Перегнувшись через стол, Чарли разложила приборы на три персоны и поставила свернутые салфетки. Заметив недовольный вид Клайда, она засмеялась:
— Мой преподаватель по рисунку сказал, что в свободное время я могу рисовать своих котят, если мне так хочется.
— Кем они, чёрт возьми, себя считают?
— Они, — сказала Вильма, — наши утонченные и многоуважаемые художественные критики, ниспосланы нам, чтобы нести понимание истинного искусства.
Клайд хмыкнул.
Вильма пристально взглянула на Чарли.
— Признаюсь, твои пейзажи мне не нравились. Но вот кошки – это просто здорово. И главное, они сделаны уверенно и мастерски. У тебя есть ещё?
— Несколько лошадей, — сказала Чарли. — Одна-две собаки. А кошёк ещё много: у всех моих друзей в Сан-Франциско есть кошки.
— Ты привезла их с собой?
— Они в камере хранения вместе с инструментами и всякой всячиной для уборки.
— А ты принесёшь их сюда? — терпеливо поинтересовалась Вильма. — Мне хотелось бы на них взглянуть.
Чарли пожала плечами и кивнула.
— Портреты Дульси можешь взять себе, если хочешь.
— Конечно, хочу. Дульси будет… увековечена, — Вильма запнулась, перехватила взгляд Клайда и почувствовала, как у неё запылали щеки. — Я их сейчас же заберу и закажу рамки.
Вильма встала и принялась хлопотать у раковины, повернувшись к Чарли спиной, а затем поспешила закончить последние приготовления к обеду: ещё раз проверила жаркое и взглянула на лапшу – убедиться, что она не остыла.
Придётся быть осмотрительнее, разговаривая с Чарли или в её присутствии.
И надо убрать рисунки, пока Дульси их не увидела. Малышка может быть не менее беспечной, чем сама Вильма. И если Дульси наткнётся на эти портреты без предварительной подготовки, она будет так польщена, что на радостях может совсем забыться и завопить от изумления и восторга. А если Чарли это услышит, объяснить происходящее будет довольно трудно.
В тот вечер в доме Бланкеншипов играли в покер. Фрэнсис рано подала ужин, состоявший из лапши быстрого приготовления и увядшего салата, затем она отправила мамулю спать. Вернувшись на кухню, она приготовила целую гору сандвичей с болонской колбасой и салями, протёрла столешницы и, естественно, убрала с кухонного стола фарфоровый зоопарк: солонку и перечницу в виде животных, сахарницу-поросёнка, молочник-коровку и горшок с папоротником. Варни швырнул на стол нераспечатанную колоду карт и ящичек с покерными фишками, затем проверил запас пива в холодильнике. Дульси наблюдала за этими приготовлениями, сидя в тёмном закутке между плитой и стеной.
Она бы, конечно, с гораздо большим удовольствием выскочила в открытое окошко прачечной или вернулась в комнату мамули, не дожидаясь, пока кухня заполнится громогласными шутками и сигаретным дымом. Она полагала, что Фрэнсис пойдёт отдыхать в свою уединённую часть дома, в нетронуто-белое убежище, которое Дульси успела обследовать сегодня утром.
Когда Фрэнсис ненадолго вышла за продуктами, Дульси впервые смогла поближе познакомиться с её кабинетом. Прежде ей удавалось лишь одним глазком взглянуть туда из холла. Определённо вход в эту комнату был запрещён как для мамули, так и для Варни – никого из них там видеть не хотели. Этим утром Дульси прошмыгнула туда и с интересом осмотрелась. Голые белые стены, простой белый письменный стол, на котором не было ничего, кроме компьютера. Белое рабочее кресло, белый рабочий столик с ящиками, низкие белые картотечные шкафчики. Идеальный порядок. Все поверхности абсолютно пусты, никаких фарфоровых зверей или невзрачных растений в горшках. Дульси запрыгнула на стол, прошлась взад-вперёд по скользкой крышке, задевая хвостом компьютер. Искушение устроить гонку за собственным хвостом на зеркально-гладкой поверхности было слишком велико, поэтому она резко обернулась, пытаясь ухватить его зубами, и кружилась до тех пор, пока, завалившись на бок, не рухнула на дубовый пол.
Затем Дульси опробовала белое кожаное компьютерное кресло и сочла его мягким и удобным. На одном из белых картотечных шкафчиков она обнаружила копировальный аппарат. Он был очень похож на тот, что стоял в библиотеке у Вильмы. Рядом располагался белый телефон современной модели, снабженный автоответчиком и факсом.
Факс до сих пор нервировал Дульси. И хотя она не раз наблюдала работу этого прибора в библиотеке, кошка так и не смогла привыкнуть к тому, что он неожиданно выплевывал страницы, которые вроде никто и не вкладывал, словно эти сообщения посылались никем из ниоткуда.
Но такое же чувство поначалу вызывал у нее и телефон: от страха её просто трясло. Когда Джо спихнул с рычага трубку, набрал номер и заговорил в маленькие дырочки микрофона, она чрезвычайно недоверчиво прислушалась к бестелесному голосу, который им ответил.
С копировальным аппаратом было проще. Она уже играла с копиром Вильмы: это устройство было более понятным. Если наступить лапой в песок, останется отпечаток. Если положить в ксерокс страничку, получишь точно такую же. Никаких невидимых потусторонних сил.
Даже компьютер казался ей более простым и предсказуемым. Нажимаешь клавиши К, О, Т и получаешь на экране КОТ. Дульси считала компьютер чем-то вроде усовершенствованной пишущей машинки. Но когда дело касалось модема, призраки возвращались.
У Фрэнсис был модем; Дульси подглядывала за ней из-за двери и видела, что та получала много страниц с помощью модема. Она редактировала полученную информацию, вносила изменения, расставляла знаки препинания и снова отправляла эти материалы неким загадочным анонимным адресатам.
Мамуля жаловалась, что Фрэнсис предпочитает её обществу компьютер, и говорила, что та печатает какие-то медицинские отчёты. Старушка имела ещё меньше представления о работе модема, чем сама Дульси. Кошка понятия не имела, зачем Фрэнсис занимается этой работой: ради заработка или чтобы иметь законный повод улизнуть от свекрови. Возможно, дело было и в том, и в другом. Но, какова бы ни была причина, Фрэнсис и в самом деле проводила в своём убежище большую часть дня. Впрочем, кто бы стал её за это винить? Любой изобрёл бы предлог, чтобы уйти от гнетущего хаоса, царившего в доме. Сама Дульси не могла найти ни единого места, которое не было бы похоже на ловушку.
Прошлой ночью, второй по счёту, которую Дульси провела в роли секретного агента, она проснулась возле старушки в приступе паники, брыкаясь, толкаясь и пытаясь освободиться. Ей приснилось, что тёмные стены наползают на неё, словно хотят раздавить. Рядом был белый кот, они вдвоём протискивались сквозь мокрые грязные стены, между которыми было слишком тесно и темно, и Дульси едва не сошла с ума от страха. Она проснулась и поняла, что старушка прижимает её к себе, пытаясь успокоить.
