Джо вздохнул.
— Я нужна ему, — упрямо сказала кошка. — Он говорит со мной так, будто у него больше нет ни одного друга в этом мире. — Она лизнула кончик хвоста. — Возможно, ему легче разговаривать с бессловесным зверем. — Она лукаво улыбнулась. — Ну да, Роб ведь считает меня бессловесной. И зачем лгать кошке? Он же думает, что может рассказать мне все как на духу, я не пойму и не смогу повторить.
Джо ничего не сказал. У Дульси на все находится ответ. Невозможно переубедить её. Она увязла в деле о смерти Джанет Жанно всеми четырьмя лапами. Немного раньше тем же летом, ища подход к убийце Сэмюэла Бекуайта, они невольно оказались втянутыми в расследование, поскольку их собственным жизням угрожала опасность. Они оба стали свидетелями преступления, слышали звук удара по голове, видели, как Бекуайт упал, отчетливо разглядели нападавшего. А убийца каким-то образом узнал, что они могут сообщить о нем полиции. С того мгновения, когда этот человек увидел их, он понял, что кошки могут на него указать. И если бы он их поймал, он бы расправился с ними без промедления.
Кошки вынуждены были включиться в расследование смерти Бекуайта, поскольку на карту были поставлены их собственные жизни. Но убийство Джанет Жанно – совсем иное дело.
Дульси проникновенно посмотрела на приятеля. По мере того как становилось светлее, её черные зрачки медленно сужались, уступая место изумрудной радужке.
— Неужели тебе не хочется, чтобы понес наказание настоящий преступник? Тебе ведь правилась Джанет; Клайд одно время даже встречался с ней. Ты же не хочешь, чтобы её убийца остался на свободе и наслаждался жизнью, в то время как она мертва. — Она ткнулась носом в щеку Джо и лизнула его ухо. — Первым свидетелем сегодня утром должна выступить соседка Джанет, Элиза Трест. Мне очень хочется послушать, что она скажет. Ну же, Джо, пойдем со мной в суд.
Он только молча глядел на неё.
Дульси вздохнула и направилась вниз по склону, пробираясь через высокую траву.
Увещевания бесполезны, она всё равно сделает по-своему. Ворча, он потрусил следом за ней, удивленный и раздосадованный.
Но на полпути по склону она снова заговорила:
— Забыла тебе сказать: там внизу какой-то неизвестный пёс. Сейчас его не видно, однако он преследовал меня. Здоровенный такой.
— Я не видел никаких посторонних собак, когда поднимался. Только боксер и золотистый ретривер – две толстобокие плюшки.
Эти псы были вполне безобидны, они могли ради забавы погнаться за кошкой, но когтей боялись. Если никто из городских кошек не удосуживался научить собаку приличным манерам, этим занимались Джо и Дульси. Несколько раз у них были весьма увлекательные пробежки по холмам, хотя умная кошка никогда не позволит клацающим челюстям подобраться чересчур близко. Даже игривый, но забывшийся от азарта пёс может превратить невинную игру в кровавый поединок. А если собака почует вкус крови, она может растерзать жертву даже не успев сообразить, что делает.
— Это большой коричневый пёс, дворняга, — сказала Дульси. — Он держался поодаль, за кустами, однако наблюдал за мной и двигался следом. Возможно, он и не опасен. После того как мисс Трест даст показания, я собираюсь ещё разок сходить в сгоревшую студию Джанет. Но теперь я хочу попасть внутрь, даже если там по-прежнему всё оцеплено.
— Ты это серьезно?
— А почему бы и нет? Кто знает, что мне удастся найти.
— Да ладно тебе. Ты же сама видела, как полиция все досконально исследовала, осмотрела и сфотографировала. Мы там проторчали достаточно долго, чтобы в этом убедиться. Мне меньше всего хочется провести сегодняшний день на пепелище.
Обгоревший склон представлял собой адское испытание для кошачьих лап, а от едких испарений щипало в носу и слезились глаза. Разумеется, никакая охота среди этих головешек была невозможна – мелкая живность, что не погибла в огне, сбежала подальше и ещё долго не посмеет приблизиться к выжженной пустоши.
Пожар оставил на поросшем буйной зеленью склоне огромную проплешину диаметром более полукилометра. Семь окрестных домов сгорели дотла, и только два остались нетронутыми. Мертвые черные деревья стояли голыми, а запах гари был повсюду. Джо совсем не воодушевляло предложение пройтись по земле, усыпанной пеплом, битым стеклом и острыми искореженными кусками металла.
Но мысль о том, что Дульси отправится туда одна, была ещё нестерпимей. Он искоса взглянул на неё.
— Составь мне компанию – пробежимся до моего дома. Эх, вот бы мы нашли на пожарище что-нибудь стоящее.
Дульси одарила его обворожительной улыбкой, и они направились вниз сквозь пышные сады между уютными домиками, пересекая извилистые городские улицы. Они миновали небольшой парк, что тянулся вдоль шоссе №1; там дорога уходила в туннель на восемь кварталов, потом сворачивала, шла ещё два квартала к югу и упиралась в широкую аллею, разделявшую Морской проспект пополам. Тенистая и прохладная, она отмечала центр города и пролегала между магазинами до самого пляжа. Кот и кошка пробежали трусцой по пружинистому мягкому дерну; опавшие листья шуршали и разлетались под быстрыми лапами.
Магазины ещё не открылись, но Джо и Дульси чувствовали запах сырого мяса из лавки мясника и свежего хлеба и булочек с корицей – из булочной. Они с наслаждением втянули носами аромат свежей рыбы: неподалеку разгружали картонные коробки с лососем и палтусом. Грузчики увидели, что кошки остановились и смотрят, и зашикали на них, отгоняя подальше. Кошки зашипели в ответ, развернулись и удалились. Больше они не останавливались, пока не добежали до улицы, где жил Джо.
Там они расстались, на прощание коснувшись друг друга носами. Дульси потёрлась щекой об усы Джо.
— Я зайду к тебе попозже, — сказала она, сверкнув глазами.
Джо смотрел, как она, помахивая хвостом, бежит к зданию суда. Дульси двигалась легко, словно пританцовывая, а её изогнутые шоколадные полоски эффектно мелькали на фоне светлых стен магазинов и галерей.
Она взглянула на противоположную сторону улицы – в витрине книжного магазина были установлены часы. Семь тридцать. Она первой доберется до камеры, вскарабкается по высокому дубу до третьего этажа и снова устроится на карнизе залеченного окошка. Она будет наблюдать за Робом Лэйком, возможно, разделит с ним завтрак: ему нравилось скармливать кусочки сосисок и яичницы, просовывая их через решетку, побудет с ним, выслушает его стенания, а в девять начнется суд.
Повернув налево, к дому, Джо перебежал по газону на ту проспекта, что вела на север. Прикидывая расстояние до неторопливо двигавшихся машин, он вприпрыжку пересёк проезжую часть.
