На свадебном пиру, утешая Хейдрун, вы тоже были сама сердечность. И новобрачная вам доверилась. Мухоморовая настойка очень бодрит, а у вас в доме ее было хоть залейся – ведь ваш муж берсерк, не так ли?.. Ничего не стоило плеснуть немного в малую склянку, взять ее с собой в большой дом, а там уже потихоньку всучить Хейдрун. Вы хорошо знаете сэконунга, и в том, что он наберется с горя, ни капли не сомневались. Именно вы взяли кинжал Эйнара – из сундука, который сами же отперли. Вы спрятали оружие в карман собственного передника, который «забыли» снять перед праздником. Вы постучали в дверь дома молодоженов. Не учли вы только одного – что Эйнар очнется в самый ответственный момент и все испортит! Представляю, какого страху вы натерпелись, ожидая развязки…
– Брешешь! – раненым зверем взвыл Гуннар, к которому наконец вернулся дар речи. – Одином клянусь, брешешь как пес!.. Не брала она у меня ключей!
– А ей и не пришлось, – заявил Ивар. – Вы с супругой, ярл, ругались, стоя у сундука. В замок которого уже был вставлен ключ. И не важно, что повернуть его ты не успел – за тебя это сделала жена. Даже не будь все присутствующие заняты скандалом за высоким столом, все равно бы никто ничего не заметил. Ты выдернул ключ из уже отпертого сундука, Гуннар! И поспешил к конунгу, так же как и все прочие. Много ли нужно времени, чтобы поднять крышку, схватить нужный нож, сунуть его в карман передника и броситься следом за мужем?.. Да там и минуты не будет. Оружие ведь даже искать не пришлось – когда доставали топоры, содержимое сундука в буквальном смысле перевернулось с ног на голову. Думаю, использовать именно этот нож в первоначальный план убийцы не входило, но когда предоставляется такой шанс?..
– Так я же сундук после ключом отпирал!
– Да. Сначала закрыв. Ведь тебе пришлось немало повозиться с замком, не так ли? Бьорн, жених твоей дочери, не даст соврать: он лично помогал тебе убирать топоры в конце праздника. И он подтвердил, что сундук смогли открыть не сразу. Дружинник списал это на то, что ты был нетрезв. Да только чтобы повернуть ключ, особой сноровки не требуется…
Ярл, поперхнувшись новым гневным воплем, умолк. Лорд Мак-Лайон вновь посмотрел на Тиру:
– С Альвхильд было еще проще, не так ли, госпожа? На это даже у ребенка сил хватило бы. Вы знали, что жена ярла Ингольфа измучена бессонницей, знали, что леди Мак-Лайон дала ей сильных капель. И вы до смерти боялись, что я доберусь до Альвхильд раньше, чем вы. Потому что в ночь убийства падчерицы жена ярла Ингольфа слышала именно вас!.. Коридор черного хода делит заднюю часть дома на две жилые половины: конунга и Рагнара с женой. На первой временно разместили семью Рыжего, на второй спала ваша собственная семья. Альвхильд сочла, что из дому в темноте выскользнул Ларс – потому что он спал на крайней от входа лежанке. Только по ту сторону коридора, также с краю, спали вы, Тира! Там же, думается, вы и взяли перчатки Рагнара… Альвхильд, конечно, никогда бы не подумала на вас. Но я мог. И этого нельзя было допустить. Когда к супруге ярла заглядывали ее муж и старшая хозяйка дома, женщина мирно спала. И когда вы вошли к ней по просьбе той же хозяйки, ничего не изменилось. Альвхильд была жива. Вы задушили ее во сне и только после этого подняли крик. Очень рискованно, но игра стоила свеч, правда?
– Как вы… я бы никогда… я не делала этого, не делала!
– Сделали, – отрезал Ивар. Тон его резко изменился. – Вы убили кормилицу, вы убили Хейдрун, вы убили Альвхильд! И безобидного старика Матса, дождавшись подходящего момента, тоже убили вы! А до того долго прятали его у себя на дворе, в закрытом свинарнике, где любовно откормленный свин дожидается свадьбы вашей дочери!.. Вы ведь даже загон чистили собственными руками, не допуская внутрь никого из слуг? Вы – жена ярла!
– Это неправда, – громко всхлипнула Тира. – Неправда, неправда!
Все так же сидящая неподвижно Астрид вдруг шевельнулась. И медленно повернула голову к подруге.
– Ты знала, что я буду готовить к приезду Рагнара, – без выражения проговорила она. – Ты помогала мне готовить тризну по конунгу. Я дала тебе ключ. Ключ от погреба… Сама!
Темные глаза северянки вспыхнули. Губы сжались. Тира, съежившись на лавке, замотала головой:
– Это не я! Разве я могла бы?! Не верь ему, Астрид! Мы ведь с тобой столько лет… бок о бок… Харальд! Да что же ты молчишь?!
Голос ее дрожал от слез. Наследник конунга, совершенно растерянный, с ответом нашелся не сразу. А когда все-таки открыл рот, Ивар уже перехватил инициативу.
– Это смело, – саркастически усмехнулся советник, в упор глядя на Тиру. – Искать защиты у того, кого всем сердцем ненавидишь? Недооценил я вас, госпожа.
– Ненавижу?! – вскинулась супруга ярла. – Да я его едва ль не с пеленок знаю! Что Харальд, что Рагнар, что Эйнар – они мне как родные сыновья!..
Неприятная улыбка на лице лорда Мак-Лайона стала еще шире.
– Вот как, – сказал он. – Любопытно. И «пеленки» вам не помешали попытаться отправить всех троих на тот свет? Нет, госпожа. Родной сын у вас был один. Такой, о котором мечтает любая мать. Он стоил всех детей Длиннобородого, так вы считали?.. Храбрый воин, стяжатель славы, гордость отца и надежда матери! Север – не Шотландия, тут другие законы. Ваших королей выбирает тинг, а преемственность без заслуг здесь ничего не значит. Еще лет пять-семь – и ваш сын мог бы стать новым конунгом. Даже без вашей помощи. У него было для этого все – и все это кануло в Лету вместе с его смертью. Невосполнимая утрата, если не для страны, так уж точно для вас! Быть матерью конунга едва ли не почетнее, чем быть его женой. А ваш муж – всего лишь ярл. Без всяких перспектив. И сесть на трон он мог бы только в случае морового поветрия, скосившего всю верхушку, включая ярла Ингольфа. Хотя относительно последнего можно было не особенно волноваться – всем известно, что власть он считает обузой, которая к тому же очень дорого обходится. Вероятно, ярл поддержал бы товарища. И вы – хоть так! – получили бы то, что хотели. Или я не прав, госпожа?
Женщина не ответила. Она, дрожа, затравленно смотрела на гончую снизу вверх. Харальд выпрямился:
– Погоди, Мак-Лайон! С властью понятно, но ты говорил о ненависти? Хоть убей, не пойму – за что Тире меня ненавидеть? Я ей в жизни худого слова не сказал!
– Слова не имеют значения, в отличие от дел. Тот поход, в котором погиб сын ярла Гуннара, случился полгода назад. Как раз тогда, когда твоей жене подошел срок рожать. Ты сорвался домой – к ней. Остальные вернулись позже, но, увы, не все. Безутешная мать быстро нашла виноватого.
– Да ведь я тогда почти всю дружину оставил, с десятком одним ушел!
