class="p1">- Что? - тут же и при том совершенно необъяснимо растерялась агент ЦРУ.
- Что? - развел руками аспирант Дроздов. - Справедливость? Но я не вижу врага. Вы не убедили меня, что перед нами стоит опасный враг... Согласитесь?
- Да, - честно и решительно признала Аннабель. - Африка далеко от вас.
- Что двигало Ганнибалом, когда он отправлялся в поход против Рима?
- Я не знаю. Я даже не знаю, где он жил. И где жил дельфийский прорицатель, я тоже не знаю.
- Зато вы отчасти знаете, где живу я... Мог быть еще один сильный мотив, который заставил бы меня отчаянно искать то, неизвестно что. Догадываетесь?
- Нет, - тряхнула черными джунглями Аннабель.
"Вот это ЦРУ! Вот это святая простота! Парадокс какой-то!" - успел поудивляться аспирант Дроздов прежде, чем хладнокровно произнес самое прекрасное слово:
- Любовь, конечно же. Если бы я был влюблен в вас, как у нас говорят, по самые уши, то тогда...
Тут аспирант хотел было припомнить вслух и Ромео с Джульеттой, и Дон Кихота, атакующего ветряные мельницы во славу Дульсинеи, но вовремя припомнил про себя, что американцы - народ не слишком начитанный и вообще образованный основательно, но узко.
- ...тогда я был бы готов сразиться всерьез с любым чудовищем из Диснейленда. Но я еще не влюбился в вас, Ани. В этом я совершенно уверен.
Аспирант Дроздов не лгал.
- Это хорошо, - невозмутимо сказала Аннабель, глядя в глаза аспиранта ясно и непоколебимо. - Любовь сильно помешала бы делу.
- Я рад, что вы хоть с чем-то согласны, - чуть дрогнув, сказал аспирант. - Остается третий мотив: научное любопытство. Мне и вправду интересно, для чего "ИМПЕРИИ ЗДОРОВЬЯ" нужны эти исследования. Но кто я здесь? Простой лаборант, не более. Я живу за тысячи миль от их штаб-квартиры. Вы хоть задумывались над тем, каким образом я бы смог выяснить истинные намерения фирмы, даже если бы этого очень захотел?
- Никакого разумного способа я не могу себе представить, - не колеблясь, призналась агент ЦРУ. - Я просто надеялась на то, что хороший специалист может придумать что-то неординарное.
- Как может хороший сапожник узнать, на какой город будут сброшены бомбы с самолета, если ему прислали для срочного ремонта ботинки летчиков?
Агент ЦРУ улыбнулась:
- Все же у вас неординарный интеллект, мистер Дроздофф.
- Благодарю, - коротко кивнул аспирант. - Мне кажется, вы узнали бы гораздо больше, если бы остались сотрудницей "ИМПЕРИИ ЗДОРОВЬЯ".
- Там я исчерпала все возможности. Фирма использует несколько уровней секретности.
- Вы полагаете, что она не использует их здесь? А уж если дело нечисто, то отсюда их ничем не пробьешь. Разве что ядерной ракетой. Давайте, Ани, лучше подумаем, как захватить ракетный комплекс и отправить им туда подарок.
- Мне нравится ваша логика, - продолжала улыбаться Аннабель Терранова. - Интуиция подсказывает мне, что вы сможете придумать что-то такое, что не пришло бы в голову даже директору ЦРУ.
- Мне теперь понятен ваш метод вербовки, - не поддался аспирант. - Он тоже логичен, но лишен здравого смысла. И в этом, как ни странно, заключается его эффективность. Примем на веру то, что дело действительно нечисто, и ваш друг оказался жертвой интриги. Представим также, что я действительно оказался умнее самого Джеймса Бонда. В своей маленькой лаборатории, в ее пределах, не более. Что дальше? Ведь ваш друг тоже придумал нечто явно неординарное. И что с ним случилось?
- Вы боитесь? - вполне уважительно, без излишнего сочувствия и тем более снисхождения, спросила Аннабель.
- Почему бы и нет? - глядя ей в глаза, твердым голосом ответил Ганнибал.
- Я понимаю вас и ничуть не осуждаю, Ник, - если и огорчившись, то умело скрывая досаду, сказала Аннабель. - Вы - свободный человек.
- Да, я теперь свободный человек, - подтвердил истину аспирант Дроздов, в самом деле почувствовав себя вдруг совершенно свободным человеком, почувствовав вдруг какое-то радостное облегчение. - Сколько времени вы намерены пробыть в России?
- Пока не найду ответа, - голосом неумолимого мстителя изрекла Аннабель. - Или пока не приду к убеждению, что ответа в России нет. Или пока меня не отзовет начальство. Но я стараюсь работать хорошо.
- Против России...
- За международную безопасность и взаимопонимание между народами.
- Про такое я успел наслушаться еще при советской власти. Итак, Аннабель, я обещаю быть вашим союзником только в борьбе с международным терроризмом. Я обещаю вам исследовать содержимое этой пробирки и сообщить о результатах, хотя уверен на сто процентов, что анализ отпечатков пальцев, оставшихся на ней, может дать гораздо больше. Я обещаю вам, что, если у меня возникнут какие-то подозрения, я сообщу о них вам. Большего я обещать не могу. Как гражданин России и умеренный патриот, я должен либо сдать вас в нашу контрразведку, либо постараться сделать так, чтобы вы уехали отсюда как можно скорее. Первое я сделать не смогу. Без объяснения причин. Значит, остается второе. Я сделаю все, что в моих силах.
Аннабель, не отрываясь, смотрела аспиранту в глаза, и в ее собственных глазах разгорались огоньки, которых можно было бы опасаться не меньше, чем козней фирмы "ИМПЕРИЯ ЗДОРОВЬЯ".
- Вы мне нравитесь, мистер Дроздофф, - сказала она, беря своими крепкими ручками правую руку аспиранта и крепко пожимая ее. - Я буду молиться Иисусу за вашу удачу. За то, чтобы вы когда-нибудь получили Нобелевскую премию.
- Посмертно... - усмехнулся аспирант.
- Почему? - снова как бы растерялась агент ЦРУ.
- Давайте лучше я провожу вас до метро, - решительно сказал Ганнибал. - Где-нибудь мы выпьем горячего кофе, а то у вас руки очень холодные... И займемся делом. Я поеду в институт исследовать кровь. А вы обещайте мне, что в своих отчетах будете убеждать начальство, что с Россией надо дружить честно, а еще лучше просто оставить ее в покое.
Взяв со шпионки честное цэрэушное слово, аспирант Дроздов отправился на работу, как ни странно продолжая чувствовать себя совершенно свободным человеком.
Поначалу это чувство свободы от невероятных обстоятельств он нес довольно бережно, поддерживая его разными мыслями, внутренним диалогом. Потом, однако, у него появилось более критическое, если не сказать, пессимистическое отношение к действительности, но даже мрачный взгляд на действительность свободы не погубил. Как русский интеллигент, всегда готовый к жестокому самодопросу, аспирант Дроздов решил выяснить, чем же эта свобода к его
