Так они прожили полгода. И наконец-то он начал о чем-то догадываться. Теперь Любаша не стеснялась – пропадала и днем, а когда возвращалась, была похожа на кошку, втихаря наевшуюся сливок. У нее появились хитрый довольный взгляд и дешевые золотые украшения…
В конечном итоге Ленька все узнал!
Были крики, слезы, мольбы… Но не Любины. Это Ленька просил – не бросать его, позволить ему любить ее. Она позволила – ей было лестно. Она унижала его, разрешала до себя дотронуться только после того, как он поползает перед ней на коленях, рассказывала о своих похождениях, хвалилась количеством любовников. Но он терпел.
Разрубить тугой узел их отношений, как ни странно, помогло кино. Посмотрев однажды жуткий триллер Хичкока «Психо», Ленька поймал себя на мысли, что хочет так же, как в кино, истыкать ножом белое Любино тело. Потом ему приснилось, что он ее душит и наслаждается, когда она всхлипывает в последний раз. Леня понял: или он с Любой расстанется, или станет преступником. Одно из двух. Конечно, имелся еще третий вариант – он сойдет с ума. Он выбрал первый.
Сначала было очень тяжело, почти невыносимо. Потом легче. И наконец, совсем отпустило. Леня повзрослел за это время лет на двадцать и поклялся себе больше никогда не влюбляться.
Почти десятилетие он держался, но неожиданно в его жизнь ворвалась Ирка, и Алан понял, что в очередной раз пропал.
В подвале было тихо, только чуть слышно перебирали лапками крысы. Лешка сидел на драном матрасе, смотрел на пламя свечи и думал. Мысли, одолевающие его, не были приятными. Вот уже два дня он живет бок о бок с Коляном, спит на его матрасе, ест добытую им пищу и, несмотря на то что благодетель узнал адрес Иркиной работы и достал денег на метро, даже не пытается с сестрой связаться. Что с ним? Неужели такая жизнь – все, к чему он стремился? Подвал, черствый хлеб, дешевое пойло под названием «Анапа» – его настоящее и будущее?
Подвал осветился. В отдалении послышались шаги.
– Колян?
– Кто ж еще? – Бомж появился из-за поворота с пакетом в руке. – Чизбургер тебе притаранил.
– Как там на улице? – Лешка не выходил из убежища двое суток, боялся опять оказаться в КПЗ.
– Тепло. – Колян развернул пакет. Достал бутерброды и бутылку. – Хлебнешь?
– Не-а.
– Портвешок. Сладенький. Хлебни, дурень.
– Мне бы пива.
– Во, блин, барин! Пей, что дают! – Колян насупился. Обиделся, наверное.
– С тобой завтра пойду. Бутылки собирать.
– А к сестре?
– Успею.
– Это правильно. Не в таком же тебе виде к ней заваливаться. Вот какое сегодня число? – Бомж посмотрел на приклеенный к стене календарь с обведенными в кружочек числами. – Пятнадцатое. А семнадцатого я в баню иду. Тебя с собой возьму. После можно и к сестре.
– И как часто ты моешься?
– Два раза в месяц, – гордо ответил Колян, славящийся среди бомжей своей чистоплотностью.
– Лады, – апатично согласился Лешка. Ему было все равно. Почему? Сестру он обожает, мать тоже, а не звонит им, не скажет, что жив, здоров…
– Завтра мы чуть за город отъедем. Тут недалеко, минут двадцать на электричке, есть буржуйская деревня. Туда махнем.
– Зачем?
– Эх, тюльпан, там такие помойки!
…За окном едва занималась заря. В своей кровати мирно сопела Валя, тикали часы на стене, на улице чуть слышно шелестели листья. Ирка не спала. Ее одолевали думы и переживания. Прошла неделя, а от брата никаких известий. Розыски, предпринятые Аланом, ни к чему не привели. Лешка пропал.
Ирка рывком отбросила одеяло и пошла на кухню пить кофе. До выхода из дома оставалось два с половиной часа, и она решила потратить их с пользой. Ванна, питательная маска, маникюр – а то со всеми этими переживаниями совсем себя запустила.
Чайник вскипел. Ирка сделала себе кофе и бутерброд, устроилась на табурете, том самом, где недавно сидел Алан, и задумалась.
Алан… Странный тип! Ирка никак не могла понять, как он к ней относится. За прошедшую неделю многое, конечно, изменилось, они стали проводить вместе больше времени: беседовали, гуляли, даже однажды ужинали, но сказать, что узнала его лучше, она не могла. Человек-загадка. Откуда взялся, где учился? Неизвестно. Поражал он Ирку еще и своими взглядами, она стала их ловить на себе последнее время довольно часто. Взгляд у него странный – иногда оценивающий, иногда удивленный, иногда и вовсе какой-то… препарирующий. Будто режиссер рассматривал ее под микроскопом и дивился – что за чудо-юдо такое?
Валя, видя столь тесные их взаимоотношения, подругу подкалывала: «Крепость пала – Ку твой!» Но Ирка не верила, отмахивалась, говорила, что все это ничего не значит. Подумаешь, погуляли, поболтали… Да и болтала в основном она, Алан больше слушал и поглядывал на нее исподтишка. Чудак!
– Чего встала так рано? – В дверях появилась позевывающая Валя.
– Не спится. – Ирка пододвинула подруге кружку. – Наливай. Кофейку попьем.
– Эротический сон приснился, с Ку в главной роли?
– Какая ты упрямая, Валюша! Вдолбила себе в голову, что между нами зарождается большое светлое чувство, и я теперь должна тебе подыгрывать?
– Чувство может и не светлое вовсе. Во всяком случае, он тебя хочет.
– Ерунда. Он ни разу меня поцеловать не пытался.
– Ку не такой, как все, поэтому и процесс ухаживания у него проходит не так, как у всех.
– А как у гениев принято ухаживать, ты в курсе?
– Нет. Но! – Валя подняла указательный палец. – Я знаю, как мужчина смотрит, когда хочет женщину. Слава богу, опыт имеется.
– Если даже он меня и хочет, в чем я, кстати, сомневаюсь, то это еще не значит, что и я о том же мечтаю.
– Деточка, – Валя приобняла Ирку, – я тебя знаю уже несколько месяцев и могу точно сказать: у тебя не было ни одного мужчины.
– И что дальше?
– А то, что после столь долгого воздержания захотеть можно даже какого-нибудь карлика, не то что Алана.
– Он некрасивый. – Ирка поморщилась. Она уже думала о сексе с Ку, но не могла представить себя с ним в постели – слишком он был непривлекательный. – Косматый, неухоженный, борода как у Толстого. Бр-р…
– Ирусик, Ку не так уж плох. Неухожен, тут я с тобой согласна, но ведь просто потому, что ему всякие там заботы о внешности по барабану. А черты лица у него очень даже ничего. Глаза красивые. Волосы. Ты брюнетов любишь, вот и получи.
– Мне кажется, что он импотент, – призналась Ирка, уверенная в том, что все талантливые мужчины имеют проблемы в сексуальной сфере. Кто, как Пушкин, за всеми подряд бабами волочится, кто, типа Кафки, от них шарахается.
– С чего ты взяла? Он молодой. Непьющий. Здоровый, судя по всему.
