Почему и куда исчез безобидный старик, долго оставалось неизвестным. Это и сейчас только мои догадки. Но я уверен, что дело обстояло именно так: скальд не сбежал, его попросту увели. Облапошив точно так же, как и две предыдущие жертвы. Зачем? Извольте, объясню: дело было в кинжале сэконунга. Убийца не без причин опасалась, что при должном усердии я смогу выяснить, как оружие исчезло из запертого сундука. И чтобы этого не допустить, нужно было уверить всех, что кинжал был взят уже после завершения свадебного пира, а не до. А скальд, набравшийся на празднике до зеленых чертей, имел неосторожность уснуть как раз на том сундуке, куда сложили оружие особо именитых гостей и членов семьи, вернувшихся из храма первыми. Вынужден признать, что, скорее всего, именно я своими расспросами подтолкнул убийцу к мысли заняться скальдом. Увы, после этого участь старика была решена. Едва выйдя с допроса, убийца нашла Матса во дворе и, напугав его мной же, уговорила принять от себя «помощь». Ну, как же! Кто, как не злополучный скальд, всю ночь проспал на сундуках с оружием? Кого, как не его, видела там половина дома – и вечером, когда молодых провожали на брачное ложе, и утром, когда Харальд лично выкинул пьянчугу на мороз? Именно его обвинят в убийстве, яснее ясного!.. Старый Матс был не только пьяницей, но и трусом. Он испугался. И безропотно позволил себя увести. В тайном убежище, предоставленном ему «доброжелателем», старик просидел до памятного всем вам пожара. А потом его привели сюда, как овцу на заклание. Вероятно, представив дело так, что гончая сменила гнев на милость и готова к диалогу. И та, кто его укрывала, конечно же лично подтвердит невиновность Матса, походатайствовав за него передо мной. Результат известен – стоило мне войти в амбар для сушки парусов, как старика безжалостно прирезали…
Да, я нарушил хронологию. Ведь скальд являлся только четвертой, последней, жертвой. До него была еще одна. Госпожа Альвхильд, супруга ярла Ингольфа. Которая, подобно остальным несчастным, просто оказалась не в то время не в том месте. Нет, убийца не слышала разговора покойной с пасынком. Она даже понятия о нем не имела. Зато когда Альвхильд обмолвилась при ней о том, что не спала в ночь убийства Хейдрун, преступница насторожилась. И, прибавив к этому повышенное внимание, которое оказывала супруге ярла моя собственная жена, быстро сложила два и два. Альвхильд что-то знает! Больше того – скоро об этом узнает и гончая!.. Этого нельзя было позволить. Что случилось дальше – всем вам хорошо известно.
И давайте теперь зададимся вопросом: могла ли быть искомой убийцей жена или сестра ярла Сигурда? С одной стороны, госпожа Эллида кормилицу знала лично. Можно допустить, что и Сольвейг ее знала тоже… Но на момент рождения сплетни и гибели несчастной девушки обеих не было в Бергене! Госпожа Арундейл сопровождала мужа в походе и узнала о том, что Харальд овдовел, только осенью; у Сольвейг же и вовсе не было причин лишать кого-то жизни – конунг сосватал сыну другую лишь в ноябре. Напомню также, что обе эти женщины не присутствовали на свадебном пиру, не могли взять из сундука кинжал сэконунга, и ни одной из них Хейдрун никогда не открыла бы дверь. А уж пробраться к спящей Альвхильд и та и другая могли, только став невидимками… Нет-нет. Наша убийца не имеет никакого отношения к острову Мэн. А вот к ближнему кругу Длиннобородого – очень даже!
– Мак-Лайон, – просвистел сквозь зубы теряющий терпение Харальд, – ты соображаешь, что несешь?
– В полной мере, – невозмутимо отозвался Ивар. – Но я рад, что об этом спросил именно ты. Ведь с тебя-то, в сущности, все и началось…
Бледный как смерть Рагнар треснул по столу обоими кулаками:
– Хватит! Дураку понятно, на кого ты намекаешь! «Ближний круг»!.. А то служанок у нас в доме мало?! Подкупили одну, и всех дел!
