он пошел со мной. Мы отошли метров на десять, и я начал, — ты знаешь, парень, что батя твой — стукач? Парень не сразу понял, а когда до него дошло, отступил на шаг назад и вытянул вперед нож. Друзья которой наблюдали за нами, уже подались к нам. Но я прошипел, — дай договорю, иначе они узнают все. И тогда все, не будешь ты вожаком, если у тебя отец стукач.
Парень сообразил быстро, он махнул рукой, и друзья отошли. Парень держал наготове нож и слушал меня.
— Твоего отца зовут Тимофей Краскин? У твоего отца есть наколки на руках в виде перстней? Вот здесь, вот здесь и вот здесь.
Парень молча кивнул. Он поплыл. Его отец, который был для него героем, вдруг оказался обыкновенным стукачом. Через секунду он встрепенулся, — а может это неправда? Я же добил его, — спроси его, помнит ли он майора Кукушкина. Парень почему-то сразу поверил мне. Я таким тоном говорил с ним, что мне невозможно было не поверить.
Он стоял растерянный и не знал, что делать.
— Слушай, не переживай так. Я никому не скажу. Только и ты помоги мне. Мне нужно, чтобы никто не знал в поселке про меня. Ну и понимаешь, мне же нужно что-то есть. Я попрошу тебя, чтобы ты посылал кого-нибудь из своих в магазин, и пусть он мне покупает продукты. Не боись, деньги у меня есть. Я тебя подогрею. Не обижу. А ребятам скажешь, что я кореша твоего хорошо знаю, что друг его. Я тут на несколько дней, а потом уеду. Ну что? Как? — я уставился на парня.
Тот в начале разговора побледнел, потом же начал отходить. А к концу он подумал и согласился. А куда ему было деваться. Если бы я сказал ребятам, что его отец стукач, весь его авторитет сразу же бы пропал.
Дальше пошло веселее. Он убрал нож, подошел к ребятам, тихонько поговорил, показывая на меня. Когда я подошел, то они улыбались. Я пригласил их к костру. И достал колбасу, тушенку, сгущенку и мы начали перекус.
Мы договорились, что завтра утром после десяти, от них придет парень и принесет мне продукты. Я дал старшему деньги не при всех, и тихо сказал, половину оставь себе.
Все это время мой умный пес сидел в стороне и наблюдал за событиями. Мне даже иногда казалось, что у него человеческий разум. Он ни разу больше не зарычал, он понял, что я решаю проблему, что меня не надо защищать. Даже люди бывают глупее. Что же я без пса делать буду? И как я его тут оставлю? Одна идея у меня появилась, но я оставил ее на потом.
Мы с псом переночевали у костра. И ждали десяти часов, когда нам должны были принести продукты. Время шло, но никого не было. Я начал думать о том, что какая-то неприятность на подходе.
И точно. В половине одиннадцатого появился старший парень. Он подошел, молча сел и стал ждать. Через пять минут появился мужчина. Невысокого роста, в пиджаке и кепке, с остроносым лицом и хитрым прищуром глаз. Я понял — это отец парня. Он присел у костра и молчал.
Я смотрел на него, и как учили в таких случаях, направил взгляд в его переносицу. Мы оба молчали. На курсах нам говорили, что есть случаи, когда нужно ждать, пока не заговорит ваш собеседник. Кто первый начнет, тот и покажет свою слабость.
Парень хотел начать говорить, но отец шлепнул его по руке. Мы все ждали. Я посмотрел на пса, тот, чувствуя ответственный момент, даже не шевелился.
Молчание затянулось. Я в своем пространстве. Я хозяин, а он пришел, так пусть и начинает. Ему что-то нужно, не мне.
— Ну, что вы хотите мне сказать, — начал мужчина.
Я перевел взгляд на его сына, потом снова на него. Он понял меня и отослал парня. Потом посмотрел на пса. — Он ничего не расскажет, — улыбнулся одними губами я.
— Зачем вы моего сына посылали в магазин за продуктами. Он, что вам шестерка? — мужчина говорил вежливо. Однако чувствовалось, что в любое время он может сменить тон.
— Давайте поговорим спокойно, Тимофей Краскин, — я решил, что официальный тон подойдет лучше.
— Извините, а с кем я говорю? — отозвался мужчина.
— На данный момент это неважно. Возможно позже я что-то и расскажу, — ответил я.
— На человека из органов вы не похожи. КГБ? Тоже не похожи. Не могу понять, как с вами общаться.
Было видно, что отец парня не знает, как себя вести. Я глянул на его кисти рук. Все правильно — наколотые перстни были, и на тех местах, которые я видел. Он заметил мой взгляд, и спрятал руки.
— Давайте сделаем так, — я начал говорить, — я расскажу немного о вас, хотя лично вы мне не нужны. Итак. Вы в свое время подписали заявление о сотрудничестве с органами. Так?
Мужчина при этих словах оглянулся на сына, и понял, что сын это уже знает.
— А вообще отошлите сына назад. Потом расскажите ему сами, что хотите. А то, может быть, мы с вами не договоримся, зачем сыну быть свидетелем чего-нибудь такого.
Мужчина коротко задумался, потом махнул рукой сыну — иди домой. Парень посмотрел на меня, и опустив голову, пошел домой. Он сейчас точно убедился, что его отец стукач.
Без сына разговор пошел легче. Видимо мужчина уже решил для себя, как ему себя вести.
Я начал говорить о майоре Кукушкине. Мужчина все ниже склонял голову и наконец кивнул, все хватит. Я смотрел и думал, как быстро меняется человек. Только что был вполне уверенный в себе мужчина, и вот передо мной жалкий, поникший уголовник.
Я стал объяснять, что мне нужно. Дальше мы договорились, что сегодня к вечеру, часов в шесть, его сын принесет мне продукты. И будет носить, пока я не отменю задание. Он кивнул головой и стал подниматься.
Руку я ему жать не стал, но когда отворачивался, то заметил, что мой пес дернул головой. Я резко ушел в сторону и вовремя. Его рука с ножом зацепила мой пиджак. Я повернулся и сделал мужику загибание верхушки. Это довольно жестокий прием. Если его делать на асфальте, то запросто можно убить человека.
Я придавил его коленом к земле. Нож его валялся рядом.
— Может кончить тебя, чтобы больше не коптил белый свет. Одной мразью меньше станет. Так пацана твоего жалко, — намеренно
