улыбнулся и сказал, — везем в безопасное место. Туда, где тебя никто не найдет. Вот такое у нас задание.
— А что будет, если я сбегу? — спросила женщина.
— Ну что. Нас накажут, а тебя снова будут искать. И лучше если найдут наши, — сказал я.
— Чем будет лучше? Что ваши, что другие, какая разница? И вообще, что ты знаешь обо мне?
Я подумал, что если я расскажу ей из-за чего мы эту пару искали, то я нарушу подписку о неразглашении.
— Ничего не знаю. Знаю только, что нужно найти вас с мужчиной и доставить по одному адресу.
— А для чего нас искать и доставлять?
— Я уже говорил. У нас задание, — я начал нервничать.
Временами мне становилось ее жалко. Но опять же я подневольный человек. Я хожу под приказами, хотя… я не военный, просто я заключил контракт. Но вот с кем? Я начал сомневаться, что это организация вполне безобидная. Вокруг нашей группы столько всего происходит, что и непонятно кто кого ловит, и главное зачем. Вспомнились люди, с которыми пришлось столкнуться, их помощь, иногда бескорыстная. Что будет с ними? Но даже если они скажут куда мы поехали, это ничего для нас не изменит.
Иногда мне казалось, что нас сопровождает и своеобразно охраняет группа нашей организации, а хочет забрать Тому, это другая. Придется наверно частично раскрыться Томе, очень возможно она что-то знает.
Тома выглядела усталой, и хотела спать. А может быть действие таблетки еще продолжалось. Хотя я и пропустил время, когда нужно было дать таблетку. Я сидел и решал вопрос — дать, не дать ей таблетку. Если дать, то какую. Я мог дать ей просто для сна, или ту которую давал уже неделю, или таблетку для превращения в зомби.
Но ведь я не могу нарушить договор.
Я решил дать таблетку для сна. Сказал об этом Томе, но она и так поверила мне.
Скоро две девушки уже спали крепким сном. Я же размышлял. В Томе я совершенно неожиданно увидел молодую интересную женщину, и честно говоря, начал уже жалеть ее. Что же с ней делать? Приказы нужно выполнять, это без вопросов, но, с другой стороны, а что они там с ней будут делать. Я понимал, что Тома была охранительницей оракула. Кстати, где же сейчас оракул? Вот бы узнать и сдать его и тогда можно было бы спасти Тому.
Я не мог уснуть. Темнота и тишина действовали довольно угнетающе. На секунду я даже позавидовал девушкам, что посапывали сейчас на диване. Может тоже выпить таблетку и уснуть до утра. Нет. В незнакомом месте, думаю это просто опасно. И даже не из-за тех, которые преследуют нас, а из-за местных.
Время было уже около двух ночи, когда я услышал бренчание гитары и пьяные голоса. Шла компания. Мне так захотелось, чтобы она прошла мимо. И да, мне повезло. Голоса стали удаляться. Но раздался девичий голос, и я замер. — Ребята, калитка открыта у старухи. Там есть кто-то?
Все. Надо что-то делать. Девчонки не в счет. Буду отбиваться один.
Толпа стояла у калитки и не решалась войти. Они громко переговаривались и подбадривали друг друга. Я же тихонько пробирался к выходу. Все это я проделывал при свете луны.
Когда я стал открывать двери, они страшно заскрипели, даже самому стало жутко. Разговоры прекратились. Видимо не соврал мужичок, нехорошая слава шла про этот домик.
Тишина стояла с минуту. Потом снова начался разговор. Я продолжил двигаться в сторону сенок. И тут во сне что-то забормотала Мила. Да так громко, что на улице точно было слышно. Снова тишина. И голос, — стойте здесь! Я сейчас за ружьем сбегаю. Всех привидений оттуда выгоним!
Я понял, парень убежал за ружьем. Что мне сейчас делать? Если я выйду, то они точно подумают привидение, и тогда мне крышка.
Пока я так размышлял. Голоса стали тише, и я еле разобрал.
— Ну его на хрен этот дом! Пойдем лучше к речке, — сказал какой-то парень.
— А Славик? Придет, а здесь никого…
— Да не придет он. Доберется до браги, и забудет про нас.
Снова забормотала Мила, и тут словно отвечая ей, застонала во сне Тома. И эти женские голоса показались мне настолько ужасными, что я чуть не выскочил из дома к ребятам. А что они почувствовали, когда услышали эти женские непонятные звуки…
— Все, все… вы, как хотите. Я туда не пойду ни за что. — испуганный девичий голос подстегнул всех. Тихо, очень тихо, так что я еле различал их шаги, они двинулись вдоль дома.
Я старался тихонько выйти и посмотреть на них и в темноте наткнулся на гвоздь рукой. Я еле сдержал ругательство, но вот свое шипение сдержать не удалось. Когда я снова направил свой слух на улицу, то услышал топот убегающей молодежи.
Я вышел к калитке, закрыл ее и вернулся к дому. Все время я оглядывался по сторонам. Когда вошел в дом, то сразу закрылся на крючок. Ну как тут спать. Все время чудится, что кто-то ходит вдоль дома. Потом на чердаке послышалось шуршание. Ну это понятно, что мыши, но от этого не легче. Уснуть удалось только к утру.
Утро началось с того, что Мила разбудила меня, — пить хочу! Я показал на стол, где стояли бутылки с водой. Она подошла и стала искать стакан. Он стоял на подоконнике. Она уронила его на пол, он разбился. Я внимательнее посмотрел на Милу и увидел, что глаза у нее были мутные, будто с глубокого похмелья. Но мы вчера не пили.
Она отошла от окна, села на диван и стала смотреть в одну точку. Я все еще ничего не понимал. Проснулась Тома. Она ушла на улицу. В окна заглядывало солнце, и обещало, что день будет жаркий.
Я открыл рюкзак, и тут меня озарило. Я вчера дал Миле не ту таблетку. Я ей дал таблетку, которая предназначалась для Томы. И Мила сейчас находилась в состоянии, можно сказать невменяемом. Я напоил ее водой прямо из горлышка и оставил так сидеть. Сам пошел во двор.
На лавочке была Тома, смотрела на муравьев, которые бежали строчкой по доскам забора. Я сел рядом.
— Тебе придется приготовить завтрак, — я коснулся плеча Томы.
— Хорошо, — отозвалась девушка.
Я же смотрел на Тому, и волосы ее на солнце светились. Ее тонкий профиль напоминал мне старинные картины, которые я видел в музеях. Она обернулась и посмотрела на меня. Снова мне вспомнилась школа, первая любовь,
