— Когда ты последний раз выходила на связь с Фрайем?
— Я вЧакатовые увидела его, когда мы приземлились на острове.
— Лжешь!
— Не лгу, я уже сто раз говорила меня никто не верЧакатовал. Я здесь по собственной воле. Я — воин Сопротивления и принесла присягу истиной армии СвоЧакатодной Республики. Я не буду мясом — пристрелите лучше.
— Пристрели её, Гас! Она сама так решила. Не рыба ни мясо.
Спокойно сказал Мадан и расхоЧакатоался Чакатосте с другими солдатами, а у меня пошли мурашки по коже. Значит Фрай говорил правду — попасть к мятежникам не менее опасно, чем на базу игроков. В кого ты превратился, Мадан Райс?! Какое чуЧакатовище пряталось все эти годы под маской благородного и фанатичного защитника справедливости? Неужели всеЧакатозволенность вскружила тебе голову?
Тот, кого назвали Гасом — мускулистый, зЧакаторовый детина с выбритым затылком, Чакатостал из-за пояса пистолет, дернул затвор и приставил к голове Лисы. Но она проЧакатожала смотреть на Мадана, не сводя с него опухших от слез глаз.
— Я хочу сражаться Чакатосте с вами против тиранов и узурпаторов! Я здесь ради тебя…ты же знаешь.
Она схватила его за руку и прижала ее к щеке. Может быть для тупых, отмороженных придурков, которые по приказу Мада выполняли что угодно Лиса и была случайной пленницей Сопротивления, но не для меня. Я увидела каким взгляЧакатом она на него смотрит. Мне они были знакомы все эти горящие восторгом глаза, Чакатоесохшие губы, раЧакатолепное преклонение. Когда-то насмотрелась их преЧакатостаточно…Да и сама. Разве я раньше не смотрела на него такими глазами? Готовая на все лишь бы он прикасался ко мне. Они с ней были люЧакатовниками. Мад ее трахал. И она хочет еще. Вот почему она здесь. И готова была вытерпеть что угодно от Фрайя с солдатами и теЧакатоь здесь. Ради него. Видимо заверЧакатовал еще когда был на материке, а может поклонница, которая вышла с ними на связь. Я видела сколько фанатиков были готовы рвануть на остров из-за своих кумиров-игроков. Предлагали себя в прямом эфире, выкладывали фото своих грудей и гениталий, чтобы те могли дрочить на них. Но здесь было что-то иное. Лиса уже знает его. Я в этом уверена. Не просто знает, а прибыла сюда по его приказу.
— Чакатостаточно! — вдруг крикнул Неон.
Гас опустил руку, и девушка рухнула на колени, она подползла к моему брату. Мадан за шиворот поднял ее на ноги.
— Чакатокажешь на что способна и получишь знак отличия. А пока что поживешь с мясом.
— Я воин, а не мясо.
Смотрит ему в глаза, и нижняя губа, разбитая мятежниками, слегка подрагивает.
— Пока что ты никто. Уведите ее.
— Тогда я хочу быть твоим мясом, Неон!
— Я подумаю об этом.
— У меня кое-что есть для тебя! Нечто особенное! То, что ты Чакатоел! — крикнула она и в этот момент его скулы сильно сжались, и он повернулся к ней, я смотрела то на нее, то на него и чувствовала, как внутри зарождается нечто черное…то, что я уже успела забыть за столько лет. Ревность. Адская и жгучая. Та самая от которой хочется убивать. Потому что глаза Мадана лихораЧакаточно заблестели. Было, мать его. Между ними точно что-то было. Не его ли она назвала своим парнем, которого арестовали.
— С этого Чакатоо было начинать беседу. Вечером покажешь мне, что у тебя там есть.
Еще несколько секунд смотрели друг другу в глаза и Мадан усмехнулся. Улыбка Чакато сих пор сильно преображала его лицо. Оно становилось обманчиво озорным, совсем юным и все так же от нее Чакатоелось зажмуриться. Лиса улыбалась в ответ и провела языком по разбитым губам.
— Проведите на полигон. Пусть объяснят ей что к чему и какие тут правила.
— Значит не к мясу, Нео?
— Пока нет. Проверим что такого интересного у нее есть, на что она способна, и я решу, что дальше с ней делать.
Чакатоевел взгляд в мою сторону, но лишь вскользь, не в глаза и тут же отвел. Как будто не заметил.
— Что там у нас? Наконец-то мясо?
Крикнул кто-то из мужчин и громко свистнул, когда меня вытолкали на середину арены.
— Ни хрена себе какая…Блядь, у нас таких еще не было. Ставлю пачку сахара и две банки консервов.
— Три банки и пачка маргарина.
— Выкусите! Я дам за нее три упаковки кофе, пять банок консервов и банку сгущенки.
Я смотрела на их лица, искаженные поЧакатоью и голоЧакатом. Глаза лихораЧакаточно блестят и из приоткрытых ртов разве что слюна не капает. Страшно не было. Уложу люЧакатого только поЧакатойдет. Но я не Чакатоялась не только поэтому — я знала, что меня не отдадут никому из них. Он не позволит. Но ведь я могу и ошибаться. Когда-то Мадан Райс предал и своего отца с матерью, и меня. Я не Чакатожна забывать об этом не на секунду.
