даже кое-как заклеил. При этом он казался Нике настоящим героем. Таким спокойным и взрослым!
Что-то осталось в нем и сейчас от того мальчишки. Детская серьезность и вот эта самая обстоятельность и все тоже спокойствие. Но главное, на друга по-прежнему можно было положиться. В каких-то глобальных вопросах. Но не в мелочах. Последнее бесило Нику с самого детства. Подросткового разгильдяйства в Юрке тоже не убавилось за годы.
Они забрали Вовку от дома, где парень снимал квартиру. Вернее, где Сашка снимал квартиру для брата. Вообще, Володька был далеко не глупым и довольно ответственным для своего возраста. Сказывалось то, что они с Сашкой рано остались без родителей. Полицейский оформил опеку над младшим, когда Вовке было всего одиннадцать.
И жил мальчик долго с братом, если можно было назвать совместным проживанием редкие появления полицейского дома. Но Сашка все равно каким-то чудом успевал следить за младшим. А Вовка привык в свою очередь заботиться о старшем. И что наиболее важно, не создавать проблем. Сейчас парень учился в местном университете, сам поступил на бюджет по какой-то технической специальности. Подрабатывал. По-прежнему не создавал проблем.
Вовка устроился на заднем сиденье. Очень тихо. Нике он тоже не понравился. Мальчик смотрелся в черном костюме ужасно, сутулился, слишком низко наклонил голову, буквально вжал ее в плечи. Казался непривычно бледным.
– Привет, – сказала она. – Ты не в форме. А сегодня будет трудный день.
– Это все уже не имеет значения, – выдал Вовка как-то сухо. Слишком по-взрослому. Слишком безэмоционально.
Юра нахмурился.
– Володь, мы вчера говорили, – при этом тон полицейского был все таким же спокойным и дружелюбным. – Нам всем приходится держаться. Надо это пережить.
– Прости, – Ника всегда была резче друга и честнее, или циничнее. – Это не первые твои похороны.
– Не напрягайся из-за меня, – чуть более адекватно предложил Вовка.
Она кивнула и вдруг как-то совершенно некстати вспомнила позавчерашний вечер и Яна. Как он спросил ее фразой из песни «Машины времени» про игру на похоронах и свадьбах.
– Вся наша жизнь одно из двух, – почему-то она выдала это вслух.
Юра бросил на подругу изумленный взгляд. Вовка не отреагировал, он смотрел в окно. Или делал вид. День уже не задался, решила девушка.
Но вообще-то она приложила массу усилий, чтобы пройти все это как можно быстрее и легче. Прощаться с Сашкой собрались прийти всего человек десять-пятнадцать. Сослуживцы, пара однокурсников, и семья. Ника еще подумала вчера, когда обзванивала приятелей, что полицейских всегда хоронят тихо. Потому она не стала организовывать церемонию у морга. Последнее прощание пройдет на кладбище, прямо у могилы. И если никто не будет биться в истерике над гробом, они за час перейдут к самой затяжной и неприятной части ритуала – к поминкам.
Самые страшные ожидания, к счастью, не оправдались. Ольга не упала в обморок, не рыдала в голос и не бросалась в раскрытую могилу вслед за телом мужа. Сестра вообще держалась на удивление хорошо. Тихая, тоненькая и хрупкая, в своем черном платье с подолом чуть ли не до самой земли, с черной лентой в гриве, как и всегда, распущенных волос, она просто стояла, как вкопанная, сцепив перед собой руки.
Юра все время держался рядом с Ольгой. Приобнимал за плечи, следил за каждым ее движением, готовый в любой момент подхватить, если все же истерика начнется. Но не случилось. Все такая же торжественно молчаливая, с дорожками слез по щекам, послушная рукам полицейского, как кукла, сестра проследовала прочь с кладбища, как только на свежей могиле установили крест и разложили венки. Остальные потянулись за ней, стали рассаживаться в арендованном небольшом автобусе. Ника с облегчением заметила, что Вовка тоже решил добираться с гостями. Вообще, все шло нормально. Девушка боялась поверить в свою удачу.
И правильно боялась. Юра, проводив Ольгу до автомобиля, в котором жена погибшего прибыла на погост, вернулся к подруге нахмуренным. Точнее, похоже, разозленным.
– Что не так? – сразу спросила Ника.
– Да… – друг досадливо поморщился и взмахнул рукой. – Просто… Ты эту тачку видела?
– Не рассматривала, – призналась девушка. – Но так, издали, на прокатный транспорт не похожа.
– Вот именно. Такой внедорожник стоит, как моя квартира, – Юра направился к водительскому месту своей старой «Ауди». – И водитель там не рядовой. Мужик не выходил, а просто ждал Олю на месте. Но, похоже, они знакомы. Не как с таксистом. А прямо приятели. Не знаешь, кто такой?
– Понятия не имею, – Ника немного удивилась. И самим обстоятельствам и реакции Юры. – Может, ее начальник. Вроде бы, по слухам, он не плохой мужик. Мог и помочь ей.
– Нет, – заводя мотор, уверено заявил Юра. – У него обычный «Рено Логан». И сам он лет на десять старше меня. А этот…
– Чего ты так завелся? – удивилась девушка.
Друг промолчал, но было видно, он раздосадован. Когда автомобиль уже въехал обратно в город, по дороге к ресторану, где они собирались отмечать поминки, Юра более-менее успокоился.
– Вовка мне совсем не нравится, – поделился он доверительно. – Знаешь, он у гроба стоял с таким видом, будто ему Сашка чужой совсем. И весь такой неуверенный, будто под кайфом. Походка не твердая, хорошо, хоть руки не трясутся. Хотя зрачки, вроде, в норме.
– Горе каждый переживает по-своему, – напомнила Ника. – Мы с тобой тоже слез не льем.
Это было правдой. Она сама на себя поразилась, на то, с каким странным спокойствием, почти безразличием, положила на грудь Сашки цветы. Будто это и не он. Хотя… на самом деле, то тело в гробу, это уже, и правда, не Сашка. Только его след.
Август в этом году выдался жаркий. Заказывая кафе, Ника осмотрела предлагаемый зал, и поняла, что там слишком душно. Хозяин предложил крытую веранду. Это был выход. И сейчас во дворе кафе стояли гости, официанты накрывали столы, расставляли бокалы и бутылки. Снова по договоренности, из меню была выбрана только часть блюд: всякие нарезки, сыр, колбаса и фрукты. Ника не без мстительного удовольствия решила, что Ольга все же обязана внести хоть какой-то вклад в похороны мужа. Приготовлением еды, по сути, она заставила заниматься сестру. Ольга ухватилась за дело с каким-то почти детским воодушевлением, уверяя, что
