глазах и подозрительное подрагивание усов. Пожилой мужчина махнул рукой в сторону подъездной дорожки, приглашая Вики пройти вперед.
Было нетрудно понять, какая из машин кому принадлежит. Черный джип последней модели с золотой отделкой, плюшевым салоном, люком на крыше и ржавчиной внизу дверей очень точно отражал суть Марка. Бежевый седан десятилетней давности с недавним восковым покрытием так же явно (хотя и не так громко) отражал суть Карла.
Вики уже взялась за ручку дверцы, когда Марк крикнул:
– Эй! Я даже не знаю вашего имени.
Она повернулась, ее улыбка из прохладной стала ледяной.
– Зато я знаю. – С этими словами Вики села в машину.
Очень дорогая стереосистема немного ее удивила.
– Мне нравится слушать за рулем госпел [13], – объяснил Карл, когда увидел, что Вики смотрит на множество огоньков, кнопок и переключателей, достаточных, чтобы заполнить приборную доску самолета.
Он остановил машину в конце подъездной дорожки.
– Куда ехать?
И вправду – куда? Она не знала ни адреса дома, ни даже названия дороги, у которой он стоял.
– Овцеводческая ферма Хиркенсов. Вы знаете, где это?
– Да.
В единственном слове слышались подавленные чувства, заставившие Вики нахмуриться.
– Какие-то проблемы?
Костяшки его пальцев, сжимающих руль, побелели.
– Вы их родственница?
– Нет. Просто знакомая друга их семьи. Он решил, что мне нужно отдохнуть от города, и привез сюда на выходные.
Майк Селуччи ни на секунду не поверил бы в эту ложь, он часто говорил, что Вики – худшая лгунья, которую он когда-либо встречал, но плечи Карла слегка расслабились. Мужчина вывел машину на грунтовую дорогу и поехал на север.
– Я познакомилась с ними только на этих выходных, – продолжала Вики как ни в чем не бывало, по опыту зная, что прямота лучше всего работает с такими серьезными людьми, как ее спутник. – Вы хорошо их знаете?
Губы Карла сжались в тонкую прямую линию, но через мгновение он ответил:
– Когда я переехал сюда лет десять-одиннадцать назад, я пытался узнать их получше. Старался стать хорошим соседом. Они не были в этом заинтересованы.
– Ну, они довольно замкнутые люди.
– Замкнутые! – В лающем смехе не было юмора. – Я пытался исполнить свой долг христианина. Знаете ли вы, мисс Нельсон, что все их дети некрещеные?
Вики покачала головой, но не успела ответить, как он продолжил:
– Я пытался привести эту семью к Богу, и знаете, как мне отплатили за заботу? Мне велели убираться из их владений и держаться подальше, если я не могу оставить своего Бога дома.
«Вам еще повезло, что вас не укусили», – подумала Вики.
– Держу пари, вы здорово рассердились.
– Я не ношу Бога с собой, как записную книжку, мисс Нельсон, – сухо сказал Карл Бин. – Он – часть всего, что я делаю. Да, я рассердился…
«Рассердились достаточно сильно, чтобы пойти на убийство?» – подумала она.
– …но мой гнев был праведным, и я возложил его на алтарь Господа.
– И что Господь с ним сделал?
Он слегка повернулся к ней и улыбнулся.
– Направил на службу себе.
«Что ж, это может означать что угодно. – Вики уставилась в окно. – Как перевести разговор на вервольфов?»
– Ваш племянник упомянул, что вы наблюдаете за птицами…
– Когда у меня бывает свободное время и я не занят садом.
– Вы бываете в заповеднике?
– Иногда.
– У меня есть двоюродный брат, который увлекается птицами.
У Вики не было никакого двоюродного брата, то была обычная ложь из учебника ведения допросов.
– Брат говорит, что в лесу есть всевозможные чудеса. Говорит, что необычное и причудливое можно встретить за каждым деревом.
– Вот как? Тогда у него, должно быть, любопытный список встреч.
– Какой самый интересный вид вам встречался?
Седые брови нахмурились.
– Однажды я видел арктическую крачку. Понятия не имею, как она залетела так далеко на юг. Я молился о ее благополучном возвращении домой, и поскольку больше никогда ее не видел, люблю думать, что мои молитвы были услышаны.
– Арктическую крачку, вот это да!
– Именно так и реагировали остальные, когда я о ней рассказывал. – Бин не отрывал глаз от дороги. – Я никогда не лгу, мисс Нельсон. И не даю никому шанса дважды назвать меня лжецом.