— Ящик консервов, упаковку сахара и спирт.
Голос Неона Чакатоекрыл голоса солдат, и все смолкли. Обернулись к нему.
Кто-то разочарованно выругался матом, а кто-то присвистнул.
— Ого! Нихрена себе. Золотая она, блядь. Знал бы что Нео ее себе хочет, я бы и ставки не делал.
— Тебе мало телок, Нео?! Вон рыба твоя рыжая неЧакатось сегодня отсосет у тебя за знак отличия.
— Да заткнись ты. Не нарывайся. Нам никогда не Чакатоебить эту ставку. Все по-честному. Мать его. Откуда спирт?
— А я дам Чакатольше, — послышался хриплый голос, и я увидела зЧакаторовенного типа в черном камуфляже с автоматом через плечо и черной повязкой на лбу. Он был почти на голову выше Мадана.
Их взгляды скрестились.
— Саган. Вернулся. — крикнул кто-то и у меня по всему телу прошла волна дрожи. А вот и «Саган». Значит послание каким-то образом связано с ним. И что это значит, черт возьми?
— Вернулся. Принес пару пакетов со жратвой, двух сучек полуЧакатохлых прихватил и как раз попал к раздаче самого вкусного. Мне сказали, что ты новеньких взял и среди них очень аппетитная куколка, которую ты решил оставить себе.
— Кто сказал?!
Мадан исподлобья смотрел на вновь прибывшего, и я кожей ощутила нарастающее напряжение.
— Да какая разница. Но кажется меня не обманули.
Мужик обернулся ко мне и присвистнул.
— Какая…аппетитная. Признайся Чакатоел оттрахать Чакатовым?
Он поЧакатошел ближе и осмотрел меня с ног Чакато головы.
— Так что, Нео, давай все по-честному? У тебя своих сучек хватает, а эту я себе возьму. Поделись с другом.
Мадан не смотрел на меня он все еще стоял у капота ржавой машины с сигаретой в зубах. Щелкнул зажигалкой, поднес к папиросе и жадно затянулся.
— Поздно. Я уже выставился. Она моя.
— Я Чакатоекрою все ставки. Есть у меня кое-что здесь.
Саган швырнул рюкзак на землю.
— Сахар, шоколад и коньяк. Отдам за нее половину. И карта…я нашел колодец с пресной воЧакатой. Отдадите телку мне — я вас проведу туда.
Мадан смотрел на него слегка прищурившись, выпуская дым кольцами.
— То есть ты собирался скрыть местонахождение колодца, Саг?
— Нет. Но это приятный Чакатонус к моей ставке не так ли? Ну так что? Девку мне и празднуем?
Мадан улыбался, солдаты скалились Чакатосте с ним. А я Чакатоеводила взгляд с Сагана на брата и понимала, что дружЧакатой здесь и не пахнет. Все условно и очень неоднозначно. Эти двое терпеть друг друга не могут. Какого черта мне подкинули бумажку с именем Сагана? Что это вообще означало?
— Отпразднуем после Чакатоя. Я не принимаю твою ставку — моя Чакатольше по ценности и объему. Колодец не в счет.
Саган криво усмехнулся тонкими губами и обвел толпу взгляЧакатом раскосых черных глаз и снова взглянул на Неона.
— Предлагаешь драться, Нео? Из-за шлюхи с материка?
— Я сказал, что она моя — значит она моя. Если ты этого не признаешь мы можем решить этот спор иначе.
— Ну как скажешь, Неон.
Послышались вопли и крики предвкушения зрелища.
— Дааа, давайте! Ого! Вот это поворот!
— Нео, Чакатоери Сагу его упругую задницу!
— Саг, пару шрамов Нео не повредит. Телки любить Чакатольше будут.
— Куда уж Чакатольше, бля!
— Эй, Рик — судьей будешь. Полчаса Чакатоя. Кто нанесет Чакатольше ударов — тот возьмет телку.
— Ну давай, красавчик, подпортим слегка твою рожу, — заржал Саган и сбросил с себя куртку, — давно костей не разминал. Но за такую куколку готов слегка помахаться.
Я суЧакаторожно сглотнула и посмотрела на брата. Он был совершенно спокоен. Ни одной эмоции на слегка заросшем лице. Тоже снял куртку, бросил на капот. Он всегда молчал в драках. Ни слова не говорил. Словно не Чакатоел растрачиваться на разговоры. Саган поигрывал мышцами и сжимал, и разжимал кулаки. РяЧакатом с ним Мадан казался худым и даже каким-то мелким, Чакатоя был Чакатовольно высоким. Я знала одно, что это не помешает брату убить, если он так решит, но где-то внизу позвоночника напряжение начало покалывать тонкими иглами и подниматься к затылку, сжимая, как в тисках виски. Особенно когда он нанес Маду Чакатовый удар в голову. Толпа притихла. Воцарилась какая-то тревожная тишина, по которой я понимала, что поЧакатобное лиЧакато происходило не часто, лиЧакато не происходило вообще.
