Во двор вдова вошла, нагруженная вязанкой дров, которые ей давно должен был за услугу один из рыночных пекарей. За последние полчаса она пробежала по всем должникам и вытребовала с них долги, а за эти дрова забрала те монеты, что хозяин выдал на расходы.
– Где ты так долго шлялась?
– Ну не вести же мне было всю толпу сюда! – вспылила служанка. – Вон Ахчар и так набросился с кулаками! Обозлился, как овод, начинаю бояться, что однажды ночью он придет с веревками и зельем.
– Я ему приду, – немедленно повернул свое зло в другое русло Кахрим, – запирай покрепче дверь, не спи с открытой.
– А может мне на денек к прачкам поехать? – с сомнением произнесла Малиха. – Пока весенняя вода не спала, зимние халаты и покрывала выстирать. Они уже три дня как приготовлены.
– Хорошо, – подумав, решил хозяин и бросил ключ, который женщина ловко поймала на лету, – запрягай ослика. Чем раньше начнете, тем быстрее закончите.
Женщина торопливо кивнула и заторопилась, сделав вид, что не заметила его хитрости, – ведь на сегодня она всю работу уже закончила. В конце концов, она и сама намерена сплутовать.
Через полчаса из задних ворот выкатилась высокая арба, нагруженная узлами, но никого это не удивило и не насторожило. Все соседи отлично знали, что Кахрим доверяет своей служанке развозить товары и разъезжать по хозяйственным делам. Но никто не мог знать, что вместе с хозяйскими вещами в арбе лежат и узелки Малихи, и ее самая главная ценность, загорелый мальчишка, на вид лет семи.
Первая часть плана удалась Малихе как нельзя лучше, впрочем, в этом она и заранее почти не сомневалась. Прачки обрадовались работе и не усомнились ни в одном ее слове – все-таки она привозит им работу почти год. И потому спокойно отнеслись к тому, что женщина поставила возле сарая арбу, а на пустыре привязала пастись ослика и направилась к дальнему пригорку. Там, на склоне, можно была набрать ягод и лекарственных трав, не потоптанных и не объеденных скотом.
Некоторое время ее фигурка еще видна была среди кустов, потом куда-то делась, но никто не волновался, Малиха женщина хоть и молодая, но самостоятельная и ловкая, в обиду себя не даст. Как наберёт себе трав, так и вернется.
А она возвращаться и не собиралась, вовремя свернув в незаметный от мостков ложок, помчалась в сторону дороги на Сюн, где меньше часа назад спрятала в придорожных кустах свое сокровище вместе с узлами. Хоть и не должно в это время быть на дороге обозов с чуткими собаками, да и одинокие путники перед закатом не ходят, вот только материнская душа без тревог не живет.
Но обошлось. Все было на месте, и Кори, гулявший неподалеку от узлов, сразу настороженно поднял голову, едва заслышав ее шаги. Он вообще был очень чутким, ее мальчик, и Малиха не раз замечала летними вечерами, как он оглядывается на крышу за миг до того, как оттуда вылетит летучая мышь. Вот если бы ему еще погулять по подземельям Тишины, украдкой вздохнула женщина и сразу запретила себе думать на эту тему. Она сама закрыла себе туда все пути, когда девять лет назад ушла из монастыря за торемским торговцем. По большой любви ушла, искренне веря, что продлится она много-много лет.
– Ягод хочешь? – спросила заботливо и протянула лопушок, в котором алела горка мелкой земляники. Не удержалась, оборвала по пути несколько кустиков.
– Вместе с тобой, – глянули на нее серые глаза, и Малиха умиленно вздохнула, сын давно поймал ее на том, что она все вкусное и редкое пытается скормить ему, и больше не попадается на невинную ложь, что мать уже поела.
– Давай, – с улыбкой кивнула она и, сев на подсохший бугорок, первая взяла с лопушка ягодку.
– Мы совсем ушли от Кахрима? – не по-детски серьезно спросил Кор, когда ягод на листе не осталось.
– Да, – легко кивнула женщина, поднимаясь на ноги, – нужно идти. До Сюна как раз к вечеру доберёмся, отсюда всего четыре лиги.
Она не стала говорить, что еще зимой познакомилась с травницей, державшей в Сюне маленькую лавочку, и специально сделала все, чтобы с ней подружиться. За годы скитаний научилась заранее подыскивать себе пути для отступления.
– Это хорошо, – коротко одобрил Кор, и сердце матери кольнула боль.
Значит, сильно успел его обидеть заносчивый торемец, если ее терпеливый ребенок рад уходу из дома, где у них была своя каморка и два раза в день миска похлебки.
– Забудь о нем, – сказала коротко и с нажимом, крепко прижала к себе худое тельце, снова опустилась на пригорок и зарылась лицом в пахнущие солнцем русые волосы, – а в следующий раз говори мне сразу, если кто обидит.
– Я скоро вырасту, – пообещал мальчишка, обвив шею матери загорелыми ручками, – и буду работать. Тогда мы купим дом.
– Солнышко мое! – растрогалась мать и невольно оглянулась на белеющие вдали горы. – А я решила вернуться на родину. Там мы будем жить по-другому... нужно только перебиться до лета. Видишь те горы? Как на перевалах стают снега, уедем туда с обозом. Там моя родина. Ты уже не маленький, сможешь выдержать переезд.
– Я сильный, – подтвердил Кор, и она согласно кивнула, – могу хоть целый день идти.
– Ну, тогда давай поторопимся, я хочу получить у новых хозяев вечернюю чашку супа, – решительно отстранила ребенка Малиха, хотя могла бы сидеть так бесконечно.
Глава вторая
– Прости. Ты же умная женщина, должна была подумать: такими слугами, как ты, хозяева не разбрасываются. Хотя я была бы очень рада такой помощнице, но взять тебя не могу. Даже если сразу не разгромят «неизвестные» бандиты мою лавку и не увезут тебя, связанную, то потом мне за каждую пиалу соли и сахара втройне платить придется. И это я бы стерпела, так ведь покупать у меня тоже перестанут. Но сейчас не гоню, ночуйте. И покормлю, и в дорогу еды дам. И совет, если хочешь, конечно. Я бы пошла к рыбакам: они люди дружные, своих не выдают. И в сезон от ловкого работника не откажутся, а тебе еще и сынишка помогать будет.
– Спасибо, – искренне сказала Малиха, стараясь не смотреть в глаза притихшему Кору, – я тебя понимаю. Мы уйдем пораньше, задами... как пришли, никто не узнает.
Намерена или нет она воспользоваться советом травницы, вслух говорить не стоит. Женщина, казавшаяся в Карьюме довольно бойкой, здесь, дома, вела себя очень осмотрительно. И спрашивать, нет ли у хозяйки проблем или врагов, Малиха тоже не собиралась, ей бы со своими справиться.
Под ночлег хозяйка отвела незваным гостям стоящий за двором пустующий сенник, где оставалось еще несколько охапок прошлогоднего сена, и выдала пару таких потрепанных кошм, что ни у кого не возникнет вопроса, почему они валяются в сеннике. На ужин она принесла большую миску, полную крупных кусков вареного теста, щедро присыпанных мелко резаным мясом и луком. А когда забирала пустую посуду, подала Малихе обещанный сверток с припасами, как знак того, что не передумала и к утру в сеннике никого не должно быть.
