— Вот-вот, — засмеялся Саммерс, — это как раз следующий недостаток людей.
— Какой же?
— Двуличие! — многозначительно ответил Питер. — Именно двуличие, именно способность жить по двойным стандартам — одна из основных причин многих преступлений. Ты вспомнила о Библии, а сколько я видел людей, у которых на шее крест, а в душе дьявол. Как они грешат, если бы ты видела. И какими ангелочками стремятся выглядеть сразу после этого. Какое мастерство, какой артистизм! Черт, как тяжело все это видеть и осознавать. Еще тяжелей бороться с подобными явлениями. Люди проявляют удивительную изобретательность и изворотливость в заметании следов своих деяний и преступлений. А ведь существуют еще и адвокаты. О, если бы ты знала, Барбара, сколько среди них отъявленных негодяев! Они готовы получать деньги за сокрытие любого преступления, любой подлости. Лишь бы получить деньги. Каких только типов среди них я не видел за эти годы. Многие из них достойны пера великих писателей. Человечество должно знать о существовании подобных людишек. Описать бы их в романе с названием, ну, так скажем: «Житие адвоката-прохиндея». У меня богатейший материал для этого, вот только бы научиться писать романы. И тогда ты стала бы женой великого писателя.
— Скажешь тоже, — засмеялась Барбара. — Садись лучше есть, а то опоздаешь на работу.
Саммерс сел за стол и стал завтракать. Он наслаждался редкой возможностью спокойно покушать. В последнее время не часто выдавалась возможность завтракать без спешки, без срочных вызовов в участок, возможность просто поговорить с женой. Барбара же думала о том, как тяжело приходилось Питеру все эти годы. С одной стороны, важная, просто необходимая для жизни людей работа, с другой стороны, — понимание, что именно пороки людей и порождают необходимость работы полицейских, а порой и серьезно осложняют ее. Ведь из этого круговорота человечеству не выбраться. Тяжело вздохнув, Барбара спросила мужа:
— Питер, понимаю, как тебе сложно работать. Неужели ты, работая все эти годы, испытывал душевную боль?
— Нет, что ты? — ответил Саммерс, тщательно пережевывая свой любимый салат. — В первые годы увлекало само расследование преступлений, погони, да, и не скрою, стрельба, опасность. Азарт, романтика, я бы даже сказал, мальчишество. Был даже период, когда верил, что эффективными действиями полиции можно серьезно бороться с преступностью. Позднее пришла усталость и понимание порочности человеческого общества. Работа полицейских крайне важна, но она не панацея. Мы только лишь, идем по следам преступлений, а нужно, что бы в обществе произошли какие-то изменения, и людей оставила бы эта безудержная страсть к накоплению богатств. Деньги, деньги. Все на них просто помешались. Какой-то кошмар.
— Но ведь, не все люди склонны становиться преступниками, — возразила Барбара, — вот я, например, никогда не совершала ничего дурного. Надеюсь, ты тоже. Или я ошибаюсь?
— Не ошибаешься, — усмехнулся Саммерс. — Только уж слишком сложно ответить на вопрос: «Почему одни люди могут совершать преступления, а другие не могут?» Еще сложнее объяснить, почему я не стал преступником. Ведь с моими знаниями и опытом в этой сфере можно было творить чудеса.
— Питер, о чем ты говоришь? — изумилась жена.
— А, впрочем, буду лучше есть, — продолжил он через некоторое время. — Вот, уйду скоро в отставку. И чем заниматься? Я толком ничего не умею делать, просто умру с тоски на пенсии. Может, действительно начать писать книжки. Мне есть, что написать, и кого описать.
— Послушай, Пит, — предложила Барбара, — я слышала, что многие полицейские, уходя в отставку, начинают работать детективами в частных агентствах.
