— Между ними и Вилли нет никакой связи.
— Между ними и без Вилли связей не много. Не тратьте силы на его поиски. Я достану вам ДНК непосредственно из первоисточника.
— Спятили? С вашими манерами вы добьетесь только дипломатического скандала.
— И все же я попробую. Я лицо частное, и я не первый, кто пытается поскрести их шкуру. Ни вы, ни наши официальные власти не будут ни в чем замешаны.
— Тогда к чему этот разговор? Запретить вам ломать шею я не могу.
Действительно, зачем я звонил? Я пожелал ей спокойной ночи.
Мало того, что у меня не было плана, как достать ДНК эолийцев, так Говард еще и попытался его испортить.
— Мы договаривались, что вы найдете Клемма и его семью, — напомнил он на следующее утро.
— Чем я могу помочь? Интерпол обшарил все терминалы, все телепорты. Ваше святое семейство нигде не появлялось.
— Значит, их вывезли на ДК.
— Деформационный корабль? Что ж, может быть. Кстати, установить это не сложно. Есть специальные сканеры, которые чувствуют гравитационную волну, идущую от Д-корабля, когда он делает прыжок или, наоборот, из прыжка выходит. Возле Энно должны быть такие сканеры. Запросите их данные за начало марта. Скажите, что вам для ваших физических исследований это позарез необходимо. Возможно, вам повезет, и вы найдете тот корабль.
— Это идея, — сказал он.
Уходя, в дверях он столкнулся с Долорес.
— Вам, — сказал я девушке, — задание попроще. Кофе, свежевыжатый грейпфрут, яичница, тосты.
— Повезло вам, — сказал ей Говард, — мне он велел тащиться назад на Энно.
— О, да, — подтвердил я, — я сегодня в ударе.
Она пришла прощаться. У Долорес, в отличие от меня, был план. Она не согласна с Эдвардсом, и, по мере возможности, будет держать меня в курсе.
Растроганный этим обещанием, я отменил свое прежнее распоряжение и угостил ее завтраком. Точнее, завтракал я, она ограничилась соком.
Мы немного подумали над тем, как можно подобраться к эолийцам. Самая близкая к ним обитаемая планета — Прима. Не случайно там была база ДАГАРа — та самая, которой двадцать лет назад командовал Опоссум Лей.
Торговля с Эолом была основным источником дохода Примы. Мы продавали находки с тысяч освоенный и неосвоенных планет, взамен получая некоторые технологии — в основном, медицинского направления. При этом эолийцы делали вид, что находки того не стоят, но совсем ничего не давать нам было бы не по-соседски. Наши считают, что другие технологии они не передают, потому что боятся, что мы будем использовать достижения эолийцев против них самих. Честно говоря, тут я Эол понимаю.
От того, что мы станем здоровее, им, видимо, никакого вреда. Даже учитывая, что нас шестьдесят миллиардов, а их… Видимо, гораздо меньше. Они утверждают, что их миллиард. Наши оценки скромнее — от 200 до 300 миллионов. Поэтому мы их не боимся. Побеждает тот, кто быстрее размножается, а не тот, чьи Д-корабли дальнобойнее и менее чувствительны к сильным гравитационным полям.
У Долорес мысли шли в двух направлениях, и это ее страшно мучило. С одной стороны ей хотелось разобраться с теми женским исследованиями, что проводил «Центр репродукции человека» и его филиалы. С другой стороны, ее интересовала биография Олафсена-Командора.
Чем он торговал с эолийцами?
Что могло в те времена считаться контрабандой?
Согласно начальной информации, документы по делу восемнадцатилетней давности не сохранились. Но Долорес в это не верила. В наше время информация не исчезает. Даже черные дыры, как теперь многие ученые считают, не совсем безнадежны.
— А женского пола эолийцы на Приме есть? — спросил я только потому, что хотел располагать всей полнотой сведений.
— И не пытайтесь.
Я принял ее ответ за утвердительный. Из телевизионных репортажей я уже знал, что эолийки отлично сложены, что у них приятные лица и что у земных мужчин перед эолийскими нет никаких шансов. Я предложил:
— Я могу попробовать сделать два дела. Во-первых, узнать про ту контрабанду, за которую арестовали Командора. Во-вторых, ДНК.
— Не надо. Командор и Опоссум остаются в моем ведении.
Она еще раз пообещала держать меня в курсе. Я, в свою очередь, пообещал добыть не просто ДНК, а целую руку или ногу эолийца.
— Свои сберегите, — попросила она.
23.04, Земля
Флаер-такси был готов ждать не более получаса. «Разговор может затянуться», — подумала Долорес. Она спросила, как быстро ее смогут отсюда забрать, если она отпустит машину. Бортовой компьютер ответил, что среднее время ожидания составит сорок пять минут. Долорес это не устраивало. Она осмотрела приборную панель, хотя уже знала, что нужно делать. Под панелью есть разъем, который положено закреплять винтами, но этого никто никогда не делает. Она протянула руку и, прежде чем комп успел возразить, выдернула шлейф. Приборная панель погасла, двигатель заглох. «Будешь ждать, сколько надо», — сказала она с мстительной интонацией.
Весна сюда еще только подбиралась. Земля была сырой и холодной, черные ели взбирались друг за другом к заснеженным вершинам. Внизу расстилалась зеленая долина, в сизой дымке виднелся городок, в котором Долорес взяла такси. Она впервые была в Альпах, но уже их полюбила.
Хлюпая по грязи, она добралась до каменистой дорожки, ведущей к небольшому двухэтажному шале. Хозяин был предупрежден о ее визите. Облокотившись о деревянные перила, он ждал ее на балконе.
Вероятно, ему сейчас за семьдесят, думала Долорес, глядя, как пожилой мужчина осторожно спускается по внешней лестнице на веранду первого этажа.
— Бойд Макмайер?
— Он самый. Надо будет сказать, чтобы привинчивали разъемы, — ответил мужчина, кивком указав в сторону флаера.
— Разъемы? — переспросила Долорес и оглянулась на машину.
— Я совладелец таксомоторной компании. Точнее, старший партнер.
Ноль — один, подумала Долорес.
Прежде чем она успела еще что-то подумать, она уже сидела перед большим камином, в котором пылали дрова, и в руке у нее был бокал «Мерло». Долорес не собиралась пить, но бокал было некуда поставить.
Ей не раз говорили, что во время допросов она слишком много жестикулирует. Долорес начисто отрицала эту привычку, но сейчас, с вином в руке, она не могла ничего толком сформулировать, потому что, как только она начинала говорить, жидкость сразу грозила оказаться на полу.
Если вину все равно там быть, то пусть так и будет. С этой мыслью она поставил бокал на пол рядом с креслом. Получив свободу движения, Долорес приступила к допросу, замаскированному под дружескую беседу.
