грустно кивнул Виктор.
Он сам не очень верил в такую возможность – но вдруг?
– И третья версия, самая гнилая и самая зыбкая. – Виктор перевернул страницу, где был начеркан длинный список вероятных мотивов. – Это может быть попыткой припугнуть Альград. И тогда некромант – просто исполнитель, а искать надо еще и заказчика. Причем организатором может быть любой владетельный господин, а то и сразу несколько. То, что сейчас творят эти двое, поперек души почти всем, кроме подданных Альграда. Они же фактически ломают устоявшийся порядок, а это никому не в радость.
Еще это может быть кто-то из полевиков – по тем же причинам. Альградцы им обещали независимость и вассалитет вместо прямого управления, а сейчас могут пойти на попятный. По уликам на месте преступления это вполне может быть кто-то из полянского народа. А мог и кто-то из владетельных полевика нанять… В общем, в этой политике-экономике я, каюсь, плюхаюсь как… хм… цветок в проруби, – честно признался Виктор. – Но версия «попытка шантажа» вполне вероятна. Правда, госпожа Ингрид сказала, что никто никаких требований не предъявлял – но она могла и соврать. Или требования озвучили ее брату конунгу, и она просто не в курсе.
Шеф кивнул, задумался на несколько секунд и слегка хлопнул ладонью по столу.
– Значит, так. Я тут на досуге немного просветился насчет магов, и вот что я тебе скажу, благородный рыцарь… Некромант – тварь куда более редкая, чем владетельный господин, имеющий зуб на соседа. Так что искать будем прежде всего исполнителя. Там разберемся, из каких таких гнусных побуждений он злодействовал. Вот, почитай. – Шеф положил на стол потрепанный томик в бархатном переплете – «Vis magos» («Сила магов») – гласили простые прямые буквы на корешке. – В латыни ведь разберешься? А то мне пришлось довольствоваться корявым переводом, так что половину наверняка упустил.
– Разберусь, – кивнул Виктор.
– Хорошо. И вот еще, возьми. – Горностай достал из стола небольшую коробку и металлический орех на цепочке – ладанку, какие часто можно было увидеть на шее у богомольца или на лотке шарлатана. – Это, – он покачал ладанкой, – ноготь Святого Иоанна. Намоленная святыня – лучший способ обезопасить себя от магического воздействия. Так что на шее носи не снимая. И запомни, на тебя с этой штукой перестанет действовать любая магия. Совсем. Амулеты тоже. – И шеф многозначительно усмехнулся.
Виктор в общем-то понял, что именно начальник имеет в виду. Те самые амулеты, которые так полезны, когда ты прямо сейчас не планируешь увеличение семьи. И про которые ортодоксальные христиане частенько разражаются маловнятными, но пламенными проповедями.
– Угу, – кивнул Виктор. Комментировать очередное ехидство шефа совершенно не хотелось.
– А это, – шеф достал из коробки наручники, – используешь, когда некроманта изловишь. Серебро, освященные, на кольцах – сцены из Святого Писания. Распишись в получении. – И подвинул Виктору журнал.
– Откуда такое богатство, шеф? – Виктор поставил закорючку напротив двух непривычных инвентарных номеров. – Это же явно не из нашего хранилища? Инквизиторы поделились?
– Много будешь знать – плохо будешь спать, – туманно ответил Горностай, захлопнув журнал учета матценностей. – И еще. В книжке об этом подробнее, но на всякий случай – некроманта надо брать живым. Убивать его без подготовки нельзя, а то может и правда подняться. – Шеф хохотнул, но тут же снова стал серьезен: – Если совсем без вариантов, наденешь на труп наручники. И Мальцева должна быть рядом. Если не она, мало ли что, – найди священника. Настоящего, не для красоты. Нашего капеллана не бери, он последнее время взял моду напиваться до полного изумления. К инквизиторам обратись, что ли…
– Понял, шеф.
– Вот и ладушки, – прихлопнул ладонью по папке Силин. – План допросов знакомых сторожа одобряю. Расследовать пропажу ленточек будет дворцовая безопасность, я сейчас с ними свяжусь, хотя им наверняка уже накрутила хвост благородная госпожа. Нечего тебе там лишний раз светиться. Ты у нас теперь благородный рыцарь, ищущий службы при дворе Альграда, не по чину тебе про тряпки у горничных выяснять. Молодец, что сразу не кинулся слуг допрашивать.
– Я же понимаю, шеф.
– Понимает он… Про опрос свидетелей с дипломатическим иммунитетом я с князем сегодня вечером поговорю, тут нахрапом соваться нельзя. С Альградом и то не слишком хорошо вышло, а остальные могут вообще не пойти на сотрудничество. Бумажки подготовь, но пока не суйся – остается еще слабенькая надежда, что владетельные тут ни при чем.
Виктор кивнул.
– От магички ни на шаг, и сейчас ее дождись, – продолжил шеф. – Не дай бог наедине с некромантом останешься – может получиться очень, очень нехорошо… Все, давай. С Богом.
До Виктора наконец-то дошло, что шеф едва не шатается от усталости. Чем занимался Силин с момента, как они распрощались вчера вечером, Виктор понятия не имел – но Горностай явно не успел ни поспать, ни толком поесть.
– Понял.
Виктор встал, собрал бумаги и реликвии (ладанку под пристальным взглядом шефа сразу надел на шею) и направился к двери.
– Аккуратнее там. Если ты прав и это какой-то наемник, может быть совсем тяжело, – вздохнул Василий Федорович, снова откидываясь в кресле.
Пока Виктор докладывал шефу о результатах, а магичка Анна Мальцева напоминала герцогу Кошицкому об обещанном пожертвовании, Олег Траут, секретарь фрайин Ингрид, пребывал в совершенно раздерганном состоянии духа.
Точнее, он пытался придумать, как выпутаться из кошмарной истории, в которой сам себя утопил по уши. Олег чувствовал, что вязнет в отвратительном болоте, спасения нет и вся его предыдущая жизнь – просто сказка, услышанная вечером у камина.
Олег Траут, сын крупного альградского купца, родился торговцем, мечтал быть им и стал им. Но не каким-нибудь торговцем пирожками вразнос, у которого вся одежда в муке и товар противно пахнет прогорклым маслом. И не владельцем унылой лавки с пыльным барахлом, в которой не на что смотреть и нечего купить. Нет, Олег был настоящим купцом, а значит, торговлю планировал развивать всерьез.
Вот только с детства в него не верила ни одна живая душа. Поздние дети часто бывают любимчиками родителей, но Олегу не повезло. Он стал проблемой. Тощей, вечно простуженной проблемой, задыхающейся кашлем от книжной пыли, потому что сверстники отказывались брать в свои игры «этого придурковатого». Единственным человеком, не гнавшим Олега прочь, был старый,
