Вера Чиркова - Кокетка

— Кайя спрашивала, они мнутся и молчат. Но за время ее работы ушли две горничные, и экономка где-то в селе наняла ту женщину, что приносила чай. Она и прачку заменяет, прежняя ушла еще до приезда болтушки.

— И еще она груба, нахальна, и имеет свое мнение насчет того, как должны вести себя гости, — припомнил Дагорд.

— А экономка слишком спесива… и хитра, — задумчиво припомнила Эста, — и вот она нам определенно не поверила. Да и Кайю с первых же минут попыталась представить дурочкой…

— Эста, а ты не попросила выяснить, где ее дочь и как она выглядит?

— Попросила, — кивнула она, — я тоже подумала, что не похожа эта экономка на прислугу, собирающуюся уволиться. Впрочем, я ее проверю, скажу что ищу надежных слуг и попрошу порекомендовать кого-нибудь. Если она и правда хочет уйти, обязательно клюнет. И еще, зайчик, помнишь те толстые стены, на плане… который мы смотрели в карете? Я простукала одну из таких стен… там внутри пустота.

Граф молчал почти минуту, задумчиво хмуря брови и бережно поглаживая плечико жены, потом вздохнул.

— Что-то мне не очень верится, Эста, чтобы в стене шириной три локтя можно было уместить потайной ход. Ведь по нему сможет пробраться разве кошка… или мальчишка лет пяти.

— Ты очень правильно мыслишь, зайчик, — похвалила Лэни, — там и нету хода. Там только подсказка, что эти ходы существуют. И теперь мне очень интересно, знает ли о них барон. Я написала матушке, чтобы она выяснила, как и когда он получил это поместье, и пока жду письмо, хочу сама погулять по первому этажу. Сам понимаешь, именно там, или даже в подвале удобнее всего искать вход в подземелье.

— Лэни… извини, Эста, но кто может там прятаться и зачем? Допустим, Арви прятался… но там была исключительная ситуация. Ему приносил еду и одежду Седерс, и он знал, что сможет жить почти открыто, как только выживет меня?!

— Какая замечательная идея, зайчик! Ты сейчас почти снял все подозрения с барона… хотя ничего нельзя исключать. Теперь я убеждена, что нам следует проверить эти ходы… но сначала дождемся ответа матушки. И поскольку вопросы очень серьезные, вряд ли ответ будет скоро… поэтому придется потянуть время. Я не люблю работать болтушкой… но придется, а ты постарайся не забывать, что это работа.

— Не забуду, — пообещал Змей, и стряхнул с ног сапоги, решив, что ждать обеда не обязательно сидя в кресле, — особенно, если ты пояснишь, чем отличается болтушка от кокетки.

— Если ты будешь меня отвлекать, — засмеялась Эста, — то ничего я объяснить не смогу… но скажу сразу — всем. Хотя и кокетка и болтушка обязаны все время улыбаться и говорить глупости, цели у них совершенно разные. Кокетка должна очаровать всех мужчин вокруг, улыбнуться каждому так, чтобы он почувствовал себя особенным, показать себя соблазнительной и ветреной…

— Понял, — кивнул Змей, — видел, как работает Рози. А болтушка?

— Болтушка наоборот, все время самоуверенным голосом говорит глубокомысленные глупости, всех перебивает, всех поучает, со всеми спорит и ни с кем не соглашается, на все вопросы имеет свое собственное мнение… Через некоторое время всем мужчинам хочется оказаться от нее подальше.

— Думаю, мне бы хотелось, чтобы ты все время работала болтушкой, — хитро заявил Даг, — что-то в этом есть привлекательное.

— Ты ошибаешься, зайчик! — счастливо хихикнула Эста, — Тебе тоже скоро захочется сбежать… а вот этого совсем не хочется мне!

Едва Змей, войдя с Эстой в просторную, продолговатую комнату, служившую барону столовой, обменялся с сидевшим во главе стола хозяином коротким приветствием и усадил жену на одно из приготовленных им мест, висевший в углу серебряный колокол прозвонил начало обеда. Как понял граф, он был соединен хитроумным механизмом со стоявшими под ним напольными часами гномьей работы.

В тот же момент лакей, утром встречавший гостей кочергой, подкатил к барону громоздкий серебряный столик, и принялся разливать суп. Немногие знатные семьи сохранили такое скрупулезное следование старинным традициям, и Змей, устроившись рядом с Лэни, с тайным вниманием наблюдал за этой церемонией. А заодно за двумя присутствующими за столом женщинами. Одну из них, экономку Густину, Дагорд одарил лишь мимолетным взглядом, отметив, что к обеду она принарядилась в новый чепчик, зато на вторую, довольно пухленькую девушку с рыжеватыми локонами и темными кругами под глазами, поглядывал заинтересованно.

Никак не походила она на монахиню, скорее, на булочницу из маленького городка.

— Ах, как интересно, — объявила она томным голоском, съев крохотную тарелочку супа и откинувшись на спинку стула в ожидании, пока лакей положит ей порцию мясного рагу, — вы значит, будете нашими новыми соседями! Надеюсь, вы купите усадьбу у графа Чардена, дорога туда намного лучше.

— Но сама усадьба у него очень маленькая… и речки там нет, — немедленно возразила ей Эста.

— Ах, зачем вам речка? Она говорят, разливается весной почти до ступеней крыльца… потом половину лета будет вокруг грязь и сырость! Брать нужно у Чардена, там холмы и лес близко!

— Я не думаю, что лес — это так уж хорошо. Все-таки тут провинция, начнут бегать волки и разбойники…

— Зато дрова близко возить и ягоду селяне дешево приносят…

— А еще в лесу всякая нечисть…

— Какая в этих местах нечисть, госпожа Эсталина! Тут даже волки редкость! Зато там близко деревня и легко найти прислугу.

— Но я не хочу деревенских девушек в служанки! Они такие неуклюжие! Я собираюсь привезти слуг из города.

— И потратите в три раза больше. Поверьте моему слову, селянок очень легко научить порядку, нужно просто вычитать из жалованья за разбитую посуду.

Через четверть часа Змей понял, что имела в виду Лэни, когда предупреждала его, что это только работа. Барон тайком морщился, слушая этот бред, произнесенный самыми учтивыми голосками, и с самыми милыми улыбочками, экономка скептически поджимала губы, и посматривала на Дагорда с тайным состраданием. Определенно жалела, что граф так поторопился с женитьбой.

Он и сам начинал уставать от этой трескотни, и будь на месте Лэни кто-то другой, давно бы завел разговор с бароном на более приятную тему, но теперь предпочитал делать вид, что всецело увлечен обедом. Как выяснилось, маленькие порции вполне возмещались количеством блюд, причем, чем дальше, тем вкуснее и изысканнее они были. Венцом обеда должен был стать пудинг, розовый и пышный, политый шоколадным кремом и украшенный свежей, явно оранжерейной, клубникой. Его привезли лакей с поваром и поставили в центре стола на старинном фарфоровом блюде, когда трапеза подходила к концу, и слуга уже убрал соусники и острые приправы.