На закуску был шашлык из куриных окорочков. Выпустив в канаву последнюю в этом году партию бычков, ребята разожгли костер и удобно присели ждать, когда поджарится куриное мясо.
По иронии судьбы тот алкогольный напиток, который они потребляли, имеет рыбное наименование. Это есть самый популярный коктейль в нашей стране. Он недорогой по суммарной стоимости компонентов, но весьма крепкий, оборотистый. На вкус мало отличается от пива. По несколько раз в год рекламируется по различным телевизионным каналам в шикарном ролике Эльдара Рязанова под названием «Берегись автомобиля».
Только пиво и водка должны быть очень высокого качества, так как в случае присутствия суррогата в одном из компонентов великолепный коктейль может запросто превратиться в низкопробное пойло, что приведет к отрицательной реакции на его потребление Вашего организма.
И Макар с Николаем, почти как Деточкин с Подберезовиковым, вкушали... Правильнее говорить — «давили ерша», или «шли на ерша», или дали «ерша», или «словили ерша», что одно и то же. Жаль только, что не удалось раздобыть характерных пивных граненых кружек, которые, несомненно, усиливают положительный эффект.
При правильных дозировке и количестве употребления на единицу времени, верная реакция — это «отнявшиеся» ноги при ясных мозгах. За задушевной беседой незаметно летело время, спиртное быстро закончилось, придав обоим друзьям красноречия. Они вспоминали яркие моменты из хиросимской эпопеи и просто болтали, о чем придется. В числе прочих, Макару припомнился случай, недавно произошедший с ним в Москве, и он поведал о нем Николаю.
Однажды, закрывая на ночь машину во дворе маминого дома, он вдруг заметил на своей одежде маленькую красную светящуюся точку и сильно напугался, потому что из просмотров американских характерных кинофильмов знал, что это может быть след от устройства наведения прицела оружия в темноте. А, испугавшись, быстро занял оборонительную позицию, использовав свой автомобиль как временное укрытие. Однако выстрела так и не последовало, он только услышал отдаленный заливистый смех.
И Николай тоже посмеялся над Макаром и рассказал ему, что у него также был подобный случай, но он не растерялся и сумел догнать-таки юных шалунов. И, конечно, никакого оружия у них не оказалось, а только это устройство, так называемая «красная точка».
Николай объяснял своему несмышленому другу:
— Ты пойми, я не испугался, потому что мне бояться-то и нечего. За мной ничего нет, нет ничего такого, ради чего стоило бы за мной охотиться. А ты испугался, потому что за тобой как раз что-то есть. И я догадываюсь, что именно. Ты можешь сколько тебе угодно делать непонимающие глаза, я вовсе не настаиваю на том, что сейчас расскажу. Стопроцентной уверенности у меня нет.
Но помни, что в тюрьме — несладко. Нары — жесткие. Нет мамы. Зато есть гомики. Еда такая, что и едой-то ее назвать язык не поворачивается. Так что ты завязывал бы со своими авиаторскими делами, потому что в милиции работают не все такие добрые, как я.
Да и я бы тебя раскрутил, если бы не та баба с больным ребенком за границей. Ты, конечно, хороший мужик, но... Да хрен с тобой... Ты спишь что ли? Не слышишь меня? Ну, спи, спи, Чкалов чертов.
Николаша продолжил свое бесконечное ковыряние палкой в углях в поисках уже давно отсутствующей там картошки. Красные отблески догорающего костра утопили обильно прилившую краску к лицу Макара, который вроде бы, как и спал, хотя и не спал вовсе. Его состояние в этот момент можно было бы назвать нокаутом от страха и сомнений. Он решил промолчать, так как возразить ему было нечего и вступать в полемику означало бы раскрыться в конце концов. А Николай решил не теребить своего друга, решив, что прав он или не прав, в любом случае он все равно не предпримет против него никаких действий, ибо служба службой, а дружба дружбой...
Воцарилась долгая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием углей догорающего костра, изредка проезжающими мимо по шоссе шальными ночными автомобилями, да шумящими на ветру неподалеку многочисленными деревьями огромного природного заповедника...
Природный заповедник — это просто участок лесного массива, ограниченный забором, за которым Природа, в виде обычного среднестатистического леса, зачем-то предоставлена сама себе. И различные деревья, лиственные и хвойные, соответствующие условиям средней полосы, просто растут, живут, тянутся по мере сил и возможностей к солнечному свету, стареют, засыхают, умирают, падают на землю, и из их гниющих останков произрастают новые маленькие представители многоликой флоры.
Бродить по такому лесу — занятие весьма трудоемкое, потому что постоянно приходится то продираться сквозь буйнорастущие хитросплетения кустарника, то перешагивать через трупы бывших деревьев, то выдергивать ноги из глинистой омерзительной жижи, рискуя при этом остаться без резиновых сапог, если, конечно, не забыли предварительно и предрассудительно обуть их, собственно говоря, на ноги, выходя из дома и отправляясь на эту авантюрную прогулку.
Зато если долго продираться через все эти препятствия в исключительно одном, заранее выбранном направлении, не давая себе поблажки и перебарывая соблазны обойти какую-либо особенно пугающую чащобу, то рано или поздно можно неожиданно, я бы даже сказал — вдруг, выйти на ровную солнечную поляну. Деревья растут на ней достаточно разреженно, а потому они все прямые и величественные и стоят как будто на зеленом ковре из пушистого мягкого мха, из которого тут и там проросли сквозь дымку тумана высокие благородные грибы с далеко неблагородными названиями, типа «подберезовик». И ты, уставший от трудного пути, попав на такую практически девственную поляну, я бы даже сказал — не посрамленную немытой ногой человека, вдруг остановишься, обалдевший от всей этой природной красоты и чистоты, и с отвисшей нижней челюстью долго стоишь и вдыхаешь все это, и нюхаешь своими чахлыми прокуренными легкими, не понимая никак охватившее тебя всепоглощающее чувство необъяснимого блаженства.
И в какой-то момент тебе вдруг кажется, что вот-вот вся эта дикая буйная Природа так и проглотит тебя целиком невесть откуда взявшимся огромным зеленым ртом... И сожрет, без остатка, и тебе даже хочется этого, и ни капельки не страшно...
И уж совсем не хочется оттуда уходить, потому что не знаю, как Вам, а мне лично кажется, что именно там и есть самый главный Храм Божий.
...Костер окончательно догорел, и наши друзья, наконец, отправились на ночлег. А утром, как ни в чем не бывало, как будто и не было никаких ночных откровений, отправились в Москву. Так закончилось небывалое освоение Колиного участка, и одновременно закончились налеты Апостола на разжиревших частников.
Сезон дождей закрыл надолго форточки в