— Частных агентствах?! — усмехнулся Саммерс. — Целыми днями охотиться за чьими-то голыми задницами. Нет, уж лучше разводить какие-нибудь кактусы, или собирать вместе с тобой бездомных собак.
— Не трогай бедных животных, — возразила Барбара, — и вообще, о каких это голых задницах ты говоришь?
— О каких, еще?… Дело в том, что все эти частные агентства занимаются, главным образом, собиранием доказательств супружеской неверности. Вот и приходится добывать факты и фактики. А доказательства супружеской неверности нужны людям, опять таки, для выбивания у кого-то денег… А, ну, их всех, — с раздражением махнул рукой Саммерс.
Уже через полчаса Саммерс подъехал к полицейскому участку, в котором проработал множество лет. Прошел коридором между застекленных кабинетов, поздоровался с некоторыми офицерами и открыл дверь своего кабинета. Взглянув на заваленный бумагами стол, Саммерс тяжело вздохнул. В этот момент за его спиной раздался голос Трента Хаппела:
— Доброе утро, шеф! Как вам нравится сегодняшняя погода?
— Погода действительно отличная, а вот обстановка на моем столе не очень, — Саммерс обошел стол и сел в кресло. — Ну, и что нам делать со всем этим?
— Не волнуйтесь, шеф, — бодро отозвался Хаппел. — Бог даст, справимся. Я как раз осваиваю портативный компьютер, так что скоро вся информация будет в нем, и никаких бумаг.
— Доложи лучше обстановку в городе.
— Ночь прошла на редкость спокойно, — бодро начал докладывать Трент Хаппел, — ни одного убийства, ни одного серьезного ограбления. Можете себе представить, всего лишь два изнасилования да мелкие кражи.
— Вот это да, — сказал Саммерс, разведя руки в стороны. — Так, чего доброго, мы останемся без работы. Неужели ни одного трупа?
— Есть один, но там автомобильная катастрофа.
— Автомобильная катастрофа?
— Да, — продолжил Хаппел, — в четыре часа утра на южном федеральном шоссе, какой-то придурок на бешеной скорости врезался в здоровенный дорожный каток для укатывания асфальта. Машина взорвалась и сгорела. На месте происшествия уже работает бригада дорожной полиции.
— Вот что, Хаппел, — решительно сказал Саммерс, — быстро, пока все тихо, съездим туда и посмотрим, что за автомобильная катастрофа. Смерть человека — это всегда серьезно.
— Но, шеф, — взмолился Хаппел, показывая на стол, — а как же отчеты?
— Ничего страшного, все равно скоро это будет в компьютере, а тебе необходимо проветриться, больше приобщаться к следственной работе.
Питер Саммерс знал улицы города как свои пять пальцев. Сколько раз он, участвуя в погонях за преступниками, ловко лавировал на своей машине по маленьким улочкам города. Вот и сейчас Саммерс быстро вывел машину, в обход больших улиц и светофоров к южному федеральному шоссе, которое вело в сторону Сан-Диего. Он любил быструю езду, поэтому поставил на крышу полицейский маячок на магнитной платформе и вылетел на левую полосу шоссе. К его удивлению левая полоса оказалась занятой, все водители, даже те, кто ехал с невысокой скоростью, стремились двигаться слева. Саммерс выехал на правую полосу и с чувством радостного облегчения нажал на педаль газа. Его «понтиак» взревел всей мощью своего мотора и плавно полетел, покачиваясь на упругих рессорах. Саммерс испытывал странное чувство в таких случаях, будто снова возвращалась молодость, и тело вновь наполнялось легкостью и жизненной энергией. Иногда на полосе встречались машины и Саммерс, не снижая скорости, ловко объезжал их слева. Сержант Хаппел сидел напряженный рядом, искоса поглядывая на стрелку спидометра, которая упрямо стремилась к отметке в сто миль в час. Однако стремительный полет машины скоро закончился, двенадцать миль, что отделяли город от места аварии, пролетели очень быстро.
