Теперь можно было спокойно продолжать работу. Хорошее, конечно, спокойствие! На меня охотились. Но тем не менее…
Я взглянул на часы. Любава должна быть давно у Лолы. Неплохо б проведать, да и консультацию заодно получить. Раньше это сделать я не решился, опасаясь подслушивания.
На вызов откликнулась Лола. Едва кивнув на приветствие, уставилась отрешенным взглядом в экран. Казалось, она не узнает меня. Но нет:
– Ищете Любаву, Вет?
«Интересно, сказала Любава ей или нет о том, что я знаю о смерти Фроса? Выразить или не надо свое сочувствие?» Решил пока не проявлять свою осведомленность:
– Она сказала, что в это время будет у вас… Я не ошибся?
– Нет. Сейчас, – она вышла из комнаты.
На пороге появилась Любава. Выглядела она неважно. Усталой походкой подошла к экрану и опустилась в кресло. В ее облике чувствовалось нервное напряжение, да и полубессонная предыдущая ночь вряд ли добавила сил. Однако, улыбнувшись, подмигнула:
– Привет!
– Как у вас там?
Любава приложила палец к губам и покосилась на дверь. Я все понял: про меня Лоле ничего не говорила. Вслух произнесла:
– Так, сидим, сплетничаем.
– Ночевать там останешься? – спросил я.
Она кивнула.
– А завтра увидимся?
– Надеюсь…
Разговор не клеился, похоже, тяготил ее. В чем дело, понять я не мог: так мило беседовали с утра… Обидно! «Ладно, разберемся при встрече». Сейчас я собирался задать главный вопрос. Извлек из кармана приборчик, отобранный у соглядатая, и показал ей. Глаза Любавы в удивлении округлились. Но прежде чем я рот раскрыл, она опять приложила палец к губам и уже рукой показала на дверь. У меня отлегло от сердца: вся ее сдержанность была вызвана опасением, что нас услышат. Но кто? Лола? Ей что до наших отношений и какого-то прибора…
– В общем, у меня все в порядке, – сказала Любава. – Завтра с утра я в лечебнице. Как только станет ясно, когда освобожусь, разыщу тебя…
– Буду ждать.
– До свидания.
Странная наша беседа оборвалась.
«Как старит женщину горе!» Я знал, что Анна Вэл ровесница моей мамы. Но выглядела она гораздо старше. Последний раз я видел ее очень давно, еще мальчишкой: уж не помню по какому случаю Андерс Вэл с женой были у нас в гостях. Память сохранила образ красивой жизнерадостной женщины…
И вот, спустя много лет, я сидел перед ней на обширной веранде роскошного особняка. За спиной шумело прибоем море. В зелени сада шелестел легкий ветер. А она… Она казалась лишней среди окружавшего буйства жизни. Пожилая невзрачная женщина с потухшими глазами. На лице проступили морщины, особенно выделялись складки в уголках губ. Замкнутая, немногословная.
Когда договаривался с ней о встрече, меня она не узнала. Не мудрено – столько воды утекло. Но достаточно было назваться сыном своего отца, чтоб получить согласие. Целью визита не поинтересовалась. Сдержанно встретив, пригласила на веранду и, устроившись напротив, вопросительно взглянула. Я представился агентом Службы, и она все поняла.
– Со мной разговаривали. Несколько раз… могу только повториться…
Чувствовалось, очень она этого не хочет, а желает лишь одного: чтобы ее, наконец, оставили в покое. Очень не хотелось лишний раз травмировать Анну воспоминаниями. Но что поделать?! Я мог лишь попытаться свести расспросы к минимуму.
– Не надо повторяться. Содержание бесед мне известно. Хотелось бы лишь кое-что уточнить. Вы позволите?
Анна Вэл никак не прореагировала. Смотрела куда-то в сторону. Я рискнул спросить:
– Моим коллегам вы сказали, что ваш муж готовил фейерверк в тайне от всех, как сюрприз на карнавал. Самостоятельно изготовил все ракеты. Так?
На сей раз она откликнулась:
– Да.
– Но вы-то знали, чем он занимается?
– Нет. Если Андерс имел секреты, то это секреты для всех. Я не исключение.
– Даже так… – я был разочарован. «Уж если Вэл жене ничего не сказал, вряд ли посвятил кого другого». Безо всякой надежды спросил: – Может, сейчас, оглядываясь назад, вы знаете, откуда у него возникла идея фейерверка?
Ответ последовал неожиданно быстро:
– Знаю. Сейчас знаю…
Я замер, не перебивая. Почувствовал: сейчас она скажет сама. И не ошибся. Помедлив, Анна Вэл произнесла:
– Давно, еще в начале весны, был у нас один друг Андерса. Он-то невзначай и рассказал, что где-то вычитал о забытом старом зрелище. Андерс и ухватился: он каждый год голову ломал, чем позабавить людей на летнем карнавале.
– А как зовут этого друга? – спросил я.
– Лиман. Лиман Фрос.
– Скажите, а после он у вас не появлялся?
– Был однажды. Незадолго до того… – она на мгновение осеклась, но, взяв себя в руки, закончила, – как все случилось. Но при мне ни о чем таком не говорили. Зная мужа, думаю, он молчал и без меня…
«И все-таки, видно, похвастался», – мелькнуло у меня, а вслух спросил:
– Вы хорошо знаете Фроса?
– Не особенно. У нас он бывал редко – живет на Тилле, – пояснила она. И вдруг спросила: – Неужели, думаете, он мог что-то подстроить?
– Я пока не делаю выводов… Простите, а вы рассказывали кому-нибудь из следователей, с кем беседовали, о Фросе?
– Сразу после гибели Андерса – нет. Они не задавали таких вопросов, а мне было не до того…
«Дураки безмозглые!»
– Но недавно прилетал один. Ему рассказала. Сейчас даже удивилась, почему вы спрашиваете. Наверное, работаете не вместе?
– Кто прилетал? – я едва сдержал волнение. – Он представился?!
– Да. Старший следователь Альбин Фогг. Недели не прошло…
– Мы действительно работаем не вместе… Прошу извинить за беспокойство, – я откланялся.
«На сегодня все. Домой!..»
Оставалось только связаться с мамой и попросить что-нибудь вкусненького на ужин.
Еще не дойдя до дома, я понял – у нас гости. В сгустившихся сумерках ярко светилось настежь распахнутое окно столовой. Родители сидели за столом и беседовали с кем-то невидимым, расположившимся в моем любимом кресле. Сейчас говорила мама. Я прислушался.
– …быстро схватывает он все с детства. Ему многое дано. И музыкален очень… Отсюда и самомнение выше всякой меры. Исключительно сам знает, как надо жить. Не дай Бог посоветовать! Вспылит!.. Но остывает быстро. Главное, не обращать внимания. А вообще, он добрый и отзывчивый…
«Любопытно, кому это меня рекомендуют?» – вспрыгнув на подоконник, я свесил ноги внутрь комнаты:
– Привет! Вот и я.
– Фу, напугал, – махнула рукой мама. – Дверь не нашел?
Отец смеялся.
– Добрый вечер, – в моем кресле с бокалом сидела Рика. – Узнала, что ты скоро будешь, решила навестить.
Я подсел к столу и налил себе вина. Мама подвинула тарелку.
– О! Да у вас пир горой! – воскликнул, набивая рот.
