— И чего же ты ждешь?
— Узнаю, когда найду.
— Ну, ладно, — сказал Верзила. — Меня ты убедил, Лаки. Идем. Пора двигаться.
— Подожди! — в замешательстве воскликнул Лаки. — Великая Галактика, парень! Я сказал, что я иду. У нас только один изоляционный костюм. Ты остаешься здесь.
Впервые в сознание Верзилы проникло значение местоимения, которым пользовался Лаки. Он все время говорил «я». Ни разу не сказал «мы». И все же Верзила по долгой привычке к совместным действиям считал, что его «я» значит «мы».
— Лаки! — воскликнул он, разрываясь между гневом и отчаянием. — Почему я должен оставаться?
— Потому что я хочу, чтобы в Куполе были уверены, что мы здесь. Возьмешь карту и пойдешь по намеченному маршруту. Каждый час связывайся с Куком. Говори им, где ты находишься, что видишь, говори им правду: ничего не нужно выдумывать. Только не говори, что меня нет с тобой.
Верзила задумался.
— Ну, а если они захотят говорить с тобой?
— Скажи, что я занят. Что мы только что увидели сирианца. Говори что угодно и прерывай разговор. Все что угодно, но пусть думают, что я здесь. Понятно?
— Хорошо. Пески Марса! Ты отправишься на солнечную сторону, тебе достанется все веселье, а я буду бродить в темноте и играть в глупые радиоигры.
— Веселей, Верзила, в шахтах может что-нибудь оказаться. Я не всегда прав.
— Ручаюсь, ты всегда прав. Тут ничего нет.
Лаки не удержался от шутки.
— Замораживающая смерть, о которой говорил Кук. Можешь расследовать это.
Верзила не видел ничего веселого.
— Заткнись.
Последовало короткое молчание. Потом Лаки положил ему руку на плечо.
— Ну, хорошо, это не смешно. Прости, Верзила. И правда подбодрись. Мы снова будем вместе. Ты ведь знаешь.
Верзила отбросил руку Лаки.
— Ладно. Оставь эти нежности. Я сказал, что сделаю это, и сделаю. Только ты там получишь солнечный удар, а меня, чтобы присмотреть, рядом не будет, ты, большой бык.
Лаки рассмеялся.
— Я буду осторожен.
Он свернул в туннель семь-а и не сделал и двух шагов, как Верзила его окликнул.
— Лаки!
Лаки остановился.
— Что?
Верзила откашлялся.
— Послушай. Не рискуй зря. Меня рядом не будет, чтобы вытащить тебя из беды.
Лаки ответил:
— Ты говоришь совсем как дядя Гектор. Сам воспользуйся этим советом, ладно?
Только так выразили они свое истинное отношение друг к другу. Лаки взмахнул рукой и постоял в свете фонаря Верзилы. Потом повернулся и пошел.
Верзила смотрел ему вслед, глядя, как фигура Лаки сливается с окружающими тенями; но вот он исчез за поворотом туннеля.
— Тишина и одиночество удвоились. Если бы он не был Джоном Верзилой Джонсом, он мог бы дрогнуть, оставшись в одиночестве.
Но он был Джон Верзила Джонс, и он сжал зубы, выпятил челюсть и не дрогнув двинулся по главному стволу шахты.
* * *
Пятнадцать минут спустя Верзила первый раз связался с Куполом. Он чувствовал себя несчастным.
Как он мог поверить, что Лаки серьезно собирается исследовать шахты? Неужели Лаки стал бы договариваться о вызовах по радио, чтобы их перехватили сирианцы?
Конечно, это направленный луч, но сообщение не зашифровано, а не бывает такого направленного луча, который нельзя было бы перехватить.
Интересно, почему Кук согласился на это. И тут же ему в голову пришло, что Кук тоже не верит в сирианцев. Только Верзила поверил. Мудрец!
В этот момент он мог бы сгрызть корпус космического корабля.
Он вызвал Кука и использовал общепринятый сигнал «все в порядке».
Сразу послышался голос Кука.
— Все в порядке?
— Пески Марса! Да. Лаки ушел вперед футов на двадцать, но мы ничего не видели. Послушайте, я же сообщил, что все в порядке: в следующий раз верьте сигналу.
— Я хочу поговорить с мистером Старром.
— Зачем? — С некоторым усилием Верзила сохранил небрежный тон. — В следующий раз поговорите.
Кук помолчал, потом сказал:
— Ну, ладно.
Верзила мрачно кивнул самому себе. Следующего раза не будет. Он подаст сигнал и сразу отключится. Но сколько же он должен бродить в темноте, прежде чем даст о себе знать Лаки? Час? Два? Шесть? Предположим, пройдет шесть часов, а от Лаки ничего не будет? Сколько еще он должен будет оставаться? Сколько?
А что если Кук потребует информации? Лаки велел описывать увиденное, но что если Верзила не сумеет это сделать? А что если он уже не сумел скрыть того, что Лаки с ним нет, что он отправился на солнечную сторону? Лаки больше никогда не будет доверять ему! Ни в чем!
Он отбросил эти мысли. Ничего хорошего они не принесут.
Если бы хоть что-то отвлекало его. Что-то помимо тьмы и пустоты, помимо слабой вибрации собственных шагов и звука собственного дыхания.
Он остановился, чтобы свериться с картой. На стенах боковых туннелей были вырезаны цифры и буквы, и время не сгладило их. Проверка не представляет трудности.
Но низкая температура сделала карту хрупкой, разворачивать ее было трудно, и это не улучшило его настроения. Он осветил фонарем нагрудную пластинку, собираясь отрегулировать уровень влажности: лицевая пластина слегка затуманилась от его дыхания. Наверно, температура поднялась из-за его характера, сказал он себе.
Он только закончил регулировку, как резко повернул голову в сторону, как будто прислушивался.
Именно это он и делал. Напрягал свою способность ощущать слабые вибрации, которые «услышал» только сейчас, когда сам остановился.
Он затаил дыхание, застыл неподвижно, как скальная стена туннеля.
— Лаки? — спросил он в передатчик. — Лаки?
Пальцами правой руки он передвигал приборы. Направленный луч зашифрован. Никто не услышит его шепот. Но Лаки услышит, и скоро в передатчике послышится его голос. Верзила самому себе не признался бы, с какой радостью ждет этот голос.
— Лаки? — спросил он снова.
Вибрация продолжалась. Ответа не было.
Дыхание Верзилы ускорилось, вначале напряженно, потом с приливом возбуждения, которое всегда приходило к нему вместе с опасностью.
Кто-то еще есть в шахтах Меркурия. Не Лаки.
Кто? Сирианцы? Неужели дымовая завеса Лаки оказалась на самом деле правдой?
Может быть.
Верзила достал бластер и погасил фонарь.
Знают ли они, что он здесь? Идут к нему?
Вибрации — не смешанный неритмичный «звук» многих людей, даже не двух или трех. Острое ухо Верзилы ясно распознало звуки ног одного человека.
А с одним человеком Верзила готов встретиться всегда, везде и в любых условиях.
Он осторожно коснулся рукой ближайшей стены. Вибрация значительно усилилась. Идет в этом направлении.
