возможностям, но в целом оружие не имело запрещенных функций, его можно было выдать в ответственное владение, хоть и с некоторыми оговорками. Однако, меня заинтересовал другой вопрос:
— Когда я вытащил секиру из сейфа, она казалась совсем обычной. Магия активировалась, только когда вы к ней прикоснулись.
— Конечно, это же мое оружие, — удивленно откликнулась Драдрерика.
— Наши амулеты действуют несколько иначе. Покажете?
Она нахмурилась, покосилась на кивающую Кейю, и все же согласилась.
— Эта секира ковалась под меня, магический кузнец при закалке напитал ее моей кровью, — она легко подняла тяжелое оружие, что-то сделала, и на лезвиях проступили изящные светящиеся рисунки, которых не было видно раньше. Но, что шокировало меня больше всего, в переплетении каких-то лент и узлов были вплетены угловатые рисунки из перекрещивающихся линий, очень похожих на те, что мы находили на всех жертвах маньяка.
Не выдержав, Лейв оторвался от работы над своими бумагами и грохнул кулаками по столу:
— Это же они!
Я зыркнул на него недовольно, и он поспешил заткнуться.
— Что-то не так? — насторожилась Кейа, а Драдрерика поспешила погасить рисунки на секире и смотрела настороженно.
— Расскажите мне пожалуйста о той магии, что была использована для создания вашего оружия, — попросил я максимально вежливо.
— Не знаю, я не специалист-артефактор, не кузнец, — она явно растерялась, — что я могу рассказать?
— Вам о чем-нибудь говорит этот рисунок? — я нарисовал на первом попавшемся листе бумаги один из символов, найденных на всех телах убитых: он напоминал два треугольника один над другим, скрепленные общей вертикальной стороной, но у нижнего треугольника не хватало одной из палочек.
— Райдо? — она удивилась.
— Райдо? Так называется эта магия?
— Эм… нет… это название конкретно этого символа. Сами символы в целом называются Руны. Это один из типов магии, широко распространенных в мирах, соседствующих с тем, в котором я рождена.
— Вы владеете им? Можете расшифровать рисунки?
Но она отрицательно качнула головой:
— Я знаю только общие толкования. Руны — это довольно сложный способ магии. Они… они как простой алфавит. Я знаю набор символов и их основных значений. Могу нарисовать одинокую руну и активировать ее. — Она простерла руку над моей бумажкой и что-то сделала. Та поднялась в воздух и улетела в угол комнаты, где врезалась в стену и осталась висеть, будто приклеенная. — Это руна Райдо — руна пути, движения. Рисунок из нескольких рун называется руноскриптом, чем больше в нем разных символов, тем сложнее его разгадать обычному человеку. Каждая руна меняет значение соседних, иногда до неузнаваемости. Это как алфавит, из которого составляются разные слова, а из тех предложения… но языка я их не знаю, я знаю только сам алфавит.
Когда она закончила говорить, зачарованный листок решил, что хватит ему держаться на стене и медленно спланировал на пол.
Я с минуту внимательно смотрел на девушку, оценивая перспективы, а потом решился. Если она прибыла в наш мир только позавчера, она определенно не может быть замешана в убийствах, а значит можно ее привлечь.
— Присядьте, — попросил я. — Пожалуйста, расскажите все, что вы знаете об этих «рунах». И мне потребуются рисунки всех знаков, что вам известны. Это очень важно.
Драдрерика пожала плечами опустилась на стул. Ручку она сперва покрутила в руках неуверенно, но после подсказки Кейи, что нужно просто писать без необходимости макать в чернила, спокойно начертила пару десятков символов. Когда она протянула мне лист, у меня почти дрожали руки. Я открыл папку с документами по убийствам и, не демонстрируя ее содержимого девушкам, начал сличать рисунки.
Они были здесь. Точно. Это были руны, а не какие-то случайные совпадения ударов. Преступник совершенно точно творил свою магию. Только…
— Вы сказали, что знаете эту магию не в совершенстве? Возможно ли, что вы слышали не обо всех магических рисунках?
— В Футархе двадцать четыре руны, это всем известно, я не забыла написать ни одной, я ведь их пересчитала, — пробормотала она.
Я нахмурился и вновь посмотрел на рисунки. Потом взял еще один лист и нарисовал на нем новый символ, напоминающий весьма упрощенный рисунок в виде сердца из ломанных линий:
— Этот рисунок вам знаком?
Драдрерика посмотрела на меня с недоумением:
— В первый раз такое вижу. Да он и не похож на руны, посмотрите сами.
В целом я был с ней согласен. Лейв не выдержал и подобрался ближе, заглядывая мне через плечо:
— Случайный набор ударов? — предположил он.
— В самом центре руноскрипта из тщательно прорисованных рун? Сомневаюсь. Да и на рисунок он похож куда больше, чем многие руны — замкнутый контур, хоть и угловатый силуэт, но похоже на сердце.
— Но только на одной из жертв, — возразил Лейв.
— Одна из жертв? Это касается убийств девушек в трущобах? — ахнула Кейа.
Мы с Лейвом переглянулись.
— Что еще вам известно о магии рун? — хмуро осведомился я, испытующе глядя на Драдрерику. — Возможно, вы смогли бы опознать какие-то их сочетания? Для чего в руноскрипт могли быть добавлены другие символы?
Она криво ухмыльнулось и откинулась на спинку стула.
— Что еще вам известно о магии рун? — хмуро осведомился я, испытующе глядя на Драдрерику. — Возможно, вы смогли бы опознать какие-то их сочетания? Для чего в руноскрипт могли быть добавлены другие символы?
Она криво ухмыльнулось и откинулась на спинку стула:
— В нашем мире многие амулеты базируются на рунной магии, в то время как во время боя она практически не применима — там нет времени рисовать даже такие простые рисунки. Поэтому в Школе Рабов этой теме не уделяли большого внимания. Но кое-что я все же умею, на уровне пользователя, чтобы выбрать подходящий амулет и понять, качественный ли он. Если вы покажете мне общий рисунок, возможно, я смогу пояснить какие-то его части.
Мы с Лейв нахмурился:
— Не надо, Эрик…
— Она не трепетная девица, а тренированный воин.
— Только по ее словам.
— Вот и проверим, — я, прищурившись, посмотрел на Драдрерику: — надеюсь, вы понимаете, что любые сведенья, которые вы получите в этой комнате, конфиденциальны, и их нельзя разглашать. Я запишу ваши показания, и в случае необходимости вам придется явиться в суд.
Девушка спокойно пожала плечами:
— Конфиденциальность — одна из частей моей профессии.
Я передал ей папку с материалами. Там не было, конечно, фотокарточек, но были нарисованы схемы тел и ран на них. Девушка сперва приоткрыла рот, но промолчала, нахмурилась и прикусила губу. Ее глаза внимательно скользили по рисункам. Описание последнего трупа, найденного в день ее появления, было самым шокирующим — внутренностями жертвы
