чего все-таки написано. То ли «а», то ли «о», то ли просто кружавчики.
Нет, он прочел.
Читывал каракули и похуже.
Бертрам не торопил.
- Матушка утверждает, что понятия не имела об этом… Серджио. Я отправил людей к её подруге, но… сам понимаешь, пока туда, потом обратно… полиция… они немногим больше могут. Да и ненадежно это. Слухи пойдут. Хотя… плевать на слухи.
Он стиснул кулаки и в кабинете стало неуютно.
Настолько неуютно, что и Эдди ощутил всею своею каменной шкурой.
- Верни её.
- Послушай, - Эдди осторожно положил листы. Ничего-то нового.
Большая любовь.
С девицами случается. Со всеми, даже самыми разумными. И незамутненная вера, что все-то будет хорошо, что с нею вовсе случиться может? Что она выйдет замуж, обустроится и всенепременно напишет.
- Погоди, - Бертрам вскинул руку. – Вот. Сегодня принес какой-то оборванец.
Тот же почерк. Бисерные буковки, утопающие в завитушках. Таким хорошо писать приглашение куда-нибудь, а не это вот… нет, ничего-то такого в письме не было, кроме острого ощущения неправильности.
- Ты можешь хотя бы объяснить, что с ней? - тихо спросил Бертрам. Он оперся на стол, и показалось, что, несмотря на кажущуюся худобу человека, дубовая столешница все же не выдержит его веса.
- Ну…
- Правду.
Правду. Эдди поскреб щеку. Щетина уже пробивалась, что вовсе неприлично даже по тамошним, Западным меркам. А тут, надо думать, двухдневная небритость и вовсе сродни преступлению.
- Ты понимаешь, что это лишь… догадки? – осторожно осведомился Эдди. Еще подумалось, что Чарли в родственниках – не самый худший вариант.
Маг, конечно, но… не некромант же ж. А тут прямо жутью веет.
Жуткой.
- Меня устроит.
- Что ж… думаю, что твою сестрицу выбрали, как… остальных.
- Мою невесту?
- Она ведь девица из хорошей семьи, да и с даром ко всему.
- Не сказать, чтобы сильным.
- И слабый сойдет, - отмахнулся Эдди. – Ты ж сам знаешь, одной капли достаточно.
- Он же мертв. И не только он.
- Так ведь… понимаешь, даже нормальная змея, если ей голову отчекрыжить, не сразу преставится, чего уж про такую говорить. Это ведь… смотри, Змеенышу нужны были бабы. Девицы, - поправился Эдди. – Сперва немного, но чем дальше, тем больше. Для него. Для союзничков. Для… да мало ли, для чего. Думаю, что и тут многие бы не отказались от милой покорной супруги, которая всенепременно родит одаренное дитятко. Верно?
- Дерьмо, - сказал Бертрам.
- Вот-вот. Там-то мы поработали, но тут ведь… не сами же благородные господа на девок охотились. Для этого специальные люди есть. Такие, которые горазды голову задурить. А потом перевезти девицу в тихое местечко, ну и оттуда в Город Мастеров, где ей окончательно мозги свернут большой любовью. И эти люди далеко не сразу сообразят, что товар сбывать некуда.
- Товар?
- А для них это и есть товар. Специфический. Неудобный. Но дорогой, - Эдди все-таки присел на кресло, которое даже не заскрежетало. Крепкое, стало быть. – И работа.
- Я…
- Погоди. Не перебивай. Так вот, с твоей сестрицей работали, судя по этому вот письмецу. Целенаправленно. Внушая, что у нее любовь и бежать надобно. Она и сбежала. Но вот это, - Эдди поднял второе послание, писаное на мятой какой-то пропахшей плесенью бумаги. – Говорит, что все пошло не так.
Он сделал вдох.
- Скорее всего её большая любовь узнала, что сбывать некому. Или перекупщик сказал, или… повезло, что от нее сразу не избавились.
Некромант прищурился. И как-то вот вспомнилось, что от этой братии и на том свете не скроешься.
Найдет.
Всех.
- Девчонку скинули, думаю, какой-то знакомой мамашке. И та выложила неплохие деньги. Меньше, чем заплатил бы Змееныш, но все же…
- Убью.
- Это ты потом. Сперва список составить надо.
- К-какой? – Бертрам почти шипел.
- Кого убивать станешь. Но не спеши. Мамашка, небось, привела девчонку в чувство и порасспросила. Они умеют… разговаривать.
Пальцы хрустнули.
- Погоди. Я не о том, - Эдди поглядел с укоризной. – Никто не станет девчонку мучить или пытать. Это ж товар. Его испортить недолго. Будет скандалить, отвесят затрещину-другую и все. Но и то навряд ли. Есть же ж травы… тот же морфий. Или опиумная вода. Любая спокойною станет. Мамашке что надо? Чтоб затраты отбились. А от истерящей, рыдающей девицы какой прибыток? Так что, будь уверен, писала она сама. И без принуждения.
- Они её вернут.
- А вот на это я бы не рассчитывал, - покачал головой Эдди и замер, упершись пальцами в подбородок. Бертрам не торопил. – Понимаешь… мамашки – твари скользкие, а еще с немалым чутьем на неприятности. Вот вернут тебе сестрицу. Ты же не забудешь, что она пропадала? Начнешь копать, выяснять, что да где, да как… этак, глядишь, и до правды дойдешь.
- А так не дойду?
- Ну… я-то тебя знаю. Доберешься. Но они-то к другому, может, привыкли… скажем, дадут тебе адресок, ты туда кинешься и найдешь горящий домишко. В нем же кости. Или вот одежонку знакомую на берегу реки.
- Это вернее. По костям я многое сказать могу.
- Ну вот. Или еще что… возвращать и опасно, и невыгодно. Куда приятнее дважды получить плату за один товар. Ты это… не сорвись, - попросил Эдди.
- Я слушаю.
И так сказал, просто аж до самого хребта холодом и жутью протянуло. Эдди почесал шею.
- Так слушать нечего более… разве что тварь это старая и опытная, а оттого самоуверенная.
- Думаешь?
- Думаю. Письмецо сюда принесли?
Бертрам кивнул.
- Они не могли не знать, чей это дом. И семейка твоя наверняка на слуху. А это плохо… девку продадут, но… понимаешь… такие дела… такой товар, он не для простого человека. Стало быть, съедутся благородные господа.
- Ты преувеличиваешь.
- Ну или богатые. Очень богатые… такие, которые могут потратить пару тысяч на молоденькую невинную девицу. Не суть. Главное, что… понимаешь, они лишь бы с кем дела иметь не станут.
Бертрам перевел взгляд на стену.
- Да и она… наша мамашка крепко шерифа привечала, да и мэру не забывала поклониться, хотя, конечно, о том никто вроде как не знал.
Эдди замолчал.
- В полицию идти бесполезно? – уточнил Орвуд.
- Ну… скажем так, ты, конечно, сунулся бы, после того, как сестрицу не вернули бы. И тебя
