Если сама! Да! Если сама, то счастье! Мне бы только увидеть её, расспросить! Мэл! Это очень хорошо… очень!
— Так, успокойся, пожалуйста, Сэм. Я ничего не понял.
— Ты не понимаешь! А я понимаю! Она справилась! Как же мне нужно её видеть, Мэл, где она сейчас?!
— Она в безопасности, не переживай. — Мэл сказал это так обречённо, будто ложь, которой и сам не рад.
— А что с твоим выражением лица? Ты так расстроенно об этом сказал, доктор Мэл…
— Что? А… Нет, конечно нет, я рад, что она в порядке и за ней действительно сейчас присматривает очень хороший человек. Я поеду навестить её сегодня, как только мы с тобой побеседуем.
— И меня не возьмёшь? Жаль…
— Слушай, в связи с тем, что ты пытался сделать тогда, я пока не могу так рисковать. К тому же, ты до сих пор не объяснился и я жду, когда ты все расскажешь.
— Но как же я могу… Я не могу говорить с тобой не поговорив с ней, ведь мне неизвестно насколько она тебе доверяет и кто ты для неё, Мэл. Пойми, эту девушку я должен защитить и помочь ей.
— Думаешь ей нужна твоя помощь?
— Необходима.
— Тем вечером, Сэм… Когда ты постучал, она узнала твой голос и была очень напугана и именно после твоего появления на неё нашло что-то ужасное. Я тогда испугался за неё, ведь если бы ещё немного… Я мог уже не успеть…
Поэтому думаю, что сейчас тебе не стоит с ней видеться. Но если бы ты мог… Если бы только мог поделиться со мной и рассказать, что кроется во всех этих событиях…
Возможно, Сэм, я бы тебя понял и тогда мы смогли бы помочь ей вместе. — произнеся эту речь, Мэлан увидел раскрасневшееся лицо Сэма с катившейся по нему слезой…
Эти слова тронули Сэма до глубины души. Неужели он, со всею душой и человеческой любовью относясь к ней, мог так повлиять…
Неужели он нагнал на неё беду? Заставил её испугаться и совершить попытку покончить с жизнью?
Ему стало тяжело дышать от переживаний и глаза стали наливаться слезами, уже не стесняясь. Сэму было больно. Больно от того, что он не смог как следует выполнить волю Стива. От того, что не желая никакого зла он заставил эту нежную, отчаянную и вдоволь настрадавшуюся девушку так поступить.
Мэлан будто почувствовал, что происходит сейчас в душе Сэма и, прервав неловкое молчание, сказал:
— Сэм, я…
— Нет-нет! Не нужно! Не нужно говорить! Пожалуйста, Мэл! Я болен! Я наверное неизлечимо болен! Оставь меня здесь. Я снова стал опасен. Мне нельзя!!! Нельзя, слышишь?! Нельзя выходить!
— Нет, Сэм, я очень сожалею, о том что сказал. Ты не правильно меня понял, я не хотел…
— Не нужно! Не нужно, Мэл! В моей жизни больше нет того, кто мог бы мне помочь. Значит я никогда не вернусь в ремиссию! Я больше никогда не смогу начать жить нормально! Понимаешь?!
— Ты не прав, Сэм. Главное — это борьба, друг. И я помогу тебе.
— Мы не друзья! Мой друг он…его нет! Мой друг больше не поможет! Я должен защитить мир и добрых людей от себя! Я зло… Не время зло, а Я! Я ошибся! Я ещё хуже времени! Уходи! Оставь меня пожалуйста, я хочу побыть один! — Сэм был вне себя, ему было плохо.
Поняв, что сейчас действительно лучше оставить его одного, Мэлан вышел из палаты Сэма и закрыл её.
Мэлан совершил ошибку. Он впервые в жизни нарушил врачебные правила. Он сказал то, что не должен был говорить больному в ещё агрессивном состоянии. Такое грубое нарушение ему было тяжело простить себе.
Мэлан шел в свой кабинет и про себя думал лишь о том, как он виноват.
Я есть ты
Мэлану не давало покоя то, что он сказал Сэму. Он не мог не чувствовать себя виноватым перед больным.
Помочь справиться с болезнью — это его прямая обязанность, а он лишь ухудшил всё своими словами.
В этот вечер, вернувшись домой Мэлан ощущал себя совсем разбитым. Будто всё, к чему он стремился всю свою жизнь, разрушилось в один лишь миг.
Все его усилия просто обесценились. Зачем он старался, учился, работал? Если в самом расцвете своей карьеры он просто не смог себя контролировать и перечеркнул всё одной фразой, сказанной пациенту.
Не менее того, его тревожила та самая фраза Сэма ("Ты такой же, как и я"). Она звучала у него в голове и не уходила из мыслей. А что, если Сэм прав? Что если вся картина жизни Мэлана не такая уж и безупречная? Что, если на самом деле он такой же? Как могла эта реальность казаться? А ведь могла …
Кажущаяся реальность — это то, что мы видим, слышим, делаем. То, что мы понимаем, мы можем понимать неправильно. А то, чего не понимаем, может оказаться действительностью.
Всё это теперь угнетало Мэлана. Ему хотелось спрятаться. Спрятаться так, чтобы даже он сам не знал где он.
— Снайпер — Снайпер! Пойдем гулять? Мне плохо, дружок, а я знаю, что ты любишь гулять…
Снайпер завилял хвостом и тут же побежал ко входной двери.
Выходя, Мэлан не нацепил поводок на Снайпера. Иногда он гуляет с ним так, обычно ночью, когда никто не видит. Чтобы никто не жаловался на большую собаку без поводка.
Выбегая, прямо с порога Снайпер начал лаять в сторону выхода. Она никогда так не делал, поэтому такое поведение собаки напрягло Мэлана.
Он закрыл дверь и увидел, что действительно, там, куда лаял пёс, кто-то стоит.
Подойдя ближе, Мэлан уже наблюдал картину, как Снайпер присев рядом с неизвестным человеком, просто смотрел на него и даже не обращал внимания на зов хозяина.
— Снайпер!
Но пёс и не шевельнулся.
Мэлан подошёл в плотную к своему псу и человеку в капюшоне, как вдруг, человек заговорил:
— Так значит ты следующий?
Мэлан был в полном недоумении и переспросил:
— Что, простите? Мы знакомы?
— А ты не думай, не спрашивай. Просто слушай. Есть то, что неподвластно твоему уму. Мы никогда с тобой не будем знакомы, но я хочу лишь донести тебе истину, которая тебя настигнет. Тебя, Кажется, Мэл зовут. Я тебя знаю, но мы не знакомы. Я должен был сделать это с тобой.
— Вам нужна помощь? Что вы несёте?
— Да, должен был, но не успел… Меня
