по кустам. Раз, потом второй. Истошно завизжала свинья. Громадная щетинистая образина раздвинула ветки, показала злобно оскаленные зубы, чихнула и скрылась.
– Шеф, не стреляйте! – из кустов вынырнул слегка смущенный Дов. – Вы мне ухо зацепили.
– Мерзкая девчонка! – Гарунди схватился за голову.
Элен мчалась так, как не бегала уже давно, продиралась сквозь заросли не хуже антилопы. Ее гнал вперед топот чужих ног за спиной. Целый эскадрон скакал по джунглям, не меньше! Элен бежала до тех пор, пока не выбилась из сил и не упала, завязнув в сетке переплетенных лиан. Эскадрон встал. Элен повернула голову и увидела… свиные рыла. Белые, серые, коричневые, розовые, черные, пегие и даже одно лиловое.
– А… максики,.. – сказала она.
«Максики» дружно хрюкнули, и от этого звука обломилась сухая ветка вместе с желто-зеленой ящерицей. Ветка упала Элен на колени, ящерица оказалась у нее на плече. Элен вздрогнула, сбросила ящерицу и вскочила на ноги.
– Я возвращаюсь в Эрендис, парко ву. Вы меня проводите?
Туман сгустился внезапно. Влажный и липкий, наполненный запахом гниющей зелени, он клубился меж стволами деревьев, окутывая их непроницаемой пеленой.
Едущая верхом на оборотне Элен,, оказалась в самой гуще тумана и потеряла из виду остальных «максиков». Ее поросячий «конь» сразу же остановился, втянул ноздрями воздух и злобно хрюкнул. Элен, на всякий случай, соскочила со спины зверя, но импровизированную уздечку из лианы продолжала держать в руках. Вдруг из тумана донесся шумный вздох, а за ним протяжное волчье «у-у». Элен испуганно шарахнулась, нечаянно коснулась рукой спины своего «коня» и ощутила ладонью шерсть! Огромный волк с наброшенной на морду уздой, испустил ответный вой.
– Что, максики, всполошились? – Элен отпустила лиану, всматриваясь в густую пелену.
Что-то ворочалось между деревьями, чавкало и дышало сыростью. На какое-то мгновение Элен почувствовала, как струя холодного воздуха коснулась щеки, но тут оборотень вздыбил шерсть и со свирепым рыком прыгнул вперед. Лязгнули зубы. Опять резко запахло сыростью. Так же стремительно волк вернулся и вновь встал рядом. Уши его настороженно поворачивались, ноздри трепетали. Вокруг слышались какие-то шлепки, время от времени кто-то рычал, под ногами трещали ветки. Элен вертела головой, но все равно ничего не видела.
Вдруг чавкнуло совсем близко, и некая бесформенная масса выдвинулась из белесой мути. Элен успела только вскинуть руки, защищая лицо, и тотчас же ее кисти погрузились в липкую холодную жижу с острым запахом гнили. Элен дернулась изо всех сил, но жижа издала противное чмоканье, и руки затянуло до локтя. Эл закричала, и замешкавшийся было волк вцепился в бок Гнилого Ура. Туман развеялся.
Нельзя сказать, чтобы вид Гнилого Ура мог кому-то доставить эстетическое удовольствие! В сухой сезон Ур становится похожим на старый матрац, сплошь состоящий из бугров и впадин. К тому же обросший мхом. Обычно Ур тихо отлеживается в какой-нибудь яме и лишь с наступлением сумерек выбирается на охоту. Но за пару дней до описываемых событий неосторожный буйвол провалился в его логово. Ур вдоволь насосался крови, чуть-чуть разбух, осмелел и решился на дневную вылазку.
На Ура набросилась вся стая. Они остервенело рвали на куски студнеподобное тело, выплевывали бурую массу и вцеплялись вновь. Элен освободила руки, но прошло не менее пяти минут, пока она снова начала их ощущать. Ур вяло отбивался, чавкал и худел на глазах. Он не ждал такого отпора. Теперь его бока больше напоминали рваный матрас: то тут, то там висели бурые клочья.
– Довольно!
Волки не сразу отпустили Ура, тот, лиловый, подпрыгнул в последний раз, цапнул зубами клок мха и с треском отодрал его. Гнилой Ур совсем съежился.
– Уходи, – сказала Элен. – Уходи отсюда, и чтоб больше тебя никто не видел!
Ур жалобно чавкнул и окутался туманом. Только этот туман был совсем прозрачным. Ур с вожделением впитывал в себя аромат ускользающей добычи.
– Голодный дурак! – в голосе Элен не было злости. Она слишком хорошо относилась ко всему прыгающему, бегающему, ползающему и летающему, чтобы возненавидеть несчастную голодную тварь, пусть даже похожую на мешок с грязью. Не съела и ладно!
– Оши Ур? – вдруг раздался повелительный окрик.
Волк-вожак ощетинился было, но тут же поджал хвост и припал брюхом к земле. Прочие вообще испарились. Даже Ур быстро ретировался, на ходу сгущая вокруг себя туман.
Элен обернулась и увидела двух стариков-туземцев, задрапированных в полосы ярко-желтой ткани. В волосах почтенные старцы имели перья птицы Джеод. Элен очень не понравилось поспешное бегство оборотней и Ура, но в частном пансионе, где девушек обучали хорошим манерам, предписывалось вежливое обращение со старшими.
– Добрый день! – поздоровалась она. – Мы вам не помешали?
Старший жрец храма Кеоде Инмаэ (а это был он) перешел на язык Королевства:
– Ур побежден?
Элен пришло в голову, что оборотни напали на чужую собственность.
– Простите, пожалуйста, мы не хотели его обидеть! Он напал первый. Максики немножко его потрепали…
– Максики? – в свою очередь вступил в разговор Апмаэ, второй жрец.
– Ну… эти звери… парко,
– Откуда ты знаешь собак Кеоде?
– А разве они собаки? – удивилась Элен. – Я думала, они – простые оборотни.
Жрецы заговорили между собой. Инмаэ сказал, что час искупления пробил, но Апмаэ не согласился. Апмаэ не ждал ничего хорошего от появления чужаков в джунглях. Чужаки погубили Кеоде. Кеоде погубила нерадивость служителей. Всем известно, что защитные заклинания слабеют со временем, но никто не позаботился наложить новые. Сторожевой пес ловил крабов, деревня праздновала рождение новой луны, жрецы били в барабаны и горланили песни чужаков. Жрецы молились! Горланили песни чужаков! Кеоде отвернулась от народа, который ее забыл, и только потом храм сгорел. Храм сожгли солдаты чужаков! А кто их привел, кто указал дорогу? Кто продался за новое ружье? Жрецы Кеоде недостойны своей богини! Неправда, храм выдал не жрец. Мы чтим старую веру! Вы чтите свои желудки, когда они пусты! Ни один из вас не призвал на помощь великого Одо, это сделал я. Это Одо прислал к нам чужака с его свиными копытами, это он своей волей сотворил двадцать четыре новых пса и повелел им скитаться по нашей земле. А вы дрожали от страха, заслыша их вой, между тем, как с ними справляется ребенок! Это наверняка сын колдуна… Ты ослеп, Апмаэ, во-первых, это не сын, а дочь, во-вторых, предсказание Одо сбывается, и если ты хочешь остаться жрецом, ты будешь повиноваться мне! За этой дочерью чужаков придут их воины, а с ними вернется Кеоде. Богиня испытывает свой народ, и мы должны доказать ей нашу преданность. Пепелище
