что рисковала просто задушить возлюбленного. Все это выглядело необычайно трогательно, особенно расстегнутая куртка Элен. Я чуть не прослезился! Лейтенант явно не собирался останавливаться на достигнутом, однако Эл, не разжимая объятий, что-то нежно шепнула ему на ушко, отчего он шарахнулся, как ужаленный. Не меньше секунды понадобилось Нэти, чтобы оторвать руки Элен от своей шеи, потом он отшвырнул от себя девчонку и постыдно бежал в заросли. Элен, как-то странно согнувшись, продолжала лежать на земле и по щекам ее текли слезы.
Я убедил себя, что оборотни живучи, собрал свои бедные кости воедино и приблизился к Элен. Она… хохотала! Она не могла разогнуться от хохота и слезы струились из смеющихся глаз. Она и не подумала запахивать расхристанную куртку и явно желала уподобиться сестре Кеоде Лиоде, которая, как известно, одежду презирала.
– Ну, не смотри ты так, Макс, – сказала она, наконец отсмеявшись. – Ты же покойник! Тебя казнили в шинлийской крепости.
– Тем более, нечего издеваться над покойными. Изыди! Элен вытерла слезы, застегнула куртку и протянула мне руку:
– Спасибо, Макс, что ты вклинился, а то бы мы сдуру разнесли этот остров. И прости, пожалуйста, я не хотела тебя задеть!.. Я не контролирую эту силу. Понимаешь, какая ерунда: я усиливаю Чердже в Рикате, хоть и не так, как бы это сделала бы Кеоде!
Я уже понял это, когда оказался меж двух огней. И неспроста я угодил тогда в капкан, один Чердже меня бы туда не загнал. Своим дурацким, неумелым заклинанием на маяке Элен создала такую дьявольскую конструкцию, что теперь неясно, кто же здесь побежден, и кто кого пленил. Чердже – людей или люди – Чердже.
Я помолчал достаточно долго, давая возможность сбежавшейся команде «Миража» во главе с Ирил удостовериться в абсолютной безвредности « кратковременных тропических смерчей», а потом все-таки улучшил момент.
– Что ты сказала Рикату? – спросил я Элен.
Она смущенно подергала себя за ухо:
– Я всего лишь поинтересовалась, сколько мужей у меня будет. Если он не укротит Чердже, возникнут проблемы…
Никак не закончу повествование! Явился Инмаэ, бранил за то, что пишу целыми днями, а не хожу дозором вокруг храма. Грозил наложить заклятие. Что за противный старикашка? Знает же, что я ему уже не подвластен, но пыжится. Меня уже не берут их заклятия, категория не та. Скучно мне здесь, ой, как скучно! Если бы не Миде, выл бы сутками напролет, а так хоть в картишки перекинуться можно. Бедная Кеоде, как она решилась сюда вернуться?! Впрочем, что нам простым смертным до дел божественных…
Опять отвлекся. Записки мои состоят из сплошных отступлений. Уже бумага на исходе, пора заканчивать рассказ.
Сейчас у меня много времени, и я частенько думаю о Чердже. Зачем он искал дополнительную силу? Почему застрял у Риката? Откуда вообще взялся? Боюсь, я никогда не получу ответа на эти вопросы!
Чакта собирался выйти из Эрендиса ранним утром, о чем всех с вечера и предупредил.
Последнюю ночь на Сазе Нэти провел на пристани под старой лодкой. Вряд ли он спал, (оборотни слыхали, как под лодкой скрипел песок) думаю, лейтенант строил планы отшельнической жизни на каком-нибудь из необитаемых островов. Рикат боялся возвращаться к людям.
Элен до утра считала звезды с крыши рубки. На «Мираже» этой ночью было особенно шумно. Палуба грохотала так, словно по ней маршировала рота солдат, а сразу после полуночи начало стонать штурвальное колесо и успокоилось только после того, как Чакта окатил его ведром воды.
Миде с вечера наставлял Кренге Лува, чтобы тот не забывал навещать его престарелых родителей, но ни в коем случае не смел зариться на подружку Миде. (Из чего следовало, что новый старший жрец не собирался проводить на острове всю жизнь.)
Ирил долго плакала, запершись в маленькой каюте, а потом снова и снова шуршала листками тетради. После полуночи из ее каюты доносился аромат сирени вперемешку с запахом лавандового масла.
Капитан честно пытался спать. Правда, ему пришлось два раза вставать: раз, чтобы усмирять штурвал, и один раз – ткнуть под бок Кренге, чтобы тот потише храпел.
Миде на своей койке ворочался минут двадцать, а потом уснул и чуть не проспал отплытие. Последняя ночь на борту «Миража» показалась ему короткой.
Я потратил эту ночь на скитания в мире теней, куда иногда возвращаюсь.
На рассвете Нэти выбрался из-под лодки злой и не выспавшийся. Он твердо решил отправиться на необитаемый остров немедленно! Слегка смущало только отсутствие денег, без которых не доберешься даже до необитаемого острова.
При виде Риката Элен оживилась, спрыгнула с рубки, подбежала к борту и свесила голову вниз:
– Нэти, цепь с меня скоро снимешь?! – Самое смешное, что про цепь действительно все забыли! Элен обвязала ее вокруг пояса наподобие кушака и ходила так, мелодично позвякивая, до вечера. Цепь по-прежнему была прикована к железному кольцу на щиколотке. – У меня уже нога сбита!
Рикат недовольно прищурился:
– Там что, больше снимать некому?
Но тут Элен изобразила такое глубокое отчаяние, что он поплелся заниматься цепью.
«Мираж» выходил из Эрендиса ранним утром, но мы с Миде оставались на берегу.
Чакта Бронс пообещал переправить Риката на первый встречный необитаемый остров, дабы уберечь от Чердже человечество.
Ха-ха, думал бы лучше, как «Мираж» уберечь от этих двух приверженцев Чердже. Не удивлюсь, если яхта пойдет ко дну в ясную погоду! Впрочем, это не мое дело. Ирил сама предложила лейтенанту бесплатный проезд, значит, на что-то рассчитывает.
Опять эти барабаны! Нет сил их слушать. Инмаэ совсем рехнулся со своими песнопениями! Довольно! Сегодня же забираю леопардов и ухожу на побережье! Миде может оставаться, если хочет!
***
Продолжение книги Алины Болото «Прибрежник» называется «Чуть короче жизни» и рассказывает о том, как для освобождения племянницы и ее жениха Риката от злого духа Чердже Ирил Данни отправляется в Российскую империю просить помощи у родственников. Сопровождающий ее в этой поездке оборотень Герни внезапно обращает внимание на барышню Арсеньеву…
