Луч фонаря выхватывал фрагменты зала, в котором веками прощались с высокопоставленными усопшими. Предназначение этого помещения не оставляло и капли сомнений. Посреди зала возвышался белый мраморный постамент. Саркофаг с усопшим правителем временно водружали на постамент. В течение трех суток все желающие могли простится с покойным. Людской поток нескончаемой рекой тек через зал, огибая постамент по кругу. Священнослужители и члены царственной семьи восседали на каменных скамьях в непосредственной близости от саркофага. Все три дна они не имели права ни есть, ни спать. Прощальное бдение считалось самым важным испытанием. Терпя физические муки, живые доказывали Богу, что способны заменить почившего небесного сына, способны подхватить бремя власти, способны, очистившись, нести в своей душе священный огонь великого Бога Солнца.
— Облицовка выдержана в желто-черных тонах, как и везде, — Кармен качала головой. — Лишь скамья мучеников из розового мрамора. Представляю, каково сидеть на ней три дня, да ещё на виду у подданных. Один раз в сутки разрешается принять восемьдесят восемь грамм соленой воды и ничего более. Тяжело…
— Зато самый выносливый может претендовать на роль сына или дочери Солнца, — вставил Виктор. — Атенретцы лучше всех сохранили изначальную религию.
— Нет, Виктор, — Амматаал поморщился. — Это только внешний антураж. А по сути, атенретцы значительно отдалились от первоначальных теологических взглядов. Их мировосприятие уникально. Ни у нас, ни у вас ничего подобного не встретишь. Разве только свастика. Этот символ достался нам от общих предков. Однако для атенретцев он несет совсем иной смысл…
— Прошу взглянуть! — Коллинз старался привлечь всеобщее внимание. — Робот спустился на второй подземный уровень. Раньше здесь были только киборги.
— Могилы в стене, — воскликнула Айко. — Именно здесь мы недавно составляли новую хронологию правителей Атенрета.
— Похоронено триста двадцать три человека, — Стуберг присоединился к разговору. — Двадцать одна ячейка почему-то пуста и не имеет надписей.
— Возможно резервировали места? — предположил Коллинз.
— Возможно, — согласился антрополог. — Перед нами древние захоронения. Самой старой могиле четыре тысячи шестьсот тридцать семь лет. Храм не намного старше.
— Давайте послушаем мисс Сайто, — предложил Амматаал.
Айко читала надгробные надписи, выхваченные лучами прожектора. Даты жизни, описания великих свершений… За десять минут перед глазами ученых промелькнул отрезок времени равный полутора тысячам лет.
— До сих пор не могу привыкнуть к их одиннадцатиричной системе счислений, — посетовал Новиков.
— А я вообще ни хрена в этом не понимаю, — признался Зимин. — Однако интересно.
— А какой великолепный орнамент составлен из гранитных плиток разных оттенков, — Кармен всегда имела особое мнение. — Странная геральдика. Эта неизвестная династия правила три тысячи лет назад. Мы о ней практически ничего не знаем.
— Именно вот этот правитель, — японка указала на монитор, — запретил строить колонии за пределами звездной системы, — Айко не любила, когда её перебивают. — Благодаря недальновидному человеку Атенрет сильно ограничил свои возможности и постепенно захирел.
— Ты зря обвиняешь людей, которые старше тебя на три тысячелетия, — Кармен снисходительно улыбнулась. — Мы не знаем причин, побудивших правителя принять столь ответственное решение. Не нам его судить. Но дураком он точно не был. Дураков на должность правителя не избирают. Себе дороже…
— Тем ни менее, факт — вещь упрямая, — Айко не привыкла сдаваться без боя. — Атенретцы сами упрекнули правителя, недвусмысленно написав на плите…
— Ладно, — Кармен решила прекратить дискуссию. — Согласна. Возразить при жизни они не имели права. Тогда почему потомки не отменили запрет?
— Интересный вопрос, — сдавленно захихикал Коллинз. — Как мало мы ещё знаем об Атенрете.
Дискуссию прервал довольный возглас Умаалона:
— Нашел!
— Постарайтесь выразить мысль яснее, — попросил профессор.
— Я нашел установку, формирующую плазмоид.
— Не может быть! — Стаоал не поверил.
— Почему? — техник обиделся. — Если вы не нашли её… это не значит…
— Хорошо, — Стаоал пошел на попятную. — Давайте проверим.
— Мне нужен автономный разведчик. Он обесточит установку. После все вздохнут свободно…
— Вы уверены, мистер Умаалон? — Коллинзу тоже не верилось, что проблему с зеленым огненным монстром можно решить при помощи манипулятора робота.
— Уверен.
— Ну, что ж, действуйте.
Люди забыли об обеде, о кочевниках. Их всецело поглотила война за контроль над храмом Солнца. Разведчика переправили на технический уровень. Здесь работало штатное освещение. Реакторный зал выглядел вполне ухоженно, оформление в стиле «Hi-tech».
— Ничего себе! — удивлению старых ученых не было предела.
— А вы как хотели? — язвительно усмехнулся Умаалон. — Атенрет это не только пыльные камушки и религиозные барельефы. Это высокоразвитая цивилизация. Люди передавали накопленные знания из поколения в поколение. Кто-то же строил космические корабли, возводил трехсотэтажные дома, причем не из гранита, а из высокотехнологичных строительных материалов, снабжал людей всем необходимым, энергией в том числе…
— Мистер Умаалон, — профессора решили подавить критику в зародыше. — Где установка?
— Да вот она.
Робот подъехал к большой металлической чаще. Чашу закрывала прозрачная крышка, а от пола отделяли солидные стеклянные изоляторы. Над чашей торчали трубки из цветного металла разной длины.
— Я пока не понял на сто процентов, как эта штука работает, но если отключить провода, то…
— Понятно. Попробуйте.
— Хорошо. Начали. Нам повезло, что их ремонтные роботы давно сломались…
— А откуда берется электроэнергия, если сейчас реактор отключен? — вдруг задал вопрос Амматаал.
— Хороший вопрос, анаабу Амматаал. Я лишь недавно осознал масштаб всего проекта, — техник повернулся к ученому и добродушно улыбнулся. — Долго не мог представить цельную картину, пока не обнаружил некое подобие аккумулятора. Раз в сутки реактор подзаряжает накопитель энергии.
— Это значит, что плазмоид…
— Охрана всегда на страже, вы правильно поняли. Но она не реагирует на роботов, потому что по проекту жизнеспособность храма поддерживают именно роботы. Однако стоит людям приблизиться к погребальному залу…
— Мистер Умаалон, обесточьте установку, — Коллинз был безапелляционен.
