должны молиться. Каждый день утром и вечером. Со всей любовью и верой. С молитвой мы можем найти ответы на многие вопрос. Она очищает разум и мысли. Молитва прогоняет прочь бесов, спрятавшихся под корой головного мозга.
Я не спала, но и полностью в сознании не прибывала. В голове то и дело повторялись слова молитвы. Мама ещё в детстве научила меня «Отче наш». Она говорила, что когда тебе страшно, то просто нужно несколько раз произнести мысленно или вслух молитву. И страх отступит. И это и вправду всегда помогало. Правда я уже давно не молилась. Последний раз в детстве, когда боялась спать ночью без светильника. И кто бы мог подумать, что я буду подвешенная над полом в подвале, произносить те же самые слова молитвы, что и в детстве, лёжа в своей тёплой детской кровати. Но тогда на самом деле я была в безопасности, а сейчас нет.
– Только не засыпайте, – голос Светы прозвучал откуда-то издалека и смысл слов до меня не сразу дошёл. Я с трудом подняла отяжелевшую голову и посмотрела на неё. Вова ушёл после того, как оттрахал меня в глотку, забыв или специально оставив свет включённым. Тусклая одинокая лампа, висящая на изогнутом проводе посреди потолка, слабо освещала окружающее пространство, но достаточно, чтобы разглядеть на Светином лице ужас и отчаяние.
– Тебе нужен врач, – прохрипела я. И тут же горло отозвалось режущей болью, словно мои гланды оккупировал какой-то очень заразный вирус. Света по-прежнему была прикована обеими руками к железной строительной скобе наручниками, – Постарайся выдернуть скобу, – снова прохрипела я.
– Я уже пыталась, – ответила она с полным отчаянием в голосе, – Но у меня недостаточно сил.
Я снова опустила голову. Мышцы шеи ныли от перенапряжения. Я пыталась заставить свой мозг работать, пыталась придумать хоть какой-нибудь план спасения, но голова была словно затуманена, будто я выпила алкоголь.
Почему в школе нас не обучают, как выбраться из подобных ситуаций? Почему на уроке физкультуры не обучают, например, оборонительным приёмам? И коим образом мне должны пригодиться логарифмы, синусы, тангенсы и косинусы, когда я прикована цепями, словно беспомощный зверёк?
Не знаю, сколько времени я просто висела в пространстве, бессвязно размышляя о всякой ерунде. Я думала о первых месячных. Как жутко я перепугалась, что обо что-то поранилась. И как с тревогой рассказывала об этом матери. Потом мысли метнулись в далёкое детство. Бижутерия. В моде было носить цепочки с кулоном твоего знака зодиака. Через некоторое время цепочки темнели и становились некрасивыми. Я складывала их в шкатулку, а потом… Что я делала с ними потом? Соединяла все вместе и перекручивала. Тонкие звенья практически сразу ломались, и это доставляло странное удовольствие.
– Послушай, – я резко вскинула голову. Напряжённые мышцы тут же аукнулись болью. В горле по-прежнему жгло, но голос постепенно приходил в норму. – Тебе нужно попытаться перекрутить звенья цепи. Они тоньше, чем у меня.
Света с сомнением посмотрела на свои руки. Но вместо того, чтобы подняться и попытаться сделать, так как я предложила, она покачала головой и заговорила:
– У мамы один раз получилось высвободиться. Ей не удалось нас освободить, но она убежала за помощью. Так и не вернулась. И никакой подмоги тоже не было. Это значит, что он поймал её. – С пугающей пустотой в голосе договорила она.
– Но мы не можем ничего не делать. Нельзя ждать пока он снова придёт, – возразила я, пытаясь переубедить её.
На это Света ничего не ответила.
– Как часто он приходит?
– Я не знаю, – она закрыла глаза, запрокинув голову назад.
– Света, пожалуйста, послушай, наши жизни в твоих руках, – продолжила я, но Света неожиданно начала мотать головой, – Я понимаю, тебе страшно и мне тоже страшно, но мы должны попытаться. Света…
Она подняла голову, её лицо покраснело, а щёки заблестели от слёз.
– Ничего не выйдет. Помимо вашего мужа здесь есть кое-кто ещё… – она неожиданно засмеялась. От её смеха мне стало жутко.
– Что? О ком ты говоришь?
Она перестала смеяться. На её лице застыла смесь страха, безысходности и усталости.
– Он приходит, когда темно. Приходит и ждёт. – Произнесла она осипшим голосом.
Она сошла с ума. И это неудивительно. Не хочу знать, что ей пришлось пережить, проведя столько времени в заточении.
– Послушай, Света. Я прошу тебя не потому, что хочу выбраться сам, а потому что хочу спасти жизнь своему малышу.
Мои слова её удивили. Она вопросительно взглянула на меня.
– Вы беременны? – озадаченно спросила она.
– Да, и мне нужна твоя помощь.
Какое-то время она просто смотрела на меня, и мне уже казалось, что она снова начнёт нести какой-то бред, но Света лишь согласно кивнула.
52
Прошло примерно около четверти часа. Света пыталась, как я и предлагала, скрутить цепь, которой была прикована. Она делала обороты вокруг своей оси, хотя движения давались ей с трудом. У неё болело все тело, и не было сил от недоедания и недосыпания. Синяки на её теле были разбросаны, как пятна на шкуре далматинца. Уже через несколько минут Света остановилась, она больше не могла делать обороты. Цепь была докручена до предела, но этого было недостаточно.
– Давай, у тебя получится, – вымолвила я, опасаясь, что она может сдаться. Цепь наручников хоть и выглядела тоньше, чем те на которых висела я, но оказалась довольно прочной. Света выглядела измождённой. Грязные волосы прилипли к лицу. Она пыхтела, стараясь сделать контрольный оборот.
Давай, давай, ещё маленечко!
Цепь скрежетала. Света натужно застонала. Её запястья покраснели и опухли, но она продолжала тянуть. Она снова сделала оборот вокруг оси, а потом рухнула на колени.
– Больше не могу, – заплакала она, – Мне больно.
– Света, последний оборот и цепь лопнет.
– Нет, не лопнет. Это бесполезно. У меня нет больше сил.
Меня всю трясло. Бросало то в жар, то в холод. Неужели нет никакого выхода? Выход должен быть. Выход есть всегда. Например, можно обмотать шею цепью на одной, из которых я подвешена и задушиться. Это ведь тоже выход, верно? И не нужно ждать пока твой мучитель снова вернётся. Нет, у тебя не хватит силёнок. Слишком кишка тонка. Духу не хватит. Ты лучше предпочтёшь висеть в воздухе и быть изнасилованной мужем-психом.
– Может, стоит попытаться в другую сторону, – обречённо выдавила я, понимая, что и это вряд ли поможет. На этот раз Света не стала спорить. Она поднялась на истощённых трясущихся ногах и стала сначала раскручивать, потом снова закручивать цепь против часовой стрелки. Снова раздался скрежет металла. Бледное лицо девушки стало практически смертельно белым. Она натужно кряхтела, стараясь из-за всех сил. И на этот раз цепь не поддалась.
– Простите, – простонала она, обессиленно повиснув, как марионетка. Она плакала. Слёзы стекали по щекам и капали на пол. Она громко всхлипнула
