застрахую! Пусть только попробуют в мою сторону косо посмотреть, а уж, тем более, вякнуть! Распишу тогда я этих бл#дей туда-сюда по трафарету! И параллельно надо начинать вторую пару мерзавцев отрабатывать. Ничего, что у Коваленко их данных нет, кто-нибудь из писателей про них обязательно знает. А раз знает, то также обязательно расскажет!
Дочеркав уточняющие пометки в своем блокноте, я с разрешения Коваленко воспользовался телефоном и набрал Зуеву. Пора было выходить на поверхность.
– Ты где шарахаешься?! – раздался пилорамный визг начальницы, – Давай, бегом к Вдовину в прокуратуру, там у него очередной разбой с двойным убийством!
Глава 6
В прокуратуру Октябрьского района я рванул, поймав такси прямо на площади перед Домом Молодежи. На месте я был уже через двадцать минут. С места преступления Вдовин еще не вернулся и я, выскочив на улицу и тормознув частника, рванул в адрес.
Дом, где разбили семью начальника отдела городского управления торговли, был нестандартного проекта. Из желто-розового кирпича и с эркерами. Знатный дом, не для рабочих и крестьян. Гадать, в каком подъезде разбитая квартира не приходилось. Две милицейские машины, труповозка и еще пара авто с мигалками, кучковались у третьего подъезда. И отъезжающая оттуда же «скорая». К нему, к третьему подъезду я и двинул, на ходу доставая из внутреннего кармана пиджака служебное удостоверение.
В подъезд меня пустили беспрепятственно, а вот у двери шестьдесят восьмой квартиры меня тормознул сержант. Я не успел сверкнуть ксивой, как он махнул рукой, чтобы я не стеснялся. Наверное, он меня знал в лицо. Да и немудрено, ведь он наверняка свой, октябрьский. Едва войдя в широкий коридор, я столкнулся с судмедэкспертом, который двигался на выход со своим чемоданом в руке. Значит, жмуров он уже отработал и всё, что надо Вдовину надиктовал. Поздоровавшись и посторонившись, я пропустил трупореза к выходу, а сам направился внутрь квартиры на голос следака Вдовина.
– О! Следователь Корнеев явился! Года не прошло! – облил меня холодным сарказмом прокурорский следак, – Чего так долго? – недовольно посмотрел он на меня поверх очков.
– Я, Геннадий Николаевич, чтоб вы знали, не всегда в кабинете сижу! – огрызнулся я на охеревшего прокурорского, – У меня тоже в производстве уголовных дел хватает! По одному как раз и выезжал свидетеля допрашивать. И, как только узнал, что вы соскучились, так на такси и приехал! За собственные деньги, между прочим! – к концу моей отповеди Вдовин заметно сдулся.
– Ладно, ладно! – покосившись на присутствующих в комнате эксперта-криминалиста и какого-то майора с животом и с лысиной, – примирительно улыбнулся коллега, – Ты не гони волну, Корнеев! Понял я, понял, что человек ты занятой!
– Вот ведь молодежь нынче пошла! Слова сказать не дают! – как-бы шутливо обратился он за поддержкой к майору. Тот в ответ сокрушенно покивал головой.
– В общем так! – его лицо опять стало официально серьезным, – Там в квартире напротив, у соседей девочка находится. Семи лет. С ней ваш инспектор ИДН, Воронова, кажется. Врачи скорой сказали, что девчонка в порядке и с ней можно работать. Она их дочь, – Вдовин взглядом указал на приоткрытую в соседнюю комнату дверь. Очевидно там находились трупы потерпевших.
– Берешь девочку и ИДээНщицу и везёшь смотреть альбомы. Может, и признает кого, чем черт не шутит! – без особой уверенности произнес прокурорский. – Опера на это дело не посылаю, ты все-таки следователь и с оформлением не накосячишь. Не накосячишь ведь, а, Корнеев? – отыгрался прокурорский за мой прилюдный наезд.
– Она их, что видела? – удивился я, не став отвечать на хамский вопрос, – Тогда почему они ее в живых оставили?
– В масках они были. Трое. Как по ее описанию, так я думаю, что бабские чулки они на головы натянули, – ответил Вдовин, – Злодеи её в ванну затолкали и дверь подпёрли. А девчонка не будь дурой, в окошко подсмотрела, как они кухню шмонают на предмет ухоронок. Говорит, что один из них воду пил из-под крана и маску чуть сдвинул. Короче, езжай! – мне показалось, что Вдовин окончательно истратил на меня весь запас своего терпения.
– Геннадий Николаевич, разрешите, я пройдусь по квартире, – я мельком глянул на криминалиста, понимая, что и он может упереться.
– Гуляй, Корнеев! – отмахнулся он, – Но недолго, десять минут тебе на экскурсию! Потом отрабатывай девочку. И, чтоб от начала до конца Воронова присутствовала! Сам понимаешь!
Я понимал. С несовершеннолетними в таких случаях можно общаться только в присутствии родителей, лиц, их заменяющих, педагогов или, на худой конец, хотя бы инспектора ИДН.
Я, на всякий случай, вопросительно глянул на эксперта и тот согласно кивнул. Значит хату он уже отработал.
По квартире я гулял недолго. Задержался только у трупов и у вывороченного подоконника, неподалеку от которого они лежали. Следы пыток были у обоих. Мужчина и женщина были связаны, а рты надежно залеплены широким пластырем. Убивали их одинаково. Обоих ножом в печень. По всему выходило, что сначала их расспросили и только потом, забрав искомое, убили. Опираясь на опыт той оперской и следачьей своей жизни, я, присев на корточки, последовательно и очень внимательно осмотрел раны на телах обоих потерпевших. Убивали их одним ножом. И убивал их один человек. Я с абсолютной уверенностью готов был поспорить, что эти двое, далеко не первые трупы в активе убившего их упыря.
Потом, исполняя указание руководителя следственно-оперативной группы, я направился в квартиру напротив.
Девочка действительно была в относительно нормальном состоянии. Быть может причиной этому была ватка на локтевом сгибе ее левой руки. Впрочем, ее горе все-равно было очень заметным. Даже с учетом того, что было видно, что ее как следует умыли. Она сидела за кухонным столом и перед ней стояла чашка с чаем. И рядом лежала открытая коробка с шоколадными конфетами. У сидящей рядом с ней инспектора ИДН Гали Вороновой тоже была чашка, только уже пустая.
– Привет! – в меру улыбнулся я девчонке, памятуя о том, что ей сейчас не до радостных улыбок. – Тебя как зовут? – взглядом согнав со стула Воронову, присел я за стол.
– Наташа, – вздохнув по-взрослому, ответила мне девчушка, – Вы найдете тех, кто маму с папой убили? – почти спокойно, лишь на секунду запнувшись перед словом «убили», произнесла теперь уже сирота
