его приезд и решила счастья попытать, в спальню прокралась и спряталась, чтобы, значит, ночью в его постель пробраться. Да только хозяин в той спальне отродясь не спал. Он все больше на третьем этаже время проводил. В лаборатории. Бумаги разбирал, чертежи эти, там же и кушетка для отдыха стояла.
Олли замолчал и задумчиво пожевал губу.
– И что было дальше? – Поторопила я его.
– А что дальше? Как взрыв раздался, так хозяин по наружной лестнице выбрался, потому что порталы там не работают,– вздохнул Олли. – Кинулся слуг из дома выводить. Всех спас. А потом крики услышал из спальни своей. Ну и бросился туда. Да только, пока добрался, леди Иветта от дыма задохнулась. А он сам под обломки горящих балок попал.
Олли печально вздохнул.
– Но он же маг. Неужели не мог создать защиту?
– Да говорю ж тебе, магия в замке не работает.
– Как это?
– А вот так. И никто не знает, почему. Говорят, Эринбор на месте какой-то аномалии построили, потому там и магии нет.
Олли как-то странно поежился и отвел взгляд.
– А отчего произошел взрыв?
– Неизвестно, – вздохнул духовик. – И полиция искала, и маги, и ничего не нашли. Да только я и без них скажу – хозяина убить пытались.
– А ты там был?
– Не совсем, – уклончиво ответил духовик.
– Это как?
– Да никак. Тебе знать не положено, – важно надулся Олли и к чему-то прислушался. – Кажется, у нас гости, – спустя пару секунд заявил он. – Иди, встречай. По твою душу пришли.
– Кто там?
Внутри шевельнулась тревога. Интересно, Маскер сумел добыть разрешение на брак у моего дядюшки?
– Ивэн. Какого-то сморчка с собой привел.
– Наверное, это служащий бюро.
Я бросила еще один взгляд в зеркало, и встретилась там с задумчивым взглядом духовика.
– Олли, а почему ты не хотел, чтобы я говорила про тебя лорду Стейну?
– Так надо было, – уклончиво ответил духовик.
– Он что, не знает о тебе?
– Ну…
Олли нахмурился и сложил на груди крошечные ручки.
– Знать-то он знает, только он меня не видит.
– Почему?
– Меня никто не видит. А вот ты почему-то разглядела. Видать, из-за крови нечистой.
– Так уж и нечистой?
– А как еще? Скажешь, у тебя в роду подземных не было? Я вчера кулончик твой хорошо разглядел. На нем знаки особые. Так что можешь не отнекиваться.
– Ты их видишь?
– А то, – приосанился Олли и тут же добавил: – Ты иди, гости уже к дому подходят.
Духовик щелкнул пальцами и растаял, а я глубоко вздохнула, обдумывая то, что он сказал, и вышла из комнаты.
***
Из кабинета доносились голоса. Ивэна и Стейна я узнала сразу, а вот третий был мне незнаком. Скорее всего, он принадлежал служащему мэрии.
Стоило войти в комнату, как разговор затих, и на мне скрестились несколько взглядов: заинтересованный Ивэна, прохладный – Стейна и любопытный – маленького человечка с яйцеобразной головой.
Правда, из всех троих мое внимание привлек только Стейн. Он застыл у окна вполоборота, и свет падал на его лицо, подчеркивая гордый профиль. Темно-синий сюртук идеально сидел на широких плечах, воротник белоснежной сорочки был туго накрахмален, а стрелки на брюках выглядели такими острыми, что о них можно было порезаться. Точно таким же казался и взгляд лорда, и я невольно поежилась, но уже в следующую секунду Стейн опустил веки, а когда поднял их, в его глазах царило спокойное равнодушие.
– Тера Экман, – опомнившись, поклонился чиновник, и улыбнулся, отчего его маленькие глазки сузились до едва заметных щелочек.
