Госпожа Сарит Бат-Сави некоторое время пристально смотрела на сыщика, потом резко поднялась.
– Подите к черту, – ровным голосом сказала она. – Грязная ищейка. Найдите себе другой транспорт.
Она вышла из кафе. Через мгновение «кути-рекорд», яростно взвыв мотором, понесся по проспекту Баал-Пеора, оставив Ницана в философском настроении над четвертой рюмкой лагашской горькой.
– Ну-ну, – протянул он в пространство. – С чего это она так обиделась? Что я такого спросил? Подумаешь, гороскоп. Ведь без всяких задних мыслей... И что плохого в моей профессии?
Не получив ответа на сей вопрос, Ницан вытащил из кармана копию злополучного гороскопа, тщательно разгладил ее и принялся изучать причудливые рисунки и записи, сделанные клинописью на староаккадском диалекте. После получаса безуспешных попыток, он спрятал документ и поднес к губам рюмку.
Выпить ему не удалось. Словно маленький вихрь взметнулся над столом, выбив из рук рюмку.
– Ч-черт! – выругался Ницан, но тут же обрадовано воскликнул: – Умник! Ах ты, паршивец, вернулся?
Демон-крысенок радостно заверещал и поднес растроганному детективу полулитровую кружку с густым темным напитком, крепостью существенно превосходившим пролитую настойку. С первым же глотком Ницан, наконец-то, обрел способность мыслить привычно. – Уф-ф... – выдохнул он. – Вот теперь мои мозги встали на место. И я даже знаю, куда нам теперь отправляться.
Умник быстро вскарабкался на его левое плечо и легонько дернул за ухо.
– Именно! – торжественно сказал детектив. – Мы отправляемся на улицу Бав-Илу, где у нас имеются кое-какие связи.
Когда он добрался до моста Зиусидры, соединяющего центральный район с восточной окраиной, солнце уже стояло в зените. Статуи шеду по обе стороны входа на мост, ослепительно сверкали в солнечных лучах, их белое сияние заслоняло собой блеск позолоченной кровли Дома Иштар. Проходя между изваяниями крылатых быков, Ницан пробормотал скороговоркой благодарственную молитву. На мгновение две тени, справа и слева, словно укрыли его, он почувствовал дуновение легкого ветерка. Он двинулся дальше, гадая: предупредили его о чем-то Хранители или благословили? Этого никтго никогда не знал, а сами Хранители редко снисходили до разъяснений простым смертным своих поступков. Детектив решил, что появлением теней вкупе с приятным ветерком божественные быки хотели его обнадежить. Впрочем, иначе думать не было смысла – делать-то дело все равно надо. Поэтому лучше считать, что оно получится.
* * *
Улица Бав-Илу была традиционно полна народу – и при этом тиха необыкновенно. Одна из многих особенностей этого обиталища магов, кудесников и прорицателей всех рангов. И, конечно же, как всегда не обошлось без призраков – то ли искусственных, сотворенных местными магами в рекламных целях, то ли настоящих, каким-то чудом упорхнувших из Подземного Царства – подобно школьникам, тайком сбежавших с уроков на ярмарку.
Впрочем, сравнение со школьниками хромало: среди беглецов из Царства Мертвых могли оказаться и Потерявшие-Память – отвратительные призраки, жаждущие теплой кровью случайных прохожих излечить характерную для покойников амнезию. Этих Ницан не любил, хотя вообще к потусторонним существам относился вполне терпимо. На всякий случай он извлек из внутреннего кармана судейский жезл. Защита закона, даже подкрепленного магией, конечно не всегда помогает, но если другой защиты нет...
Он добрался до нужной ему конторы мага и чародея Арам-Лугальты без приключений. На знакомой витрине по-прежнему красовалось насмешившее его ранее объявление, извещающее об избавлении за приемлемое вознаграждение «от тоски смертной, тоски зеленой и тоски беспредельной». Ницан постучал в дверь и громко сказал:
– Здравствуй, Астаг! Мне очень нужна твоя помощь, – и ступил в густую синеву, похожую на упругую океанскую волну.
Он ожидал увидеть Хумбабу, Асакку, Тиамат или еще какое-нибудь чудище – следствие увлечения юной Астаг трасмутационными иллюзиями. И был приятно удивлен, обнаружив за широким двухтумбовым столом молодую красавицу в пурпурной накидке, затканной золотыми и серебряными символами небесных светил.
– Как ты похорошела, девочка, – произнес Ницан. – Ей-Богу, если бы не моя Нурсаг – влюбился бы сию секунду, и... – слова замерли на его устах от улыбки, которой красавица ответила на комплимент. Улыбка эта, в которой сочеталось откровенное сладострастие с жаждой крови, настолько не вязалась с прежним представлением о молоденькой волшебнице, что Ницан на всякий случай отступил к двери.
Красавица, продолжая улыбаться медленно сбросила с себя накидку и предстала перед ошарашенным посетителем совершенно нагой.
– Астаг... – пробормотал Ницан. – Кажется, ты меня неправильно поняла. Ты прекрасна, спору нет, но...
Сидевший на его плече Умник отчаянно заверещал. Красавица неожиданно вспрыгнула на стол. Тело ее напряглось, словно перед прыжком.
– Стоять!
Ницан подумал, что это крикнул он. Хотя даже в таком обалделом состоянии он мог бы понять, что никогда его голосу не обрести такой властной интонации.
– Брысь, Иннана! Место!
Обнаженная девица замерла в очень странной позе. Рыжие волосы ее вздыбились, из них посыпались искры. Через мгновение на столе вместо прекрасной и опасной искательницы наслаждений оказалась грациозная рыжая кошка. Обиженно мяукнув, она спрыгнула на пол и неторопливо удалилась в угол. Здесь, улегшись на маленький тюфячок, принялась тщательно умываться, делая вид, что грозный окрик хозяйки не имеет к ней накокого отношения.
А хозяйка – худенькая девушка, почти девочка, такая же рыжая, как и кошка, – выпорхнула из завихрения синей тьмы в противоположном углу конторы и огорченно сказала:
– Ничего не получается.
Ницан облегченно перевел дух.
– Астаг, слава Богу. Я уж было подумал...
Астаг словно только сейчас заметила сыщика, некоторое время смотрела на него, словно не узнавая, потом расплылась в улыбке:
– Привет, Ницан! Давненько не виделись. Проходи. Я тут пыталась...
– Вижу, вижу, – Ницан покосился на кошку, носившую звучное имя древней богини любви. – Занялась трансмутациями животных? Хорошо уж сама больше не превращаешься в страхолюдину... Неймется тебе, девочка, – он поежился. – Однако же и взгляд был у этой кошечки, когда она получила человечье обличье. У меня душа в пятки ушла.
Астаг фыркнула.
– Думаешь, она на тебя стойку делала? Как бы не так! Она ведь прекрасно видит твоего Умника. В отличие от меня. А для нее что крыса, что крысовидный демон – все едино.
Только сейчас Ницан сообразил, чтго хищный взгляд девицы-кошки устремлен был не на него, а на сидевшего на его плече рапаита. То-то Умник перепугался...
