сказал:
— У меня всё равно хватит сил вытащить из тебя душу!
Павел сложил руки на груди:
— У меня да, а у него? ДИМО-О-О-о-он!
Вылетает наш герой из окна третьего этажа, разбивая решётку и стекло. Одна рука протянута вперёд. Ноги подогнуты. Он приземляется совсем рядом с джином. Поднимает голову, встаёт с колен и разминает руки.
— Приехали. Чё ты там про мою душу говорил? А?
Руки джина тухнут. Он пятится назад. Всё произошло так быстро. Дай ему время подумать, осознать происходящее. Тысячелетняя мудрость не устояла перед простыми эмоциями. Джин прижимая зонтик к груди, начинает телепортироваться в параллельный мир, подальше от угрозы. Он превращается в дым, чернеет. Внутри него: грозы, буря. Он кричит. Ничего понимает. Его глаза в дыму видят на траве зонт. Он должен был быть частью дыма, частью джина. Почему им не стал?
Перед смертью джин думает о доме. О его семье и о том, как легко его облапошили люди.
Дым белеет. Становится тише. А затем и вовсе рассеивается, не оставляя никаких следов существования.
Вот так и победили джина. Взяли хитростью. Поставив на кон свои души.
Весь вчерашний день Дмитрий воссоздавал на листе бумаги зонтик джина. Воссоздавалась каждая деталь, какой незначительной она ни была. Потом этот рисунок отправился в мастерскую, где делали зонты. Всю ночь мастер корпел над точной копией зонта джина и поутру выдал свой шедевр, что уложили в чёрный пакет.
Как только джин зашёл в СИЗО. Павел выкатил бочку, достал несколько канистр с водой и наполнил её. Взял книгу с мистической обложкой в левую руку. А в правую взял обычный зонт, которых смахивал на артефакт джина. Осталось дождаться, когда из СИЗО выбежит джин. По плану: Дмитрий должен был выбить зонт из рук джина. Антон этот зонт должен был подобрать и передать Ларисе Ивановне. Все они предполагали, что к этому моменту джин переключит своё внимание на них. Разумеется, превращение в дым никто не предвидел. Антону пришлось бросать зонт с большего расстояния, чтобы Лариса Ивановна успела спрятаться в одной из камер вместе с артефактом. Выход был неподалёку и джин должен был решить, что следователь туда и выбежал. На улицу, где ждал его Павел.
Заклинание читалось на выдуманном языке. Зонт опускался в воду для пущего эффекта. Затем, мнимый артефакт возвращался джину в руки. Дмитрий выпрыгивал из окна третьего этажа для запугивания.
У джина оставалось два пути. Первый: он осознаёт, что его разыграли, что зонт в его руках не артефакт. В таком случае с душами прощаются все причастные. Второй: джин под влиянием эмоций, от страха, решает сбежать в параллельный мир. Отправляясь туда без артефакта, он одновременно с этим разрывает между ними связь. Данное действие приводит к слабости или смерти. Судя по случившемуся: к смерти.
Всё закончилось. Павел умыл лицо водой из бочки. И только сейчас заметил, как Дмитрий шатается из стороны в сторону.
— Ты в порядке?
Дима хотел ответить «да», но боль в спине парализовала голосовые связки. Он кивнул, с осознанием в глазах. В первую вылазку, один из бандитов ударил его ножом в спину, но тогда тот сломался, а теперь…вернулся, вместе с болью.
Дима упал на колени, руками пытаясь дотянуться до раскрывающейся раны. Павел подбежал к нему и сел рядом, опустив руки на плечи.
— Что происходит?
— Я возвращаюсь к своей дочери, — кровь пошла изо рта.
— Нет, нет, нет. Ты разве не видишь, Дима, мы победили! Мы победили! Не умирай!
Было поздно. Бездыханное тело упало на Павла.
— Не умирай, — протянул он, — мы же спасли тебя. Не делай наши старания напрасными. Я стольким пожертвовал…Пожалуйста, не умирай!
Тёплая кровь марала одежду, руки.
— Так не должно быть, — Павел аккуратно положил Диму на землю, придерживая голову, — не должно… — он сделал несколько резких вдохов, осматривая тело. Неужели всё было напрасно? Этот дурацкий план, эта дурацкая работа? Боже, это стоило ему отношений.
Павел не заметил, как подбежал Антон.
— Что случилось? — он расставил ноги, будто сейчас побежит за помощью. Некуда бежать за помощью. Здесь только заключённые, следователь и водитель бобика.
— Мы победили. Джин умер. Но я не понимаю, что произошло с Димой, — Павел посмотрел на посеревшие глаза, смотрящие в небо.
— Ты весь в крови.
— Я знаю, — Павел закивал.
Следом подошла Лариса Ивановна. Ей ничего не нужно было объяснять. Она проверила пульс Дмитрия прикоснувшись к его шее и вызвала скорую.
— Отпусти его, — Антон сел рядом, — нам здесь больше нечего делать.
Павел прижал Диму к себе.
— Нет. Он не должен был умереть. Мы спасли его.
— Мы не можем спасти всех.
— Тогда зачем жертвуем своими жизнями?
Павел так сильно хотел услышать ответ. Антон помотал головой и спрятал глаза.
— Что насчёт артефакта, мы можем использовать его силы?! — молил Павел.
— Он рассыпался. Видимо, в момент, когда умер джин.
Лариса Ивановна оказалась за спиной Павла.
— Скорая вот-вот будет. Отпусти его, — она села и положила руки ему на плечи, — пожалуйста, — она кивнула Антону, и они вместе отцепили Павла от тела и подняли на ноги.
— Мне надо сделать звонок, — Павел зашагал вперёд, чуть тряхнув плечом, давая знать, что его надо отпустить.
Пройдя до забора СИЗО, что находился примерно в сорока метрах от места смерти, он остановился и достал телефон. Набрал номер и поднёс к уху.
— Паша? — на другом конце ответила Оля, — Алло?
— Прости меня. За всё, что сказал тебе в больнице. За то, что игнорировал твои страдания, — он боролся с печалью поднимающуюся из груди к шее.
— Что случилось?
Павел упёрся спиной в холодную плиту забора.
— Я не смог его спасти.
— Кого?
— А это важно? Человека. Я сожалею, что поступил так с тобой. Ты была моей жизнью.
— Ты где? Хочешь, я приеду?
— Нет, нет. Я просто хочу, чтобы ты это знала, как мне жаль.
— Ещё не поздно…
Павел не сдержал смешок, вырвавшийся вместе с жалостью к себе.
— Я не могу его оставить. Ты знаешь меня. Он мой друг. Лучший друг.
— Я знаю. Ты хороший человек. И…раз уж мы говорим прямо. И ты прости меня. Ты знаешь мой темперамент. Эта злость…иногда, мне кажется, что она должна быть обращена на меня, а не на самых близких мне людей. Мне нужно поработать над собой.
— Мне тоже. Увидимся когда-нибудь потом? Как с тараканами разберёмся.
— Мне будет это по душе…Я люблю тебя.
— И я тебя.
Павел опустил телефон и выдохнул. Ему стало легче. На сегодня.
