бы нарядила, драгоценностями окрутила б с ног до головы, чтоб никто не усомнился… вот…
А если прием не планируется, то…
- Письмо не ушло.
- Почтою Лидворм занимается. Но к нему не суйся. Он госпоже преданный… и то не доволен, что ты туточки. Запретить-то не может, ты, чай, тоже из господ. И мне он тоже не указ… если чего велишь, то исполнить буду обязана.
Марта хитро усмехнулась.
- И мои письма…
- Все письма, какие есть, отправляет. И получает. Разбирает. И гостей. Ежели кому не рады, то в жизни дальше порога не пустят.
Вот… скотство. Я прикрыла глаза.
- Ишь… золотые какие, - восхитилась Марта. – А ты, девонька, не спеши… силой силу не переломишь. Не эту. Умом надобно.
Понимаю. Но где бы еще взять его, ума этого.
Но Чарли, если явится, я… все выскажу.
В отеле пахло цветами. В этом, мать его, гребаном отеле все также пахло цветами. Стабильно. Раздражающе. Швейцар отвесил поклон.
И дверь открыл, будто сам Эдди безрукий.
Лакей проводил взглядом, в котором читалось все то же, плохо скрытое недоумение. Ну да, такому, как Эдди, не место в… подобном месте.
Кто-то вздохнул.
Кто-то возмутился тонким нервным голосом, но Эдди предпочел не услышать. Странно, что его до сих пор не попросили. Или матушку. Но жилье надобно искать. Похоже, в городе они надолго, а если так… вот на Западе все понятно.
Идешь в салун.
Или в таверну. Или к шерифу, который точно подскажет адресок приличной вдовы, которая находится в достаточно затруднительном положении, чтобы не слишком обращать внимание на такие мелочи, как внешность постояльцев.
А тут что?
Газеты читать? Он в раздражении поднялся наверх.
А у матушки были гости.
Гость.
Один. А те двое, что встали за его спиной, похоже, просто сопровождение. Вон, левый к револьверу потянулся, правый и вовсе пальцами щелкнул, активируя артефакт.
- Эдди, дорогой, - матушка поднялась навстречу. – Позволь представить тебе господина Роджерса.
Седой старик поклонился. Чинно. Вежливо. Без тени насмешки, которую Эдди уже научился улавливать, что в поклонах, что во взглядах.
- Он пришел помочь мне… в моем, вернее в нашем деле. А это мой сын.
В светлых, словно тоже поседевших глазах, не мелькнуло и тени удивления. Будто… так и надо. Старик привстал, сунул фарфоровую чашку одному из тех, что держались рядом. И поклонился снова.
- Рад, - сказал он коротко.
- И я, - Эдди ответил поклоном на поклон. – Может, я не буду мешать тогда.
- Нет, Эдди, - матушка указала на кресло. – Чай сейчас принесут. Хорошо, что ты вернулся… вовремя.
- Госпожа…
- Не стоит, Рейни. Ты же не думаешь, что я буду заниматься делами сама?
Кажется, старик именно так и думал.
Матушка покачала головой.
- Домом… домом я бы могла заняться, но все это вот все… нет, это не для меня, - матушка покачала головой и коснулась подбородка. – Да и… вы ведь осознаете, что… мне не обрадуются.
Старик чуть склонил голову. Соглашается?
- Вы уже беседовали… с ним?
- Еще нет.
Ни хрена не понятно, и это нервирует.
- Почему? Нет, Эдди. Останься. Пожалуйста. Или ты спешишь?
- Нет, матушка. Конечно, я останусь.
Спешит.
Наверное.
Он помнит дом, который ему показала девчонка. И пусть город большой, но дом стоял на берегу, а стало быть, всего-то и надо, что лодку нанять. Прокатиться по реке, полюбоваться окрестностями. И пусть некроманты сами до того дойдут, пусть даже они знают город лучше Эдди, но… что-то мешало просто отступить.
Сейчас.
А вот пару минут матушке Эдди уделит.
Или не пару.
- К слову, я хочу, чтобы вы проверили документы. Усыновление состоялось по всем правилам, но вы понимаете, сколь легко придраться к какой-нибудь мелочи… и знаете, что эти мелочи будут искать.
Старик вновь склонил голову.
- Вам я верю. Несмотря ни на что, вы всегда оставались верны моей тетушке… и не только. А потому не смею просить, но лишь надеюсь на вашу помощь…
Молчание. И треклятый чай в крохотных чашках. Старик не спешит заговаривать, но смотрит в эту самую чашку, будто надеясь на дне её отыскать ответы.
- Что ж… буду откровенен, - он все-таки заговорил. - Нынешнее положение весьма неоднозначно… с одной стороны недавний заговор, который имел место быть.
- Он не удался.
- Во многом благодаря упрямству некоторых личностей… и да, пожалуй, сие пойдет на пользу. Брак вашей дочери был заключен. И оспаривать его не рискнут. Тем паче, сколь знаю, молодому Диксону слово было дано, а при всей сложности характера Его императорское Величество держит слово. Всегда.
- Он будет зол.
- Несомненно, но… мне кажется, вы недооцениваете его. Весьма недооцениваете.
Эдди слушал. И не понимал. Наверное, матушка объяснит все позже, а пока ему надо сидеть и улыбаться, правда не так, чтобы старика напугать. Все же в возрасте человек, да…
- В таком случае…
- Я оставлю документы. И распоряжения отданы. Дом… вы уверены, что вам нужен именно тот?
- Вполне.
- Он довольно стар. И пусть его поддерживали в должном состоянии, но все-таки… расположение. Не самое удобное, да…
- Сад? Сохранился?
- Вполне.
- Тогда хорошо.
- И сад, и беседка… помнится, вы любили там читать. А ваша тетушка все повторяла, что книги до добра не доведут.
- И оказалась права.
- Как сказать, как сказать, - старик поднялся. – У каждого своя судьба. И не нам решать. Вы хотя бы попытались стать счастливой.
- Не вышло.
- А могло бы и получиться… шанс был. У всех был шанс. Кто-то использовал, а кто-то… счел, что долг превыше. И в итоге снова же не был счастлив. Но это все философия, не более того… а сейчас, простите. Документы я оставлю. Поверенного пришлю. Хороший мальчик.
- Ваш…
- Внук, да… внук… появился уже после того, как вы… отчасти он и девочки примиряют меня с моей жизнью. Так что… выбросите из головы всякие глупости. Мы все чем-то жертвуем. И не всегда это имеет смысл. А сын у вас хороший, да… думаю, общество оценит.
Эдди фыркнул, не сдержался.
- Главное, учтите, молодой человек, - старик прищурился. А глаза у него и вправду седые, такие случаются у людей, многое переживших. – Рады вам не будут, но вот использовать… использовать постараются. Да. А потому, если уж не сочтете