Она почувствовала себя так, словно ее хлопнули по руке.
– Извините.
«Что ж, попытка не удалась».
– Похоже, здесь хорошие места для охоты, – небрежно сказала она, вглядываясь в деревья и поля, и в еще одни деревья и поля, проплывающие мимо. – Вы охотитесь?
– Нет. – В этом ответе было такое отвращение, такие сильные эмоции, что Вики невольно поверила. – Отнимать жизнь у божьих созданий – гнусность.
Вики повернулась к Карлу Бину лицом, гадая, как он тогда объясняет свой рацион.
– И мясо не едите?
– Ни разу не ел с тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года.
– О. – Какой принципиальный. – А ваш племянник?
– В моем доме он подчиняется моим правилам. А в остальном пусть живет, как хочет, я в его жизнь не лезу.
«И не одобряете ее», – поняла Вики.
– Он давно у вас поселился?
– Нет, – коротко ответил мужчина, а потом добавил: – Марк – сын моей покойной сестры. Сейчас он мой единственный родственник.
«Что объясняет, почему вы вообще позволяете этому слизняку оставаться рядом».
Вики чувствовала недовольство старика, но не могла сказать, кого Карл не одобряет – ее или Марка.
– А я вот, э-э, никогда не охотилась, – сказала она, пытаясь вернуть его расположение.
Теоретически Вики не солгала – она никогда не охотилась на четвероногую дичь.
– Весьма похвально. Вы молитесь?
– Вероятно, не так усердно, как следовало бы.
Это заставило его улыбнуться.
– Вероятно, – согласился Карл Бин и притормозил в конце длинной дорожки, ведущей к ферме Хиркенсов. – Извините, здесь я вас высажу.
– Извинить? Вы избавили меня от долгой прогулки по жаре, я у вас в долгу.
Она выскользнула из машины и, придерживая одним пальцем очки, наклонилась к открытому окну.
– Спасибо, что подвезли. И за воду тоже спасибо. И за возможность увидеть ваш сад.
Карл серьезно кивнул.
– Не за что. Могу я уговорить вас присоединиться ко мне завтра на богослужении, мисс Нельсон?
– Нет, вряд ли.
– Очень хорошо. – Он, казалось, смирился. – Будьте осторожны, мисс Нельсон: подвергая опасности свою душу, вы подвергаете опасности свой шанс на вечную жизнь.
Вики чувствовала, что он говорит искренне, поэтому кивнула и сказала:
– Я буду осторожна.
Отступив на обочину, она подождала, пока Бин развернет свою большую машину, повесила сумку на плечо, помахала и направилась к подъездной дорожке.
Тут она увидела, как из-за живой изгороди примерно в ста метрах отсюда вышел Шторм и, вывалив язык, потрусил к ней; солнечный свет мерцал в золотистых переливах его шкуры. Шины завизжали по гравию, большой седан набрал скорость, летя прямо на молодого вервольфа.
Вики попыталась закричать – Шторму, Карлу, она не была уверена, кому именно, – но из внезапно пересохшего горла вырвался только сдавленный хрип. Затем, в брызгах грязи и мелких камней, Карл Бин, его машина и его Бог исчезли вдалеке, а Шторм приветственно затанцевал вокруг Вики.
Когда сердце снова начало биться, она еще раз поправила очки, свободной рукой рассеянно поглаживая теплую шерсть между ушами Шторма. Она могла поклясться…
«Должно быть, я перегрелась на солнышке».
Не найдя ничего интересного в сильно переоцененном великолепии сада, Марк Уильямс вернулся в дом и достал из холодильника холодное пиво.
– Слава богу, дорогой дядюшка Карл ничего не имеет против «алкоголя в умеренных количествах».
Он засмеялся и повторил:
– Слава богу.
«Надеюсь, сумасшедший старикашка отсыпал белокурой сучке щедрую порцию мира, любви и прочей религиозной чуши».
В любом случае женщина была не во вкусе Уильямса. Ему нравились девушки поменьше ростом, более покладистые, готовые подчиниться. Те, кто наверняка не будет звать полицию из-за каждого маленького нарушения правил.
– Женщины, из-за которых не приходится забиваться в чертову глушь.
Он сделал большой глоток пива, посмотрел через кухонное окно на поля, мерцающие под жарким солнцем, и вздохнул.
– Черт. Это все Аннет виновата.
Если бы Аннет не решила провалить милую маленькую операцию, которую Уильямс прокручивал в Ванкувере, ее не понадобилось бы убивать – в такой спешке, что пришлось прибегнуть
