Мы втиснулись в салон эконом-класса. Нашими спутниками были, в основном, жители планеты или те, кто летел туда по делам. Впрессованные в спинки кресел экраны начали рассказывать о мерах безопасности. Например, нам напомнили, что в потолке над каждым пассажиром есть люк, за которым спрятан респиратор. Он может понадобиться, если челнок совершит вынужденную посадку. Предосторожность эта была излишней, поскольку у каждого в сумке имелся свой респиратор или даже противогаз.
Сосед Долорес отказался поменяться со мной местами. Несколько раз я вставал, чтобы пройтись по проходу и размять ноги. И каждый раз, когда я бросал на нее взгляд, Долорес сосредоточенно утыкалась в экран комлога.
Спустя семь часов после старта в иллюминаторе показался серо-коричневый диск Парацельса. Я отложил путеводитель, и уставился на планету. Почти вся ее поверхность была закрыта плотным слоем облаков. По мере сближения, сквозь их разрывы начали проступать рыжие проплешины. Вблизи полюсов были видны ледяные шапки, но они не блестели, как на Земле или моем Фаоне.
Информационный локус планеты обещал плюс три в месте посадки и небольшой дождь с умеренным содержанием вредных кислот. Правда, некоторых людей этот дождь излечивал от запоров, но это как повезет.
Челнок снижался плавно, перегрузка была минимальной, видимость — никакой. Через мокрый иллюминатор я увидел поверхность, когда до нее было не больше трехсот метров. Земля была пористой как вулканическое стекло и одинакового рыжевато-коричневого оттенка. Нас заблаговременно предупредили, что торможение при посадке будет резким, поскольку взлетно-посадочная полоса очень короткая. Челнок задрал нос, коснулся колесами бетонного поля и, почти без пробежки, остановился. Голове не дал оторваться специальный фиксатор.
Как самые неимущие, мы выходили последними.
— Это портит наше прикрытие, — сказал я, — пациенты летят бизнес-классом.
— Прикрытие? Вы собираетесь здесь лечиться?
— Я собираюсь ДЕЛАТЬ ВИД, что собираюсь лечиться.
— Вам это будет непросто. На вас можно пахать и пахать.
— Зато у меня есть партнерша, которая бесплатно рисует такой камуфляж, что здешние врачи будут за меня биться.
— Здешние врачи от моего камуфляжа не лечат.
За этой милой беседой мы дождались нашей очереди на выход. Гибкий, телескопический тоннель вывел нас в здание космопорта. Все обитаемые зоны на Парацельсе были либо под землей, либо под колпаками из стекла и бетона, но чаще это было что-то смешанное. Люди передвигались на монорельсе, реже — по воздуху. Нам с Долорес подходил монорельс. До «Центра репродукции человека» был один час пути. Поблизости размещался отель «Лоно», в котором мы забронировали места в разных номерах — на предложенный мной временный супружеский пакт Долорес так и не согласилась.
— Мне не нужно прикрытие, — объяснила она, когда мы заняли места в монорельсе, — я официальное лицо, провожу официальное расследование. Клиника должна объяснить мне, кто заплатил ей эти полтора миллиона.
— Спорим, что они отмажутся меньше, чем за минуту? И вы ничего не сможете сделать.
— На что спорим?
— На то, что планом «Б» буду руководить я.
Я всегда умел застать женщин врасплох. Долорес явно ожидала другого предложения, и заготовленный ею ответ не пригодился.
— Согласна, — ответила она.
Нам нужно было выбрать другой отель. Точнее МНЕ нужно было выбрать другой. Все видимые невооруженным глазом постояльцы «Лона» были дамами. У меня не оставалось другого выхода, как бросить между делом, что я врач и нахожусь здесь в командировке. Управляющий кивнул, мол, так он и думал, и выдал ключ от номера.
Небо затягивали ровные, серые облака. Диск местного солнца освещал долину бестеневым светом. Я разглядел вдали несколько желтых фигурок. Это пациенты вышли на прогулку, для которой им выдали одинаковые прорезиненные плащи с капюшонами. Люди казались жертвами ядерной катастрофы, ищущими уцелевшее пристанище. Впрочем, я был уверен, что в душе каждого из них была своя катастрофа…
Я встретился с Долорес за завтраком, после которого она направлялась в клинику. Ел я один — она сказала, что определенные тесты надо проходить натощак. Ее завтрак состоял из стакана воды и нескольких разноцветных таблеток.
— Что это? — спросил я.
— Витамины. Хотите?
— Спасибо, у меня свои. — И в десятый раз я напомнил: — Будьте осторожны, нас могут ждать. Если поймете, что они были предупреждены, немедленно уходите. У меня на этот случай есть план.
— Когда я вернусь, вы меня с ним ознакомите.
Похоже, она по-прежнему не воспринимала меня всерьез.
Она вежливо подождала, пока я не расправлюсь с омлетом, затем сразу направилась к выходу. Отсюда до «Центра репродукции человека» можно было добраться пешком по подземному тоннелю. Я остался «на связи», то есть пошел бездельничать в номер.
Двуногий робот из белоснежного пластика встретил Долорес в ярко освещенном холле. Кроме очевидного белого, в помещении преобладали осветленные бирюзовые тона. После приветствия робот усадил ее в мягкое кресло, обивка которого напоминала шелк. Ухоженная дама на диване напротив кивнула ей с вежливой улыбкой. Долорес кивнула в ответ и огляделась. В дальнем конце холла, немного в тени, она разглядела еще двух пациенток, обе были молоды — не больше двадцати и выглядели очень скромно на фоне дорогой обстановки. Они молча перелистывали журналы.
Появилась медсестра. Она попросила подождать минуту, а сама повела даму куда-то вглубь здания. Потом она вернулась за Долорес. Вместе они прошли к двери с табличкой «Роберт Т. Хопкинс, д. м.».
— Доктор ждет вас, — сказала медсестра и распахнула дверь.
На лице пожилого доктора Хопкинса было такое выражение счастья, словно он всю жизнь ждал только ее, Долорес Кармелла. Он справился, откуда она, долго ли добиралась, где остановилась и что ела на завтрак. Воздав должное ее прекрасной физической форме, он заметил, что, если она планирует заводить детей, от некоторых упражнений ей придется отказаться. Он не уточнил, от каких именно, но, вероятно, он имел в виду, что не следует целить знакомым мужчинам ногой в пах, поскольку для зачатия все-таки нужны двое.
Долорес отвечала в том духе, что прилетела просто пройти обследование. В зависимости от результата она решит, что делать дальше.
Несмотря на то, что этого доктора ей, возможно, придется арестовывать, она хладнокровно дала себя осмотреть. После детального осмотра ее отвели сдавать всевозможные анализы.
Все процедуры заняли около двух часов. Она отказалась от стационара, заплатила за прием и вернулась в отель. Получив от нее звонок, что все в порядке, я поднялся в ее номер.
