между пальцами. — И, заметьте, сухой песок.
— Чрезвычайно ценное наблюдение. Но что это дает нам?
— Как по-вашему, Грегсон, что сухой песок делает за шиворотом покойного доктора права?
— Ума не приложу. Может, он свалился в песчаный карьер?
— Ну конечно. Сломал там шею, а потом в мертвом виде пришел сюда досаждать полиции. А по дороге еще зашел дать объявление в «Таймс». Не знаю, расстроит вас это или обрадует, но у покойника есть алиби. Упади он в карьер, песка было бы значительно больше, и это был бы мокрый песок.
— И то верно. Вечно вы со своими шарадами, Холмс! Может быть, вы уже знаете, кто убийца?
— Пока нет, инспектор. Однако могу вам сказать, что это мужчина примерно шести футов… — детектив задумался, что-то вычисляя, — шести футов трех дюймов ростом. Вероятно, крепкого телосложения. Возможно, француз или же моряк, бывавший во Франции.
— Из чего это следует?
— Все очень просто. Орудием убийства послужила так называемая «марсельская колбаса» — попросту, туго набитый песком мужской носок. Как вы сами можете убедиться, удар был нанесен сверху вниз одним резким точным движением, причем с немалой силой. Учитывая рост покойного мистера Рихтера и место перелома, удар был направлен под углом примерно тридцать градусов, что в результате дает нам рост примерно шесть футов три дюйма. Будь убийца выше, смещение позвонков пошло бы резко вниз. При ударе, должно быть, носок зацепился за целлулоидный воротничок и прорвался, вот песок и просыпался.
— Пожалуй, верно.
— После убийства неведомый нам пока персонаж, вероятно, спрятал тело в повозке, идущей к рынку. Однако на одежде жертвы нет следов волочения. Следовательно, убийца без особого труда поднял мертвое тело, чтобы положить его в возок. А это говорит о немалой физической силе. Здесь, на подъеме Сноу-Хилл-стрит, тело вывалилось.
— Но, может быть, это был не один человек?
— Возможно, но маловероятно. Если бы это было подготовленное убийство, совершенное группой лиц, вряд ли бы злоумышленники доверились столь ненадежному оружию, как старый носок. Подозреваю, мы имеем дело с ограблением, только закончилось оно совсем не так, как задумал преступник.
— Вот тут, Холмс, вы не правы. В карманах несчастного при досмотре найдены серебряные часы и два фунта мелочью.
