— Что там случилось? — вскричал еще не понимающий смысла происшедшего бортмеханик.
— Убийство, — ответил Гейм.
— Я пристрелю эту обезьяну! — рванулся Боб Финчли навстречу Скаддеру, который в это время гигантскими прыжками бежал по направлению к лагерю и что-то истошно вопил.
— Спокойствие, Боб, — и Гейм железной рукой сжал плечо приятеля. — За мной, и ни слова о виденном. Понял?
Они рванулись вперед. Идти на лыжах было трудно — увеличивалась крутизна подъема. Скоро мимо них, как огромный кенгуру, промчался Скаддер с выражением крайнего смятения на тупой физиономии и с раскрытым в крике ртом. Финчли вопросительно посмотрел на Гейма.
— Искусный симулянт, — пояснил летчик и еще быстрее пошел вперед.
Финчли отстал, и на вершину ледяного купола Гейм поднялся один. Он оставался там не более минуты. Казалось, для него было достаточно бросить мимолетный взгляд, чтобы убедиться в том, что несчастье уже непоправимо. Он сделал Бобу знак не подниматься и стремительно начал спускаться.
Финчли не задал ему ни одного вопроса — все было ясно и без того.
— О преступлении Скаддера надо доложить полковнику, — предложил он.
Гейму сейчас же пришла на память фраза, слышанная им от Бриджеса всего несколько минут назад: «Скорее они мне могут приказать что-нибудь, чем я им».
— Нет, — отрывисто бросил он.
— Но что же в таком случае должны предпринять мы? Должны же мы что-нибудь придумать?
— Молчи, Боб, молчи! Ни словом не проговорись о виденном, — почти прошептал Гейм. — Во имя жизни.
— Во имя жизни? — иронически спросил бортмеханик. — Я не узнаю тебя, честный и смелый Стив, — возмутился он.
— Сержант Финчли, — свирепо шепнул Гейм. — И как друг, и как твой командир приказываю молчать! Это очень важно.
И они поспешили навстречу остальным участникам экспедиции, уже поднимавшимся по склону с веревками и прочими приспособлениями для спасения Нортона.
— Он поскользнулся и свалился в трещину, — слышался лающий голос Скаддера.
— Что там? — спросил полковник.
Гейм с мрачным видом махнул рукой.
— Карабкаться туда излишне. Спасение Нортона — дело абсолютно безнадежное: скала с той стороны почти отвесная, а трещина проходит у самого подножия. Глубина же трещины… Какова глубина, профессор? — обратился он к Лоусону.
— Не менее километра, — с готовностью ответил тот.
— Так что нам придется смириться с фактом — капитан Нортон был слишком не приспособлен к здешним условиям, джентльмены, — и Гейм обнажил голову.
Все в молчании последовали его примеру.
— Чертовски жаль парня, он был хорошим офицером и мог бы здорово пригодиться мне тут, — искренне пожалел Бриджес и повернул к лагерю.
На горизонте, с востока, появилось несколько стремительно увеличивающихся точек.
— Капитан Гейм, — обратился полковник к летчику и протянул руку по направлению к приближающимся самолетам. — Вот и моя тайна, о которой я недавно вам говорил.
— В чем дело, полковник? — спросил Гейм.
— Через час мы покинем это место… Здесь останется пока лишь Брэй со своими рабочими. Строить аэродромы, склады, жилища — дело для него привычное по его службе на Аляске… Что касается вас, Гейм, вам дьявольски повезло — вы возвращаетесь в Штаты.
— В Штаты? — спросил пораженный летчик.
— Да, да… Это и есть моя маленькая тайна, касающаяся вас.
— Но почему меня отсюда отзывают?
Бриджес игриво подмигнул:
— Об этом, я полагаю, лучше всех осведомлены вы сами. В штабе части в Туле вам вручат направление, и вы тотчас, не мешкая, покинете Гренландию.
— В чье распоряжение я направляюсь? — допытывался летчик.
— В личное распоряжение Уильяма Прайса, — и полковник дружески хлопнул капитана Гейма по спине.
— Но…
— Не беспокойтесь, Гейм, вы остаетесь на действительной службе в армии. Ну, а теперь идите и готовьтесь к отъезду. — И вместе с Лоусоном и Скаддером Бриджес поспешил вниз.
Самолеты кружили над долиной и первый из них уже заходил на посадку. Это был двухмоторный С-47, снабженный лыжами.
По приказанию Гейма Финчли торопливо направился к палатке. Брэй повернулся было для того, чтобы идти с ним, но Гейм задержал его. Когда полковник и его спутники удалились на значительное расстояние, Гейм твердо сказал, смотря Брэю в глаза:
— Джо, вы погубили капитана Нортона. Вы это понимаете и сами, не правда ли?
— Это Скаддер? — спросил человек с Аляски, и в глазах его вспыхнул гнев.
Гейм утвердительно кивнул.
— Я расправлюсь с негодяем, — и Брэй сжал кулаки, порываясь идти вслед за преступником.
— Этим вы ровным счетом ничего не добьетесь, — произнес Гейм. — Я хочу, чтобы вы поняли, что ваши колебания — сказать ли мне о поведении Скаддера, тогда, во время бурана, привели к потере времени и дали ему возможность совершить преступление. Вы погубили Нортона.
Брэй горестно смотрел на летчика.
— Но что… что же я могу сделать теперь? — бормотал он.
— Вы погубили Нортона, но… вы же должны и спасти его, — продолжал Гейм.
— Спасти? — в крайнем изумлении прошептал Брэй.
— Да, спасти. Слушайте меня внимательно, Джо… — и Гейм торопливо заговорил.
В конце этой короткой, но весьма важной беседы Брэй заверил Гейма:
— Будет сделано, капитан.
Когда Гейм вошел в свою палатку, Финчли уже все подготовил к отъезду.
— Дуглас Нортон погиб… — страдальческим тоном говорил он. — Дуг был таким прекрасным летчиком, таким добрым товарищем! Помнишь, Стив, как нас почти подбили над Баварией? Дуглас тогда…
Но Гейм прервал приятеля.
— Ты должен забыть, Боб, что когда-нибудь знал Нортона, — тихо сказал он. — Никогда впредь, ни при каких обстоятельствах, ты не должен упоминать о нашей дружбе с Нортоном.
Финчли возмущенно вскочил на ноги. Он хотел было разразиться проклятиями, но, увидев выражение лица Гейма, только спросил:
— Что еще случилось, Стив?
— Неужели ты еще сам не понимаешь?
Финчли молча поднял глаза на друга и затем необыкновенно серьезно произнес:
— Тайна, о которой говорил нам Нортон? Каррайт, профессор Ясный… Ты думаешь, что Прайс хочет заменить Нортона тобой?
— Я в этом почти уверен, — ответил Гейм.
— Итак, мы счастливчики, на которых почему-то остановил свой выбор сам Уильям Прайс, — произнес Финчли.
Гейм сурово поправил приятеля:
— Мы не счастливчики, а очередные жертвы Прайса. Можно не сомневаться, что настанет час, когда по замыслу Прайса и нас уничтожат за одно соприкосновение с его страшными делами. Мы обречены, Боб.