– Да? – усмехнулся шотландец. – И пса твоего подкупили, чтоб до погреба добраться? Какие, однако, служанки талантливые. Еще и в целебных снадобьях разбираются, а? Настойку аконита одной левой не состряпаешь.
– Еще слово, – глухо прорычал средний сын конунга, заслоняя плечом супругу, – и я даже на Рыжего не посмотрю… Моя жена никого не убивала! И Харальд ей даром не нужен, чтоб из-за него на весь мир злобиться, ясно?! Скажи ему, Астрид! Скажи всем!
Но женщина молчала. Она, не двигаясь, смотрела на лорда Мак-Лайона, как кролик на удава. Рука ее, ласкавшая загривок Вихря, застыла, пальцы вцепились в шерсть. Рагнар осекся:
– Астрид?..
Ни звука в ответ, ни взгляда. Тихо перешептывающийся народ замер, с жадным любопытством уставившись на невестку конунга. Ярлы переглянулись.
– Да гнать его надо! – сурово припечатал Гуннар. – Слышишь, Харальд? Гнать немедля! Он же чушь порет! А ты что молчишь, Ингольф? Горе глаза застило, любому поверить рад, только бы отомстить? Добро же, я за всех скажу. Я еще, чай, последний ум не растерял… Жена Рагнара – убийца? Окстись, Мак-Лайон!
Ивар повернул голову и посмотрел в лицо взбешенному норманну с каким-то гнетущим сожалением.
– Увы, – сказал он. – Не его жена, Гуннар. Твоя.
Ярл онемел. В наступившей внезапно полной тишине кто-то еле слышно ахнул. Харальд, уже начавший было подниматься с лавки, так и застыл, не успев разогнуться.
– Кто? – прошелестела Тира, широко открывая глаза. – Я? Да вы в себе ли, лорд?..
Взгляд серых глаз гончей обратился к ней.
– Конечно, вы, – ответил советник. – Такая сердечная, такая щедрая душой, такая располагающая. Та, к теплу которой тянутся помимо воли. Вы не Астрид с ее холодной рассудочностью и сдержанностью. Разве пришла бы к строгой старшей хозяйке такая простая девушка, как Ингрид? Да кормилица, уверен, и взглянуть-то на нее боялась лишний раз!.. А вот вы – другое дело. И она пришла тогда именно к вам. И первый раз, и второй, ставший последним. Грибная похлебка, какое удачное совпадение! Вы ведь страдаете опухолями ног, не так ли, госпожа? А средство для компрессов, облегчающее боли, содержит аконит. Вы знаете об этом не меньше, чем та, кто готовит для вас лекарство и всегда велит быть крайне осторожной… Главная беда всех кормящих женщин – постоянные травмы и трещины груди, вы, как мать, знали и это тоже. Все было очень просто, не так ли? Вы дали Ингрид заживляющую мазь, щедро сдобренную ядом. И настояли, чтобы она воспользовалась ею незамедлительно. Умно – прими кормилица выжимку из стеблей аконита внутрь, хоть с едой, хоть с питьем, она не успела бы даже добраться до дома. А мазь на гусином жире яд в кровь пустила не сразу. Никто не связал хворь кормилицы с вами – даже она сама!
На свадебном пиру, утешая Хейдрун, вы тоже были сама сердечность. И новобрачная вам доверилась. Мухоморовая настойка очень бодрит, а у вас в доме ее было хоть залейся – ведь ваш муж берсерк, не так ли?.. Ничего не стоило плеснуть немного в малую склянку, взять ее с собой в большой дом, а там уже потихоньку всучить Хейдрун. Вы хорошо знаете сэконунга, и в том, что он наберется с горя, ни капли не сомневались. Именно вы взяли кинжал Эйнара – из сундука, который сами же отперли. Вы спрятали оружие в карман собственного передника, который «забыли» снять перед праздником. Вы постучали в дверь дома молодоженов. Не учли вы только одного – что Эйнар очнется в самый ответственный момент и все испортит! Представляю, какого страху вы натерпелись, ожидая развязки…
