успешного выступления. Эльф скривился:
– Иен нан, мальчишка. Сколько ты хочешь за свою работу? Я лично заплачу тебе. Чем угодно: серебром, золотом, ассигнациями… Назови сумму.
– Помилуйте, господин Мильсен. Тут мы переходим к следующему пункту нашего разговора. – Глаза Охотника игриво заблестели, а на губах мелькнула хищная улыбка. – Я прекрасно знаю, почему Вы так печетесь о сохранности северного рудника. Ведь только там вы обнаружили уникальное ископаемое, которое доселе не встречали нигде в Тирре. Да, я говорю об индерлите, который ваши шахтеры окрестили кровавым янтарем.
Мильсен бросил на Охотника взгляд, в котором сочетались ненависть и удивление.
– Откуда ты, черт тебя дери, все это знаешь. – Процедил он. Кайнис в ответ лишь пожал плечами.
– Информация – главное оружие любого хорошего Охотника. И все же, индерлит. Удивительный камень, как по красоте своей, так и по свойствам. В нашем мире осталось так мало магии, что ваш рудник я с уверенностью могу назвать ее месторождением. Так вот, именно камень я у вас и прошу в качестве оплаты.
– Ты хоть представляешь, сколько стоит один карат этого камня?
– Естественно. И это меня очень радует. Решайтесь, господин Мильсен.
Эльф насупился и прорычал, всплеснув руками:
– Дерзкая сволочь… Так и быть. Я заплачу, только покончи с этой тварью. Сколько тебе нужно.
– Все, что у вас есть. И учтите, – сказал Охотник с нажимом. – я прекрасно осведомлен об объемах выработки за последнее время. Не пытайтесь утаить что-то. Я не стану менять своего решения.
– Не-е-ет, ты не можешь… – сдавленный голос Мильсена полнился гневом. – Ты ведь погубишь Рин. Этим индерлитом я должен был рассчитаться с Асвой и оплатить поставки провизии… Ты не можешь!
– Могу. Я думаю, остальной выработанной руды хватит для того, чтобы рассчитаться с вашим братом. А касательно поставок, Вы вполне можете перетерпеть до следующей крупной выработки индерлита, Вашим жителям не привыкать, я уверен. В крайнем случае, договоритесь о кредите с кем-нибудь помимо Асвы.
– Кто будет работать в кредит с таким захолустьем, как Рин?
– Много кто бы мог. Не стоило играться с Графством, но это уже не мои проблемы. Не увиливайте, господин Мильсен. – Во взгляде Кайниса блеснула сталь. – Или вы платите мне, или я ухожу, оставив механоида резвиться в ваших шахтах и далее. Поверьте мне, я не болен излишней гордостью.
– Пусть убирается! – рявкнул Гатс.
– Молчать! – оборвал его эльф. И голос и руки его дрожали от ярости и бессилия. – Я согласен, иен нан. Приступай к своей работе, чтоб глаза мои тебя не видели!
– Не раньше, чем я получу свою плату.
– У тебя хватает наглости держать меня за такого дурака? Где гарантия того, что ты просто-напросто не сбежишь, после того, как получишь ее?
– Во-первых, Вы, видно, забыли, кто я такой и на кого работаю. – Выдержав эффектную паузу, Кайнис улыбнулся чуть ли не до ушей, а затем, нетерпящим возражений, тоном, добавил. – А во-вторых, капитан Гатс пойдет со мной. Ему-то вы доверяете.
Мильсен нахмурился, но возражать не стал. Лишь коротко кивнул и жестким взглядом смерил альва. Пару минут назад тот, казалось, готов был взорваться и накинуться на наглого Охотника, а сейчас лишь беспомощно поджал губы.
***
Ритмичный стук тяжелых сапог шагов гулким эхом разносился по залитым тусклым светом туннелям. Здесь, на верхнем ярусе, стены были аккуратно гладкими и ровными, от чего звук получался очень звонким.
– Мы не слишком-то стараемся скрыть свое присутствие. – Раздраженно заметил Гатс. Ему явно не нравилось быть в подчинении у молодого наемника.
– Я сомневаюсь, что наш враг станет прятаться, когда мы найдем его. От Вашей стражи он удрал отнюдь не из-за страха. Ему было, попросту, неинтересно.
– Хм, но ты говорил, что эти твари стремятся лишь утолить го…
– Да, абсолютно верно. – Охотник не дал альву закончить. Голос его стал резче, хоть и лицо по-прежнему оставалось беспечным, а из движений пропала привычная развязность. – Если бы Вы были хоть каплю проницательнее, мистер Гатс, Вы бы поняли, что пищей для механоида служит магия. Тот эльф, Илен, скорее всего, был магом, даже если и не знал об этом. Поэтому тварь и возилась с его телом дольше, а Сэм и Джимми просто подвернулось ей на пути.
– Получается, его привлек сюда индерлит?
– Схватываете на лету. – Съязвил Кайнис. – Камень добывается ведь только здесь, в северном руднике. И я полагаю, что только в том самом седьмом штреке.
– Угу. Этот туннель один из самых старых тут.
– Ведите меня туда.
– Я никак в толк не возьму, Охотник, ты ведь не только ради этого меня с собой потащил. Ответь, зачем?
– Чтоб скучно не было. – Парень выдержал паузу. – Шучу, с Вами не веселее, чем на эльфийских похоронах. На самом деле, Вы должны будете остаться около входа в туннель, когда мы дойдем и, по моему сигналу, взорвать его.
– Прости, что? – Опешил альв.
– Ну, возьмете несколько бочек с порохом и взорвете вход в туннель седьмого штрека. С ним ведь нет смежных?
– Нет, он находится на отшибе. Погоди…
– Вот и славно. – Беспечно сказал Охотник, вновь перебив капитана. – В условиях нашей с Мильсеном сделки входит устранение механоида и работоспособность северного рудника. Про сохранность одного конкретного туннеля речи не шло, потому что его завал никак не скажется на работе остальной шахты.
– Мразь ты все-таки, Охотник… – С забавной смесью ненависти и рассеянности произнес Гатс. Возразить ему было нечего. В ответ Кайнис лишь негромко усмехнулся.
– Вы можете не взрывать порох. Но если Вы не сделаете этого, когда я подам сигнал – живым из этой шахты тоже не выберетесь. – Последние слова были сказаны с такой неприятно-холодной уверенностью, что у альва отпало желание сомневаться и спорить.
– Иен нан… – тихо прошептал он под нос старое расхожее ругательство на гномьем, что в приличном варианте переводилось примерно как "собачья задница", а про неприличный предпочитали не вспоминать.
Остаток туннеля они шли молча, пока не дошли до решетчатой двери, вернее, до ее покореженных останков. Миновав их, спутники оказались на длинном узком балконе, который по краям был огражден не внушающим доверия заборчиком. Балкон этот, на самом деле, являлся природным карнизом, выходившим внутрь поистине грандиозного ущелья. Освещено оно было довольно паршиво: большая часть разработок была уже истощена и заброшена, но имевшегося света вполне хватало, чтобы в полной мере оценить масштаб размаха природы. Шириной оно было метров в сто, а краев и дна ущелья видно не было даже Кайнису, настолько оно было громадным. Во всем обозримом пространстве виднелись перекинутые с одной стороны на другую разнообразные веревочные мостики, канаты и путевые рельсы вагонеток. Со сводчатого потолка свисали монструозные вековые сталактиты, а из расщелин в стенах то тут, то там в пропасть устремлялись небольшие водопады.
– Ах, Кистис… – С истинным восхищением произнес Охотник. – Всегда мечтал увидеть нечто подобное
