В следующую секунду он оказался возле меня, и благодаря его присутствию я почувствовал себя уверенней: поблизости происходило нечто невероятное, а я на мгновение ослеп из-за яркого света вспышки. «Что это было? Что это было?» — повторял Парскет взволнованно. А я механически отвечал, уставившись в темноту: «Не знаю. Не знаю».
Где-то впереди опять закричали, а затем раздался выстрел. Мы побежали на звук, во весь голос призывая не стрелять, поскольку в панике и темноте была велика опасность попасть под пулю. А вскоре показались двое лесничих с фонарями и ружьями, мчавшиеся по подъездной дороге. И тут же мы увидели ряд пляшущих огоньков, направлявшихся к нам со стороны дома: несколько слуг вышли на подмогу.
Когда место действия осветили, я увидел, что мы стоим рядом с Бьюмонтом. Возвышаясь над мисс Хисгинс, он держал в руке револьвер. Я взглянул на его лицо: на лбу зияла огромная рана. Возле молодого человека отец девушки делал выпады саблей то в одну сторону, то в другую, пристально вглядываясь во мрак ночи. Чуть позади стоял старый дворецкий с алебардой, прихваченной с одного из оружейных стендов в холле. А вокруг не было ничего необычного.
Мы отнесли мисс Хисгинс в дом и оставили ее на попечение матери и Бьюмонта. Конюх поскакал за доктором, а все остальные, с присоединившимися четырьмя другими лесничими, вооружились, взяли фонари и отправились прочесывать парк. Но ничего не нашли.
Вернувшись, мы узнали, что приезжал доктор. Он перевязал рану Бьюмонта, которая, к счастью, оказалась неглубокой, и велел мисс Хисгинс лечь в постель. Мы с капитаном пошли наверх и обнаружили Бьюмонта на страже у дверей девушки. Я спросил, как он себя чувствует, а потом, когда мисс Хисгинс и ее матушка были готовы нас принять, мы вошли в спальню и снова устроили пентаграмму вокруг кровати. В комнате уже стояли зажженные лампы, и, организовав защиту таким же образом, как и в прошлую ночь, я присоединился к Бьюмонту.
Пока я находился в спальне, наверх поднялся Парскет. Из рассказа Бьюмонта мы получили некоторое представление о том, что случилось в парке. Похоже, влюбленные возвращались после прогулки домой и шли по направлению от охотничьего домика, расположенного в западном конце парка. Стало довольно темно. Внезапно мисс Хисгинс прошептала: «Тихо» — и замерла. Ее жених тоже остановился и прислушался, однако поначалу не мог различить ни звука. А затем уловил: по-видимому, где-то вдалеке по траве скакала лошадь, и двигалась она к ним. Бьюмонт сказал своей спутнице, будто ничего не слышит, и поторопил ее домой, но обмануть мисс Хисгинс, естественно, не удалось. Менее чем через пять минут стук копыт раздался уже совсем рядом, и молодые люди бросились бежать. А потом мисс Хисгинс споткнулась и упала. Она начала кричать, ее крик и услышал дворецкий. Приподняв девушку, Бьюмонт обнаружил, что лошадь несется прямо на него. Он заслонил возлюбленную и выпустил туда, откуда приближался звук, все пять зарядов своего револьвера. Он нисколько не сомневался, что в свете вспышки последнего выстрела видел прямо над собой нечто похожее на огромную лошадиную голову. И тут же Бьюмонт получил сокрушительный удар, который сбил его с ног, а потом с криками подбежали капитан и дворецкий. А продолжение мы уже знали и сами.
Около десяти часов дворецкий принес нам поднос с ужином, которому я очень обрадовался, так как прошлой ночью сильно проголодался. Однако я предупредил Бьюмонта, что он не должен пить ничего спиртного, а кроме того, заставил его отдать мне свою трубку и спички. В полночь я начертил вокруг него пентаграмму, а мы с Парскетом сели по обе стороны от молодого человека, но снаружи пятиугольника, поскольку у меня не возникало опасений, что привидение может причинить вред кому бы то ни было, кроме Бьюмонта и мисс Хисгинс.
Какое-то время мы сидели довольно тихо. В каждом конце коридора стояла большая лампа, поэтому света хватало, к тому же у нас было оружие: мы с Бьюмонтом запаслись револьверами, а Парскет пистолетом. А я еще принес фотоаппарат и вспышку.
Периодически мы переговаривались шепотом, и дважды капитан выходил из спальни перекинуться с нами словечком. Около половины второго мы совершенно затихли, и вдруг, минут через двадцать, я молча поднял руку, так как с улицы вроде бы послышался стук копыт. Я постучал в дверь, капитан открыл и вышел в коридор, и тогда я прошептал, что мы, по-видимому, слышали лошадь. Какое-то время мы прислушивались. Капитану и Парскету показалось, будто они тоже слышат стук копыт, но теперь я не был уверен, да и Бьюмонт тоже. Однако потом я, кажется, снова услышал этот звук.
Я сказал капитану, что ему, по моему мнению, лучше вернуться в спальню и оставить дверь приоткрытой. Он так и сделал. Однако с этого момента мы больше ничего не слышали, а вскоре наступил рассвет, и мы все с облегчением отправились спать.
Когда меня позвали обедать, капитан удивил меня, так как сообщил собравшимся, что на семейном совете было решено внять моим рекомендациям и устроить свадьбу как можно скорее. Бьюмонт отправился в Лондон за специальным разрешением, и брак надеялись заключить уже на следующий день.
Новость меня порадовала, поскольку это казалось самым благоразумным выходом в подобных экстраординарных обстоятельствах, а я тем временем продолжил бы свое расследование. Однако, пока брак не был заключен, моя главная задача состояла в том, чтобы не спускать глаз с мисс Хисгинс.
После обеда я решил сделать несколько экспериментальных снимков девушки и ее окружения. Иногда фотоаппарат видит то, что неподвластно зрению обычного человека.
С этой целью и отчасти чтобы дать повод мисс Хисгинс как можно дольше оставаться в моей компании, я попросил девушку помочь мне с экспериментом. Идея ей, кажется, понравилась, и мы провели вместе несколько часов, блуждая по всему дому, из комнаты в комнату. Всякий раз, ощутив некий импульс, я фотографировал со вспышкой мисс Хисгинс и помещение, в котором мы оказывались в тот момент.
Когда подобным образом мы обошли весь дом, я спросил, чувствует ли она в себе достаточно смелости, чтобы повторить эксперимент в подвале. Она ответила согласием, и тогда я отыскал капитана Хисгинса и Парскета, поскольку не собирался вести девушку в темноту, пусть даже искусственно созданную, без помощи и поддержки надежных товарищей.
Подготовившись, мы спустились в винный погреб. Капитан взял пистолет, а Парскет специально подготовленный фоновый экран и фонарь. Я поставил девушку в центре погреба и, пока Парскет и капитан держали за ее спиной экран, сделал снимки. Потом мы переместились в следующее помещение и повторили опыт.
