тут как ни в чем не бывало?!
– Во-первых, это была не ночь, а вечер, – невозмутимо поправил Рейнар. – Я не думал, что наша поездка настолько затянется. – Он перевел взгляд на Руну: в его глазах плясали черти. – Во-вторых, моя новая напарница сама захотела, чтобы я взял ее на задание.
Он выжидательно глядел на Руну, словно давая ей шанс проявить себя: она могла либо встать на его сторону, либо сдать с потрохами Острону. Сглотнув, Руна тихо сказала:
– Агент Рейнар прав. Я сама попросилась на задание.
Рейнар победно улыбнулся и развел руками, будто давая тем самым понять, что он здесь вообще ни при чем. Острон прожег Руну недовольным взглядом, но ничего не сказал в ответ. Шеф наверняка понял, что она покрывает Рейнара, но что он мог с этим поделать? В конце концов, Руна сама напросилась к Рейнару в напарницы.
Острон мотнул головой, словно беседа с подчиненными страшно ему надоела, и приказным тоном сказал:
– После обеда вам обоим следует явиться на дисциплинарное слушание в Отдел собственной безопасности и объясниться по поводу вашего ночного приключения. Но это еще не все. – Острон протянул Рейнару папку, лежавшую на краю стола.
– Что это? – спросил агент.
– Возможность загладить вину, – ответил шеф, откинувшись в кожаном кресле. – Новое дело повышенной важности. Все подробности – внутри папки. К расследованию приступить немедленно.
Рейнар кивнул и, прихватив папку, поднялся. Руна последовала его примеру, бросив на прощание виноватый взгляд на Острона. Тот с нахмуренным видом продолжал сидеть в кресле, наблюдая за тем, как агенты покидают его кабинет. Когда они были уже у дверей, Острон вдруг сухо приказал:
– Эрик, останься на минутку.
* * *
Когда Руна Ларк вышла из кабинета, Эрик повернулся к Острону. Тот поднялся с кресла и, сложив за спиной руки, подошел к окну.
– Мое терпение подходит к концу, – тихо сказал шеф, глядя на затянутое тучами небо. – Еще одна выходка наподобие той, что была ночью, и ты будешь уволен.
Эрик покачал головой: ну какого черта на его голову свалилась эта девчонка?! Из-за нее теперь столько проблем!
– Я одного не пойму: зачем вы разрешили ей стать моей напарницей? – спросил он.
Острон проигнорировал вопрос подчиненного и, повернувшись к нему лицом, продолжил говорить так, как будто его никто не перебивал:
– Эрик, мне надоело терпеть твои выходки, даже несмотря на то, что ты являешься одним из лучших агентов Департамента.
– Лучшим агентом, – осклабившись, поправил Эрик. – Шеф, вы прекрасно знаете, что никто не ликвидирует больше криптоморфов, чем я.
– Но это не значит, что мы должны сносить твой отвратительный характер, – отрезал Острон, сверкнув очками. – Как бы ты себя ни вел, Руна Ларк все равно будет твоей напарницей – таково мое решение. И ответственность за успешность ее службы теперь целиком лежит на тебе.
– Но…
Острон резко оборвал Эрика:
– Никаких «но»! С этого момента вы работаете как одна команда. Ее успех – твой успех. Ее поражение – твое поражение, и никакого снисхождения больше не будет. Еще одна оплошность – и ты уволен. А теперь можешь идти.
Острон уселся обратно в кресло и погрузился в изучение документов на столе. Разговор был окончен.
Покидая кабинет начальника Отдела криминальных расследований, Эрик думал только об одном: какого черта шеф так носится с этой настырной девчонкой?!
Глава 17
Тарья Нурми возвращалась домой, натянув на голову капюшон толстовки. Тучи затянули небо сплошной серой пеленой, едва пропуская солнечный свет, но девушка все равно шла по улицам в темных очках – никому из прохожих не следовало видеть ее глаза, и на то была особая причина.
Засунув руки в карманы толстовки, Тарья с низко опущенной головой маневрировала между пешеходами, в этот ранний час спешившими кто на работу, кто по другим будничным делам. Вдруг один из прохожих, толстый парень с наглой мордой, толкнул плечом Тарью, а затем разразился гневной тирадой:
– Смотри, куда прешь! Слепая, что ли?!
Возмутившись, он пошел дальше по улице, а Тарья лишь усмехнулась ему вслед: много лет назад – до того, как началась вторая волна пандемии КРИМОР – она действительно была незрячей.
Тарью раздражали грубые люди, наподобие жирдяя, толкнувшего ее плечом, но если раньше она молча стерпела бы обиду (так учили ее родители), то теперь она знала, как противостоять таким ублюдкам, – и это знание дарило ей невероятное удовольствие и ощущение внутренней правоты.
Девушка повернулась, чтобы продолжить путь дальше, как вдруг ее взгляд упал на мятую листовку, валявшуюся на тротуаре. «Хороший криптоморф – мертвый криптоморф!» – призывала листовка с изображением гротескного чудовища, перечеркнутого красной линией. Судя по качеству исполнения, листовка была явно самодельной.
Тарья скривилась. Она ненавидела все эти листовки и граффити на стенах домов, требовавшие уничтожать криптоморфов, по одной простой причине: она сама была криптоморфом-паранормом и последние десять лет тщательно это скрывала.
Папа и мама переживали за Тарью и часто напоминали ей о том, как важно прятать свой дар в современном мире, который окончательно сошел с ума после пандемии КРИМОР. Большинство обычных людей ненавидели тех, кто после воздействия вируса обрел сверхспособности, поэтому родители Тарьи переживали за жизнь и благополучие дочери, ставшей паранормом.
Но у Тарьи больше не было причин скрывать свои способности: прошедшей ночью она во второй раз продемонстрировала их в полной мере на безлюдной парковке огромного гипермаркета…
Содеянное снова потрясло ее – как и в самый первый раз, когда она убила человека. Впрочем, когда нервное возбуждение прошло, Тарья с удивлением осознала: второе удачное убийство подарило ей уверенность в собственных силах. Еще никогда Тарья не чувствовала себя так хорошо – свободно, окрыленно и легко, – как в тот миг, когда наконец-то без всяких ограничений применила свой дар.
Она долгое время не понимала, почему она обрела паранормальные способности после заражения вирусом КРИМОР. Родители боялись, что люди могут навредить Тарье, поэтому старались всячески подавлять в ней интерес к изучению дара. Но теперь Тарья обрела цель: она чувствовала внутри особый импульс, который подарил ей понимание. Прислушиваясь к нему, она постепенно узнала, для чего вирус КРИМОР вернул ей зрение и наградил ее тем, что она стала называть «oculus sinister».
Она много раз видела этот термин в строчке «диагноз» в своей медицинской карточке, которую заполнял наблюдавший ее врач. Оказалось, фраза «oculus sinister» на латинском языке означала «левый глаз», но однажды, копаясь в словаре, Тарья узнала, что у слова «sinister» было еще несколько значений – злой, пагубный, плохой.
Дурной глаз.
* * *
Вернувшись домой, Тарья сняла очки и посмотрела в зеркало, висевшее в прихожей. У нее были длинные, каштанового цвета волосы, бледное, осунувшееся лицо с узкими бескровными губами и маленькие черные глаза, словно спрятавшиеся под широкими бровями.
Левый глаз отличался от правого: казалось, в глубине его зрачка пульсировала сама тьма,