– Темного дня, теры, – оглядевшись, поприветствовала мужчин и прошла к столу, на котором лежали разложенные бумаги с серо-зелеными гербовыми знаками.
– Дорогая, – негромко сказал Стейн и протянул руку таким жестом, словно приглашал на танец.
И я вдруг увидела, как это могло бы быть – сверкающий огнями бальный зал, нежная музыка вальса, прикосновение, и мужчина, прижимающий к себе властно и в то же время бережно, как хрупкую драгоценность.
– Дорогой, – стряхнув непонятное оцепенение, в тон ответила Стейну и вложила пальцы в его ладонь.
И в ту же секунду почувствовала прикосновение к холодному металлу, и средний палец что-то остро кольнуло. Я опустила взгляд и заметила на руке Стейна перстень, которого еще утром там точно не было.
– Полагаю, можно начинать, – поспешно сказал Ивэн. – Тер Клеус, будьте добры.
– Да-да, разумеется, – оживился чиновник.
Он угодливо изогнулся, поправил галстук и откашлялся. И все это почти одновременно. А потом расправил плечи, как генерал на поле боя, и «ринулся в атаку».
– Мы собрались сегодня здесь, чтобы скрепить союз двух любящих сердец, – нараспев произнес он. – Как известно, пресветлые небеса соединяют влюбленных, а власть земная подтверждает их любовь.
Чиновник снова поправил галстук и, подняв глаза к потолку, принялся вдохновенно вещать о нерушимости брака, обязанностях супругов и о том, как хорошо живется гражданам в нашем славном Дартштейне.
Я незаметно переступила с ноги на ногу. Новые туфли немного жали, да и я за четыре года успела отвыкнуть от узкой обуви на каблуках, и теперь с тоской вспоминала свои удобные ботинки.
– Тер Клеус, переходите к сути, – словно подслушав мои мысли, произнес Стейн, и сильнее сжал руку.
Кулон на груди неожиданно нагрелся.
– Да-да, конечно, – смутившись, опомнился чиновник и быстро перестроился. – Вот тут вашу подпись, пожалуйста, – сладко улыбаясь и подсовывая бумаги Стейну, протянул служащий.– И вы, миледи, – обращаясь ко мне, еще слаще улыбнулся он. – Замечательно. Да-да, и здесь тоже.
Клеус, жестом фокусника, забрал подписанные гербовые бумаги, промокнул их и ловко сложил свои экземпляры в папку.
– Обменяйтесь кольцами, как символом нерушимости вашего союза, – важно произнес он, а я снова задумалась о том, как Маскеру удалось добыть разрешение у лорда Торнвуда.
Дядя был не из тех, кто легко прощает чужие грехи. А мою любовь к свободе он иначе и не называл. Неужели успокоился и забыл?
– Властью, данной мне императором, объявляю вас мужем и женой, – торжественно провозгласил чиновник и одарил нас еще одной улыбкой, по сладости превзошедшей первые две в несколько раз. – Можете поцеловать невесту, – обращаясь к Стейну, добавил Клеус и привстал на цыпочки, разглядывая нас с жадным интересом.
Стейн поднял взгляд. Его глаза смотрели испытующе. Казалось, он просчитывает мою реакцию, заглядывает в душу и пытается что-то понять. А я чувствовала, как сильно колотится сердце и старалась замедлить дыхание. Но волнение не утихало.
– София.
Скупая улыбка осветила суровое лицо, и Стейн, не отводя взгляда от моего, поцеловал запястье. А потом слегка потянул на себя, вынудив наклониться, и его губы коснулись моих. Я рассчитывала, что поцелуй будет формальным, но мой новоиспеченный супруг полагал иначе. Он целовал так, будто брал завоеванный город – сильно, уверенно, с полной властью. И я почувствовала, что это совсем не похоже на то, что мне довелось испытать прежде – поцелуй не вызывал ни отвращения, ни страха, ни неприязни к мужчине. И на какой-то миг я потерялась в незнакомых ощущениях. Кабинет, Клеус
