Начал я смотреть его не сначала, но потом он увлек меня. И хотя телевизор был черно-белым, все равно мне было интересно. Я вот подумал, что чем лучше фильм, тем сильнее представляешь себя на месте героя. Но, конечно, не на месте мамы стольких детей, а на месте папы, ее мужа. Смог бы я выдержать и остаться спокойным и терпеливым? Кто его знает…
Не знаю почему, но мне хотелось проникнуться духом этой эпохи. Мне хотелось узнать, на самом ли деле был застой, было ли все плохо, или так просто многие говорят.
Еле успели к автобусу. Мила долго собиралась. Все прихорашивалась у зеркала, я даже начал нервничать. Правда она поймала частника. Откуда она это все знает? Может быть, родители рассказывали. На жигулях мы и доехали до автовокзала. А там бегом, бегом и в автобус.
Мы ехали почти всю ночь. Потом сидели на лавочке в маленьком автовокзале, ждали автобуса в Находку, потому что прямого рейса не было. Мила положила голову мне на плечо и дремала. И на это время я проникся к ней жалостью. Вот попала девочка. И куда она пошла. Ей бы где-нибудь красоваться на подиуме, или соблазнять менеджеров, а она тут со мной занимается поимкой каких-то людей. Неизвестно что будет дальше. Кроме того, миссия наша чрезвычайно опасна.
Вышли мы на остановке в поселке Первушино. Я ничего подозрительного не чувствовал. Мила капризничала в меру, я начал привыкать к ее замечаниям, просто не обращал внимания.
Отсюда мы должны были отправиться в деревню Белкино. Странное, конечно, название, но какое есть. Билеты взяли легко, и через полтора часа уже сидели в автобусе и ехали. Мила пила из бутылки газировку Буратино, она ей сильно понравилось, смотрела в окна, строила глазки молодому человеку, а я решил подремать.
Очнулся я уже, когда Мила начала меня тормошить. Оказалось, что проехали нашу деревню и доехали до следующей. Мила тоже задремала и проспала.
Лишь только вышли из автобуса, Мила начала стонать, — вот опять ты ничего не предусмотрел. Сам проспал, и мне ничего не сказал. А если бы сказал, то мы бы были уже там.
Я отмахнулся от ее ворчания и направился в кассу. Она была закрыта. У местного парня лет двенадцати я узнал, отсюда до нашей деревни было километров восемь. И транспорт почти не ходит. Так два автобуса в сутки. Надо было решать проблему.
Мы сидели на лавочке и Мила смотрела на коз, которые объедали кусты. Большой темно-серый козел ходил около них и поглядывал в нашу сторону.
Неужто он надумает, — мелькнула в голове мысль. Надумал. Я не успел ничего сказать Миле, как козел уже набирал скорость. Ну, конечно, он летел к нам. И только был вопрос в кого он врежется первым.
Мила, спортсменка бывшая, замерла, открыв рот и выпучила глаза. Я же успел среагировать. Я схватил Милу за ноги и перекинул ее через спинку лавочки, сам же еле успел метнуться за ней следом.
Вот говорят — козы тупые животные, не знаю как козы, но козел дураком не был. Перед самой лавочкой он резко затормозил и сейчас смотрел на нас черными блестящими глазами. Я прямо чувствовал, как у него в голове шевелятся мозги. Понятно, что он решал задачу, как нас достать.
И он сделал такой ход, какой от животных совсем не ожидаешь. Он подцепил рогом наш рюкзак, и, хотя он был достаточно тяжелым, направился с ним к козам.
— Там! Там! — запричитала Мила, — моя косметичка! Зачем я засунула ее в рюкзак. Это ты виноват. Надо было в сумку положить.
Кому до чего. Я же переживал о том, как выручать наш рюкзак.
Нет, ну он, конечно, наглый козел. Он даже ни разу не оглянулся, пока шел к своим женам.
Мила не решалась выйти из-за лавочки. Я же тихонько перебрался через спинку лавочки и двинулся к козлу. Откуда-то сзади раздался смех. Я повернулся и увидел, как маленькая беззубая старушка хохочет. Она смотрела на меня, на козла, на Милу и промокала платочком глаза.
Я никогда не видел, как козлы удивляются. Но вот увидел. Козел повернул голову в сторону старушки и сделал удивленные глаза. Черная морда с куцей бородкой, большие темные рога. Он сбросил рюкзак на землю и неожиданно заблеял. Низкие басовитые звуки раздались из его глотки. Я даже отступил на шаг. Бабушка вытирала слезы, что выступили у нее от смеха и порывалась что-то сказать.
Я ждал что козел сейчас подойдет к бабке, и тогда я заберу рюкзак. Но не тут-то было. Он снова подцепил рогом рюкзак и потащил его к бабушке. Бабуля гладила своего подопечного и говорила, — ух ты, мой добытчик! Умница, ты моя!
Она посмотрела на меня и сказала, — парень, давай три рубля! У меня пенсия маленькая. Так что помоги! А я тебе рюкзак отдам.
Ну что тут сделаешь, я достал три рубля и отдал бабуле. Козел при этом смотрел на меня, ну точно, как злая собака.
Я решил идти в нашу деревню пешком и уже не слушал причитания Милы. Она же сначала пыталась меня поддеть, — эх, ты! Какой-то бабуле уступил. Еще и деньги отдал.
Я шел и думал о своем. Но если честно, то чем дальше, тем больше Мила меня раздражала. И как ее родителя дома терпят, да и вообще все ее кавалеры тоже.
Я двигался впереди, Мила тащилась сзади. Ни одной машины не попадалось. Я думал о том, как мы будем брать женщину. Да ее нужно сначала найти и при этом не возбудить подозрение. У меня мелькнула мысль — а что, если представиться мужем и женой. А что? Я может быть и не слишком похож на мужа, а вот Мила со своей нервозностью, вполне может сойти за супругу.
Хорошо. Муж и жена. Зачем мы приехали сюда? Здесь никаких родственников, никаких достопримечательностей, до моря далеко. А если… мы будем добытчиками женьшеня? Но это запрещенное занятие. Эх интернета нет. Я вообще смутно представляю, как выглядит женьшень. Может Мила знает? Да нет, она похоже ничего не знает. Тогда зачем мы здесь?
Мы подходили к деревне, а в голове ничего, ни единой мысли. Мила уже молчала, устала за дорогу. Мы подошли к первому домишке и постучали. Вышла ветхая старушка, и мы попросились переночевать. И, к нашему удивлению, она согласилась. Даже не испугалась, может быть из-за Милы, уж больно жалко она выглядела.
Она отвела нам комнату, в которой стояла
