На стоянке застыли восемь автомобилей; их металлические тела потускнели от росы – похоже, они провели здесь большую часть ночи. Все машины («Бьюики», «Шевроле» и даже пара «Мерседесов») были не старше двух лет, все представляли собой самые крутые модели. Обходя парковку по краю, кошки направились к отделению "Внимание". Там, скользнув сквозь чугунную решетку, ограждавшую небольшую террасу, они принялись искать незапертую стеклянную дверь, через которую можно было бы попасть в спальню, а затем в коридор.
Большинство стеклянных дверей были закрыты, а те две, которые оказались приоткрыты, были накрепко зафиксированы, ставни заперты на задвижку. Как будто обитатели этих комнат не на шутку опасались, что какой-нибудь злоумышленник перемахнет двухметровую ограду и передушит их в постелях.
Кошкам было слышно негромкое дыхание погруженных во тьму спящих людей. Некоторые из занятых постелей казались почти не потревоженными, одеяло поднималось маленьким холмиком только там, где лежал человек. Другие комкали и скручивали свои покрывала и простыни, а то и сбрасывали на пол. Один дедуля, завернувшись в одеяло, словно в кокон, храпел как страдающий от аденоидов бульдог.
Перепробовав все двери, они наконец обнаружили почти в конце ряда ту, что была не заперта и не закреплена фиксатором – возможно, он был сломан. В комнате пахло вишневым сиропом от кашля. Они прокрались мимо койки, на которой горой возвышался неизвестный обитатель. Рядом с открытой дверью в коридор стояли металлические ходунки с резиновыми ножками. Джо и Дульси присели рядом, выглянули в пустой коридор, а затем пробежали в сторону гостиной.
В темноте комната казалась огромной. Массивные очертания диванов и кресел напоминали неведомых чудовищ; за их согбенными черными спинами были видны освещенные луной столы под белыми скатертями. Слева от погруженной в сумрак комнаты за стеклянными дверями бледно светился дворик.
Они запрыгнули на спинку темного дивана и прислушались. Из коридора со стороны приемной доносились женские голоса, оттуда же тянуло запахом кофе. Они перескочили на кресло, с него опять на диван, а затем выскользнули в открытую дверь и бросились по коридору.
Добравшись до роскошного фойе, они юркнули в темноту за креслом. Оттуда они осмотрели стойку приемной и открытые двери двух освещенных кабинетов.
За стойкой никого не было, но в одном из кабинетов были видны две женщины и слышалось позвякивание кофейной чашки о блюдце. Кошки прошмыгнули мимо, к закрытой двери "Заботы", откуда негромко клацала музыка. Скользнув в ближайшую затемненную спальню, они уселись рядышком и стали через дверную щелочку изучать запертый вход в "Заботу".
Дверь была оснащена пневматическим механизмом. По опыту они знали, что сами с таким ни за что не справятся. Однако, если набраться терпения и подождать, наверняка кто-нибудь в эту дверь зайдет.
В этот момент человек позади них застонал и заворочался. В комнате стоял кисловатый запах, который зачастую возникает в комнате спящего. Кроме того, здесь было слишком жарко
Вскоре Дульси начала ерзать, а в куцый хвост Джо впилась голодная блоха. Он яростно принялся выкусываться, чтобы унять зуд, однако ловля зловредного насекомого оказалась безуспешной. В последнее время он стал относиться к своей неистребимой блохастости как к серьезной проблеме личной гигиены. Такому цивилизованному существу, как он, негоже было то и дело чесаться. Однако терпеть было невозможно, и это очень смущало его.
Клайд предложил вместо столь ненавистных аэрозолей от блох каждый день принимать душ. Ну, разумеется, Клайд был мастером на такие дурацкие предложения. Удивительно, как это он еще не предложил Джо купить станок и побриться – это наверняка полностью избавит от блох.
Ожидание грозило затянуться до бесконечности, но вдруг светлая полоска под дверью "Заботы" потухла, и изнутри послышались шаги, заглушаемые ковром. Пневматическая дверь втянулась, и мимо них быстро прошла медсестра. Ее белые туфли промелькнули буквально на расстоянии вытянутой лапы, и, прежде чем дверь закрылась, Джо и Дульси успели нырнуть внутрь.
При этом они едва не налетели на другую медсестру. Застыв у нее за спиной и пытаясь унять сердцебиение, они огляделись в поисках укрытия. Единственным подходящим для этих целей предметом была стоявшая рядом сервировочная тележка на колесах. Сестра как раз что-то расставляла на ее металлических полках. Чувствовались запахи горячего какао и поджаренного хлеба с маслом. Выбрав момент, когда медсестра отвернулась, Джо и Дульси прошмыгнули мимо нее и притаились между хромированных колес тележки.
И вскоре они уже ползли под катящейся по коридору тележкой, то и дело подергивая ушами, когда те касались холодного металла. Резиновые шины колес издавали мягкое шуршание, словно разрывали ленту застежки – «липучки». Все, что им сейчас было видно, — это колеса тележки, плинтус и нижние кромки дверей, расположенных на равном расстоянии друг от друга. Если на дверях и были таблички с именами пациентов, то из своего укрытия Джо и Дульси видеть их не могли. Может, они как раз сейчас и проехали мимо палаты Джейн Хаббл, так и не узнав об этом. Нет, так ничего у них не выйдет. Вот если бы прокатиться на верхней полке той же тележки! Дульси нетерпеливо глянула на Джо, ее пестрый хвост подергивался возле самого колеса.
В некоторых палатах было темно, однако в большинстве свет горел, из некоторых доносились старческие голоса, ворчливые или просительные. От запахов лекарств и болезней четвероногих шпионов стало подташнивать. На полпути по коридору тележка остановилась, черные шины замерли, а белые башмачки мягко вошли в освещенную комнату. Кошки пригнулись – посмотреть, что там такое.
Через открытую дверь было видно прикроватную тумбочку и лампу, узкая полоса света от которой выхватывала железную кровать и худенького морщинистого пациента. Выражение лица у него было кротким и спокойным, словно уже давным-давно он смирился с неизбежными лишениями старости. Когда сиделка отвернулась, чтобы подвинуть тумбочку, кошки выскользнули у нее из-за спины и нырнули под кровать.
Съежившись под пыльными пружинами, они были совсем недалеко от белых спортивных ботиночек медсестры тридцать шестого размера, так близко, что чувствовали запах скошенной травы, по которой она, видимо, недавно прошла. Этот запах приятно смешивался с ароматами какао и тостов. Было слышно, как она установила поднос рядом с пациентом, тарелка скользнула по металлической поверхности. Сиделка заговорила со стариком по-испански, но ответил он ей по-английски. Казалось, они вполне понимали друг друга. Судя по звукам, она взбила для него подушки; затем ее ноги напряглись – похоже, она помогала ему сесть. Устроив пациента поудобнее, она ушла из палаты вместе с тележкой.
