— Вас слушают.
— Дядя Ираклий! Здравствуйте!
— А, Витя! — обрадовался мой собеседник. — Ты сейчас где?
— В Москве.
— Приехал… да… прими мои самые искренние… встретимся. Надо поговорить.
— Как ваше здоровье? Вы не были на похоронах…
— Да, не был Витя, извини, — расстроено проговорил дядя Ираклий. — Заболел я, как ты, наверное, уже знаешь. Сколько лет не болел — а тут вот — аппендицит! Это в мои-то годы! Только сегодня выписался, лежу дома. Врач говорит — больше ходи, а куда там ходи, такое ощущение, когда встаешь, будто сейчас шов разойдется и кишки вывалятся. Ношу бандаж, передвигаюсь кое-как. С внуком стараюсь выходить в сквер.
— Может, я к вам приеду? Помогу чем-нибудь?
— Было бы очень хорошо, приезжай. Я и сам предложить хотел, ты опередил меня. Да, и прихвати чего-нибудь крепенького, этим вот очень поможешь.
— А вам разве можно? — сильно удивился я.
— Рюмку всегда можно. Помянем твоего отца и моего друга. Приезжай прямо сейчас.
Прихватив бутылку «Хеннесси», я направился по хорошо знакомому адресу.
Не помню уж, когда я ходил по Москве пешком, но точно давно. Поэтому воспользовался случаем и решил немного прогуляться, благо время для этого было. Выйдя из метро «Кропоткинская» на Остоженку и двигаясь прочь от центра, я свернул в первый с правой стороны переулок — Всеволожский. Я шел и смотрел по сторонам, а в памяти всплывали разные истории, связанные с этим местом. Черт знает сколько времени я не был в этом районе. Многие дома снесли, и на их месте появились какие-то невнятные новоделы. Я не узнавал родного города, он стал совсем другим. Я вышел на Пречистенку, пересек ее и свернул в Пречистенский переулок. Кстати, если кто не знает, давным-давно Пречистенка не существовала вообще, а вместо нее была, наоборот, Чертольская, пока набожному царю Алексею Михайловичу Тишайшему не надоело ездить на богомолье в Новодевичий монастырь по улице со столь небогоугодным именем. Я проследовал мимо двух домов, созданных автором проекта гостиницы «Метрополь». Прошел мимо особняка, где произошли исторические события мирового значения: в тридцать девятом году прошлого века тут останавливался гитлеровский министр иностранных дел Риббентроп, и здесь же, по слухам, он вместе с Молотовым подписал пресловутый пакт и протокол раздела Восточной Европы. А во время Второй Мировой Войны сюда же по схожим вопросам прибыл английский премьер Черчилль. Он тоже останавливался в этом особняке и вел здесь многотрудные переговоры о судьбе послевоенной Польши. Соседний дом, с женскими масками, фигурками и стеклянным навесным козырьком над входом, принадлежавший до революции какому-то книгоиздателю, в отличие от большинства построек модерна, имел симметричную объемную композицию. Сейчас особняк занимало посольство некоего небольшого, но гордого исламского королевства. Судя по плачевному наружному состоянию, арендаторы здания не сильно тратились на сохранность и внешний вид.
Дядя Ираклий жил рядом с королевским посольством, в Пречистенском переулке, в двух шагах от исторического особняка в старом дореволюционном доме стиля модерн. Дядюшке принадлежала большая квартира на третьем этаже. Еще его предки владели всей этой здоровенной территорией, но после октябрьского переворота их семью несколько раз уплотняли, квартиру разгородили и превратили в коммуналку. Здесь он родился и вырос. Уже после перестройки, когда дядю стали приглашать в качестве консультанта на разные исторические, псевдоисторические и антиисторические постановки здесь, и за рубежом, он стал потихоньку расселять многочисленных соседей. В конце концов, он полностью восстановил свой суверенитет над квартирой предков. В этом нелегком труде ему оказывала спонсорскую помощь младшая дочь — преуспевающая бизнес-вумен. Недавно в квартире проделали качественный ремонт и реставрацию, после чего жилплощадь приобрела облик почти как в начале двадцатого века…
Мы сидели уже второй час в шикарной дядиной гостиной. Время шло незаметно, поскольку не виделись мы давно, и тем для разговоров накопилось множество. Разница в возрасте не мешала — дядюшка всегда сохранял живой ум, трезвость взглядов и свежесть суждений.
— …как я всегда думал, сабля, особенно из дамасской стали действеннее традиционного европейского меча, — продолжал я интересный для меня разговор. — Да и сталь у таких сабель была несравненно лучше.
— Знаешь, это очень распространенное мнение, но не совсем верное. Я бы даже сказал — совсем неверное. Хотя такую точку зрения можно сплошь и рядом встретить даже в исторической литературе. Сам посуди — неужели все воины Западной Европы были настолько глупы, что, несмотря на многократные побоища с турками и арабами, по большей частью вооруженными саблями, не могли оценить преимущество этого оружия и не спешили им обзавестись? А их предводители? Что, тоже ничего не понимали в военном деле? Да и насчет качества стали вопрос очень спорный. Хорошие мечи из Толедо, Милана и Золингена портили лучшие булатные клинки из Дамасска, Турции и Индии, хотя и не обладали их остротой.
— Но ведь в бою сабля эффективнее меча! — не соглашался я. — Это еще татары доказали, когда Батый напал на Русь, его войны легко побеждали русских дружинников вооруженных тяжелыми мечами.
— Это только в схватке с легковооруженным противником сабля превосходит меч, а на Руси тогда были в ходу кольчуги, часто не защищавшие против сабельных ударов. Но в Западной Европе использовались доспехи, причем нередко применялись сплошные, полностью покрывавшие как всадника, так и его коня. Против такой защиты сабля практически бессильна. Сабля имеет уплощенное острие, которым хорошо наносить секуще-режущие удары, но ею затруднительно проникать сквозь соединения лат. В Западной Европе латники не применяли сабель еще и потому, что для режущего удара требуется большая свобода движения тела и руки, а в латах саблей особенно не помашешь. Зато металлический доспех саблей разрубить очень трудно, практически невозможно. Зато проткнуть мечом сквозь сочленения — вполне реально. Кстати те же татары, довольно быстро победив Русь, где почти не было лат, не смогли справиться с западноевропейскими тяжело вооруженными рыцарями.
— Иными словами меч, — уточнил я, — оружие против латников, а сабля против тех, на ком не было доспехов?
— Именно так. Отряд тяжелой кавалерии разбивал такой же по численности отряд бездоспешных всадников. Рыцари, закованные в латы и вооруженные мечами, предназначались для мощных лобовых атак, как современные танки.
— Да, любопытно… — задумчиво протянул я. — Значит, мой отец почему-то вдруг заинтересовался холодным оружием?
