— Это Макс? — спросил меня ошалевший завхоз.
— Убедитесь сами.
В волнении он сверил серийный номер, затем пересчитал вмятины на боках. Насчитал одну-единственную — ту, что оставил командир третьей палубы.
— Слава богу, он цел, — со вздохом облегчения констатировал он.
Я вслух заметил, что он отправил благодарность не по тому адресу, и поинтересовался:
— Которую каюту мне занять? — «Славы Фёдору» мне было недостаточно. Он вспомнил обо мне, подскочил и потряс руку.
— Вы молодец… не ожидал… честное слово — не ожидал…
Да я и без честного слова поверил. Я нагнулся немного, и он сумел похлопать меня по плечу.
— Ах да… — он хитро подмигну. — Требуете оплаты? Ладно, будет вам оплата. Если разрешат, конечно…
— Кто разрешит?
— Ну, вам ли не знать. — Он поводил поднятым указательным пальцем. — Скажу вам по секрету, мне дали указание выставить вас под любым предлогом. Черт меня дернул поддаться на уговоры Харригана и сдать вам каюту, но что сделано, то сделано. Кстати, начальство вчера меня чуть не растерзало. Поэтому примите в качестве платы вот какой совет: пока не истечет срок аренды, не пытайтесь переезжать в другую каюту, а то вас выставят с Терминала во время переезда.
— А, — догадался я, — поправка об отказе от убежища.
— Точно. Но никому не говорите, что я вам о ней напомнил, а то мне влетит.
— Вам не уточнили, до какого срока меня следует выгнать с Терминала?
— До завтрашнего утра.
Я прикинул, что сегодня ночью Зейдлиц и физики должны вернуться на Терминал. Зейдлиц полагает, что я ему смогу помешать. Но помешать сделать что? Хм, неясно…
Я помог завхозу выволочь Макса из ниши. Затем он попытался его включить, передвинув тумблер экстренного выключения. Индикаторы питания загорелись, внутри корпуса загудел мотор. Робот конвульсивно дернулся и замер.
— Макс, ты жив? — завхоз заглянул роботу в окуляры, словно проверяя зрачки.
Робот явно не узнавал хозяина. Он вообще никак не отреагировал. Индикатор нейроактивности еле теплился.
— Что с тобой сделали эти сволочи! — воскликнул завхоз в беспредельном возмущении и глянул на меня. Я открестился:
— Я к нему не прикасался. Вызовите полицию, пусть они возьмут для анализа следы с корпуса.
Вместо полиции завхоз вызвал дежурного робототехника. Хмурый парень не раздумывая ни секунды набросился на робота с гаечным ключом и отверткой. С головы робота слетела крышка. Завхоз подхватил ее, не дав упасть на пол.
— Я бы сначала попробовал медикаментозную терапию… — пробормотал я, наблюдая, с каким цинизмом робототехник вскрывает Максу мозги. Отработанным движением он воткнул роботу кабель, другой конец кабеля он подсоединил к миникомпьютеру, висевшему у него на поясе.
— Ну, как он? — беспокоился хозяин.
Робототехник посмотрел на экран миникомпьютера, поднял глаза на завхоза и сказал:
— Ну прямо как новенький.
Однако, в его голосе я не уловил того радостного самодовольства, с каким ту же самую фразу произносит мой механик, возвращая флаер после ремонта. Скорее, он был удивлен.
— Что значит «как новенький»? — переспросил завхоз, его взгляд метался между экраном и робототехником.
— Как только что родившийся, — уточнил тот, собирая инструменты.
— Стерли память? — догадался я.
— Да, обнулили до железки. — Он имел в виду, что Макс из смышленого робота-уборщика превратился в груду дорогого железа.
— Это поправимо? — спросил я.
Завхоз разозлился:
— Ага, поправимо! Неделю учить его находить дорогу к каютам, еще неделю учить пользоваться пылесосом, потом по меньшей мере месяц он будет путать дезинфектор с дезодорантом. О боже, какому пилоту-идиоту понадобилось промывать ему мозги!
— Зато он не будет больше показывать начальству средний палец…
— Мне не до шуток! — взвизгнул завхоз. — Увозите! — это он крикнул робототехнику.
— Увезем, нет проблем, — невозмутимо ответил тот.
Несчастного Макса покатили в мастерскую. Завхоз шел следом, я — за ним, а вместе мы образовали маленькую похоронную процессию. Слух об умышленной киберамнезии облетел третью палубу в одно мгновение. Отдыхающие пилоты и персонал третьей палубы провожали нас скорбными взглядами. Дверь в мастерскую захлопнулась перед моим носом.
— Родственники желают побыть с телом наедине, — объявил я собравшимся зевакам.
— Это их право, — горестно произнес кто-то из пилотов.
Никто не возразил. Я вернулся на предполагаемое место преступления. Упертый завхоз не вызвал полицию — ни местную (а на всяком Терминале есть полицейский участок), ни Галактическую. Оно может и правильно, поскольку сонным полицейским Терминала вряд ли когда либо приходилось заниматься сбором улик против вандалов, специализирующихся на роботах. С другой стороны, приборы для обнаружения следов и для анализа ДНК есть в любом полицейском участке. Я решил не ломать голову, а просто позвонить в участок и попросить прислать кого-нибудь с криптоанализатором. Дежурный сержант не соизволил меня дослушать.
— Ты полагаешь, нам более нешто делать? — спросил он с немыслимым хармасским акцентом, передать который я берусь лишь отчасти.
— Извини, хотел разыграть, но не вышло… — и я выключил связь.
Сняв место преступления на видео, я ушел к себе в каюту. Я испытывал легкую досаду от того, что стюардесса Анна не присутствовала при моем триумфе, потому что утром улетела в очередной рейс. Но не похвастаться было нельзя. Я отправил ей сообщение, затем просмотрел результаты поиска по метке: «Дин Мартин, физик, но не тот Дин Мартин, который двадцать два года назад получил премию Сектора Фаона по теоретической физике и умер четырнадцать лет назад».
Статьи, статьи, статьи… Некоторые — в соавторстве. Нибелинмус, его зам Трауберг, Петров какой-то… Первая премия на конкурсе молодых астрофизиков — оказывается, есть и такой… На Накопителе Хармаса отыскалось единственное сообщение о Дине Мартине как о живом человеке, а не как об авторе тире соавторе дюжины статей по космологии. Пять лет назад Дин Мартин принимал участие в научной конференции, проходившей на Хармасе. Интересно, что профессор Рассвел принимал участие в этой же конференции. Пять лет назад он еще не был на пенсии, а вовсю преподавал в Кембридже. Нибелинмус и Трауберг так же упоминались среди участников. В то время Мартину было двадцать три. Должно быть, он заканчивал аспирантуру… Я вывел на экран самую раннюю статью Мартина, написанную им за два года до конференции на Хармасе. Возможно, существуют и более ранние статьи, но я выбрал из тех, что были под рукой. В библиографии чаще других имен встречалось имя профессора Рассвела. А Нибелинмус намекнул Джулии, что знает, для кого она взяла кристаллозапись… Занятно…
