Я повернулся к упавшему. Парень как раз начал вставать; я поднял шпагу и покачал головой:
— Не надо.
Он взглянул на меня и прилег отдохнуть.
Оставался тот, с которым танцевал Лойош. Я готов был уделить внимание и ему, но парень уже удирал со всех ног.
Тогда я шагнул вперед, встав над лежащим. Даже если убрать с лица кровь, свежую рану и глубоко несчастный вид — нет, мне он не был знаком. Я направил острие шпаги ему в левый глаз и спросил:
— Не хочешь рассказать, кто все это сорганизовал?
Чувства свои парень выразил недвусмысленно: нет, рассказывать мне что-либо он категорически не желает. И другие не станут, нечего тратить времени на расспросы, так что я вытер клинок о его плащ, похлопал неудачника по плечу и ушел своей дорогой.
— Кто, босс?
— Сам удивляюсь.
Пока шагал, проверил одежду — вроде выбрался я из всего этого невредимым. Но все равно остановился у фонтана рядом с рынком на площади Бойдена и вымыл лицо. Руки почти не дрожали. А через полчаса блуждания по рынку совсем перестали дрожать.
— Есть мысли, как бы его вычислить, босс?
— Пока нет.
Вернулся в контору, кивнул Мелеставу, он кивнул в ответ. Наверное, по мне все-таки было незаметно, что только что произошло, иначе он хотя бы бровью повел. Я сел за стол, повторил — все в порядке — и несколько часов провел, разбираясь с текучкой и пытаясь не слишком волноваться о том, как там дела у Омло с Феораэ, или о том, кто сейчас хотел сделать мне больно и почему. Впрочем, я прикинул, как мне разыграть дело с Песцом по завершении операции, но окончательного вывода сделать не сумел. Кое-что просто невозможно спланировать, пока дело не закрутится, а я все еще слишком многого не знал.
Омло вернулся в начале вечера. Вошел в контору фланируя, словно дзурлорд в салон. Одет он был в черное, как подобает ястреблорду, и обзавелся смуглой кожей и узким прищуром. Облик ему подходил.
— А, лорд Талтош, — заговорил он, я и рта раскрыть не успел, — вы, вероятно, желали бы узнать подробности о моем маленьком дельце.
Он придвинул стул поближе к моему столу, сел и взгромоздил ноги на стол. Я разозлился бы, но это было действительно забавно, особенно когда он зевнул.
Так что я с каменной мордой отозвался:
— Если будете столь любезны поведать мне об этом, господин мой.
Омло смутился и вышел из роли.
— Он попался, милорд. Все прошло почти идеально.
— Почти?
— Слишком легко он согласился на мою цену. Надо было запросить больше.
Я фыркнул.
— Хорошо сработано. Пока отдохни, а потом проработаем твою следующую часть, там есть трудности.
— Да, милорд.
Я высунулся из кабинета и велел Мелеставу доставить послание в замок Железняк, чтобы собрать всю команду здесь завтра утром. Потом снова занялся Омло.
— И как все прошло?
Парень блаженно улыбался.
— Возможно, я сменю профессию, милорд.
Я ухмыльнулся.
— Тебе понравилось быть аферистом?
— Актером.
— А. Профессия несколько менее выгодная и заметная, но полагаю, ты своего добьешься. В общем я даже могу тебе с этим помочь.
— Вы это серьезно?
— А ты?
Он помолчал и резко кивнул.
— Значит, и я.
— Милорд, я буду вам бесконечно признателен.
— Пустое. Мне это хлопот не доставит. Но пока давай-ка проработаем следующий этап. У нас на подготовку всего день. Есть трудности с точным расчетом времени, но это решаемо.
Омло кивнул.
— Я готов, милорд.
— Так, начнем с доставки. Будет это так…
Через час он все понял. Через два сыграл все как надо. Так что мы занимались делом примерно до шести, с перерывом на перекусить. Во время еды Омло нерешительно поинтересовался:
— Милорд…
— Хмм?
— Вы правда мне поможете?
— Стать актером? Конечно. Тут по соседству имеется пара трупп, которые из кожи вон лезут ради моего благоприятственного к ним отношения.
Некоторое время он издавал восторженные звуки, а я добавил:
— Только учти, театр — это не то же самое, что надеть разовую личину, как сейчас… или как в прежнем твоем ремесле. Выступать перед публикой, это совсем иначе.
— Знаю, милорд. Но я давно об этом мечтал, с тех пор, когда клиент как-то сводил меня на «Рыночных игроков».
Я кивнул.
— А из какого ты Дома, Омло? В смысле, когда никем не прикидываешься?
— Креота, милорд.
— Странно.
— То есть?
— Ты уже это говорил, при посторонних. Я решил, что ты врешь.
— Но зачем, милорд?
Я пожал плечами.
— Так чем занималась твоя семья?
— Отец работает с керамикой, мать — лудильщица.
— А ты оказался в одном из моих борделей.
— Милорд?
— Просто любопытно, только и всего. Как ты полагаешь, что затеяли наши друзья?
— Милорд?
— Голубенький и Ибронка. Как по-твоему, в какую игру они играют? — Омло явно растерялся, а я сказал: — Ладно, я и не рассчитывал, что ты знаешь. Так, думаю вслух. Что же им на самом деле нужно.
— Думаете, они вам солгали, милорд?
— Я точно знаю, что кое в чем соврали, а потому сомневаюсь, правда ли все прочее.
— Но в чем именно они вам соврали?
Я начал было отвечать, но остановился.
— А в чем он соврал тебе?
— Милорд?
— Ты не спросил, в чем он соврал — ты спросил, в чем он соврал МНЕ. Так что я хотел бы услышать, в чем он соврал тебе.
— А. Он сказал, что мало знает о нашей жизни.
— Он врал? Ты что, его раньше видел?
— Да, их обоих, у нас в «Ложах».
— Так чего же ты молчал?
Вопрос его удивил.
— Милорд, на людях мы никогда не узнаем клиента, если только тот сам не желает быть узнанным. Такая уж… работа.
— Хмм. Ладно. Но ты их видел?
— Пару раз, мельком. Они приходили не ко мне.
— И когда они там были?
Омло прищулился.
— Первый раз где-то с полгода назад. Потом еще раза два-три, последний раз с месяц назад. Больше никогда.
— А к кому они приходили?
— К Нерите, она хорошо умела работать «на троих».
— Подробнее о ней можешь рассказать?
— По-моему, она тсалмот. Начала работать года три назад, сразу после меня.
— Какая она?
Он потер подбородок.
— Симпатичная, но жесткая. Похоже, что она не намерена долго заниматься этим ремеслом, скорее подвести итоги и перейти к чему-то еще.
— Она еще работает?
— Нет, милорд. Я уже где-то месяца три ее не видел. Однажды просто исчезла. Говорили, ее поймали на воровстве у клиента.
— Да уж, Хноку это наверняка понравилось. А не говорили, что он с ней сделал?
— Нет, милорд.
— У нее был сутенер?
— Не думаю.
