На грубой деревянной табличке, висевшей рядом с входом, аккуратными буквами, написанными чёрной краской было просто выведено "Полиция". "Всё же не шериф", – усмехнувшись, про себя подумал Миллстоун. Интересно, как повёл бы себя Бакстер, если бы знал, что Джон его коллега, пусть и из федерации.
– Вы решили меня посадить? – спросил он, как будто невзначай.
– Вот ещё. Кормить тебя, – усмехнулся Багс, – ну, вообще, если хочешь, могу и прикрыть. Заодно вещи твои посмотрю.
– Я бы предпочёл остаться на свободе.
– То-то же. Но разоружить я тебя разоружу. Вдруг и вправду бандит. Нам тут шум ой как не нужен.
– Но хоть пистолет можно оставить?
– Ещё чего, – снова усмехнулся Бакстер, открывая дверь, – а если тебя вдруг захотят ограбить, ты скажи, что ему придётся иметь дело лично со мной.
– Звучит не очень.
– Ты проходи, проходи, не стой в дверях.
Везунчик покорно остался снаружи и после команды Джона сел около двери.
– Поймал кого-то Багги?
Голос шёл из дверного проёма, располагавшегося сразу за входом. Двери в нём не было вовсе, и в коридор оттуда шёл яркий дневной свет. Голос был достаточно свежим, и принадлежал, очевидно, молодому человеку.
– Да так, есть один заблудший. Ты проходи, проходи, не стесняйся. Чаем не напоим, но и руки не свяжем.
– И на том спасибо.
Своим нарочито издевательским тоном Бакстер показывал свою власть над Джоном. Да, Миллстоун теперь в его руках. Как будто бы доброжелательный тон нужен был лишь для того, чтобы он без глупостей дошёл до этого места, а теперь, когда они прибыли, в этом не было необходимости, и можно было всласть поиздеваться. Но если Багс и правда не боялся никаких глупостей, и, как говорил, только и ждал, чтобы Джон сделал попытку, чтобы его можно было пристрелить, то всё можно было списать просто на то, что он это делает постоянно.
Внутри комнатки, в которой находился только ободранный письменный стол да шкаф с какими-то бумагами, действительно сидел молодой человек, пожалуй, даже моложе Миллстоуна. У него было живое мальчишеское лицо и хохолок на голове, придающий ему ещё более несерьёзный вид. Встреть Джон его на улице, ни за что бы не сказал, что он работает в полиции. Хотя, по нему самому сейчас такого тоже сказать было нельзя, и в данном случае это был скорее плюс.
Увидев Джона, молодой человек даже привстал, как будто бы тот был первым странным типом, которого Бакстер привёл в это помещение. Всё выглядело так, будто Миллстоун давно знаком этому юноше, и этот подъём – рефлекторное выражение почтения. Глаза его расширились, и Миллстоун даже про себя подумал, будто с лицом у него что-то не так. Потом молодой человек посмотрел на карабин, торчавший из-за спины Джона, и тут его реакция больше соответствовала увиденному. Возможно, здесь такое оружие ассоциировалось только с теми людьми, труп одного из которых Джон нашёл среди камней, и он уже записал Джона в их число. Но вот только кто они? Хотел бы Миллстоун знать, но спрашивать напрямую означало бы навлечь на себя серьёзные подозрения.
– Оружие на стол, просто Джон, – спокойно сказал Бакстер, усаживаясь на свободный стул, – будешь вести себя хорошо, когда будет можно – верну в целости и сохранности. Патроны можешь оставить.
Миллстоун снял карабин, который так и не успел опробовать, и положил на стол. Разряжать не стал. А вот из пистолета вынул магазин и уложил рядом.
– Это всё?
– Да.
– Как же ты выживал там без ножа?
– Нож есть, но им никого не прирежешь, – спокойно ответил Джон, – и, как вы правильно заметили, куда же я без него, даже у вас.
– Покажи, – хладнокровно сказал Бакстер.
Джон спокойно снял рюкзак. При этом юноша, имени которого он всё ещё не знал, посмотрел на мёртвого пса, и, как видно, узнал, потому что удивлённо переглянулся с Бакстером.
– Он самый. Сейчас прогуляемся и сменяем.
– Значит, изолятор не нужен, – даже с некоторым разочарованием сказал молодой.
– Нет, – покачал головой Бакстер, – пока нет.
Миллстоун тем временем показал складной нож, который забрал у мёртвого солдата. У него был и свой, но тот был ещё более безопасным, и лежал где-то на дне рюкзака, после того, как Джон заново уложил всё более компактно, чтобы уместить богатые трофеи. Он не боялся, что по этому ножу вкупе с карабином его идентифицируют, поскольку это орудие не было армейским. Его качество не вязалось с качеством остального снаряжения. Возможно, свой нож тот боец потерял, или, что, конечно, менее вероятно, у него его попросту не было, вот он и вооружился первым попавшимся ножом.
– Вообще, прирежешь, конечно, но, надеюсь, что ты просто не станешь этого делать, – повертев ножик в руках, заключил Бакстер, и отдал его Джону.
– Не стану – даже бандит не стал бы, – ответил Джон, убирая нож в рюкзак.
– А ты о них, кажись, не понаслышке знаешь.
– Что в принципе не удивительно.
– Ладно. Ещё оружие есть?
– Нет.
– Точно, просто Джон? – Бакстер заглянул ему в глаза испытующе, как будто бы заранее знал правду, но проверял Миллстоуна.
– Точно.
– Ну, не дай тебе бог найти вдруг у себя оружие.
– Пусть рюкзак тоже оставит, – сказал молодой, и Джон услышал в этом некоторую опаску.
Миллстоун ничего ему не ответил – только посмотрел на Бакстера. Тому в голову как будто бы пришло понимание правильности этой мысли.
– Пожалуй, так будет лучше. Всё равно тебе ничего пока не понадобится.
– А сохранность? Вы не доверяете мне, а я вам.
– Не бойся. Из нас никто не подкарауливал караван. Снимай, ничего не пропадёт, не бойся. Только одноухого забери, само собой.
Джон нехотя развязал верёвку и снял собаку с рюкзака и протянул его молодому. Тот неверно оценил вес, и тут же подхватил его второй рукой, чтобы удержать. Миллстоун хотел злорадно усмехнуться, но не стал.
– Пойдём к Долбету. Посмотрим, сколько он тебе выдаст.
Обмякшего пса Миллстоун небрежно взвалил на плечо, и они направились наружу. Миллстоуна немного напугала мысль, что выйдя, он не увидит Везунчика там, где тот остался, что пёс попросту сбежал от него, и теперь Джон остался один среди незнакомых и пока что ещё чуждых ему людей. Но пёс сидел и ждал его на крыльце. Он радостно посмотрел на Джона, когда тот появился. Миллстоун погладил его по голове и улыбнулся.
– А городок у вас спокойный, – сказал Джон, когда они с Бакстером направились дальше.
– Стараемся, – ответил полицейский не без гордости в голосе.
Теперь, когда Джон был безоружен, он чувствовал себя гораздо увереннее. Это давало основание полагать, что его недоверие было показным, чтобы Миллстоун сдался сам, а ни о каком дополнительном оружии он не догадался. Это был несомненный плюс – вряд ли ему придётся использовать лазер, но он всё равно должен был быть при нём.
