в лес в кустики. Сам же подошел к водителю.
— Слушай, Степан. Не хотелось бы с гаишниками встречаться. Никак нельзя их объехать?
Степан почесал затылок, искоса глянул на меня, — дак, это, объехать, конечно, можно. Но вот только бензина нужно будет больше.
— Степан, это не проблема. Я рассчитаюсь с тобой.
Парень повеселел, даже папиросу предложил. Я загнал девушек в Уазик, сам же сел рядом со Степаном. Мы развернулись и отправились обратно. Через километр свернули направо и поехали по лесной дороге. Хорошо, что были на Уазике. Думаю, Жигули бы здесь не прошли.
Мила сидела сзади обиженная, как же, не дал ей поболтать со Степаном, Тома дремала на сиденье.
Мы объехали гаишников. И дальше уже добирались без приключений. От Уссурийска я стал думать, как двигаться дальше. Мы не могли долго ехать на поезде. Там нас легко могли вычислить. Это было бы просто. Милицейские пройдутся по вагонам, посмотрят документы, проверят подозрительных и дело сделано.
Поэтому мы ехали дальше на электричках, на попутках, на автобусах. На попутках чаще всего не получалось. Водители хоть и останавливались, но троих брать отказывались. Так мы и пробирались, стараясь объезжать крупные города. И даже часто старались менять внешность.
Тома была одета по-простому. Это была наша задумка. Дело в том что Шура дала в пользование наборную печать с гербом РСФСР. И мы еще в Находке нашлепали справок. По одной такой справке Тома была психически нездоровой, и мы сопровождали к месту ее настоящего пребывания. В справке было написано, что такая-то сбежала из психбольницы больше полугода назад.
Для того чтобы она не сопротивлялась и походила на психически ненормальную, мы и давали таблетки.
Однажды мы ехали на автобусе и заехали не туда. Честно говоря, проспали. И когда вышли, то оказались в небольшой деревне.
Мы стояли на окраине. Сзади лес, спереди улица. И где нам ночевать. Мила снова зафыркала, ей не нравилось наше путешествие. Я иногда даже думал, что мне лучше одному доставить Тому. Но, естественно, Мила бы стала сопротивляться.
Вообще я иногда удивляюсь, зачем таких берут на службу. Ну, спортсменка она, ну симпатичная, высокая стройная, вот, пожалуй, и все. А характер у нее стервозный. Хотя может быть, это только мне кажется.
— Давай решай, где ночевать будем, — капризно проговорила Мила.
— Успокойся. Сейчас найдем, — ответил я.
Я решал задачу. Самому идти нельзя было, как я мог оставить двух девушек на окраине деревни. Посылать Милу? Она сразу откажется. А уже начало темнеть понемногу.
Сзади раздался голос, — застряли, касатики? Когда оглянулись, то увидели молодого мужичка в кепке.
— Да, вот так получилось, — начал я.
— Небось ночевать негде? — снова спросил мужичок.
Я попытался объяснить, но Мила опередила меня, — да, дяденька, мы заблудились. Не можете ли вы нам помочь. И она сделала, как ей казалось приветливую улыбку.
Мужичок сразу повернулся к ней и… облизнулся. Так облизываются, когда хотят что-то съесть. Он подошел ближе, и сказал глядя, на Милу, — отчего бы не помочь! Можно помочь! И он подхватил сумку у Милы и указал вперед, — идемте.
Мы пошли за ним. Пришлось пройти почти всю деревню до его дома. Никто не встретился нам на улице. Я смотрел на Тому. Та, невозмутимым видом вышагивала по дороге, а вот Мила явно нервничала.
Сумерки наползали на деревню. В домах горел свет, но какой-то неестественный, словно горела свеча, потому что тени мелькали в окнах. Никого на улице не было.
Я вспомнил фильмы про зомби и вампиров. Во многих была похожая атмосфера. И начиналось примерно также. А вот потом все закручивалось быстро и стремительно.
Мила начала чувствовать, думаю, что то же самое. Потому что она стала жаться ближе ко мне. Я держал под руку Тому и шел, тихонько посматривая по сторонам. Был готов и внимателен.
Наконец мы дошли до дома мужичка. Большой, покосившийся дом не имел ремонта давно. Калитка висела на полуоборванных петлях. Забор перед окошками чуть не падал к дому.
Мужичок с трудом отодвинул калитку, ее скорее всего давно не открывали, направился к дому. Там он отворил дверь и вошел. Через секунду загорелся свет и стало веселее.
Мы по очереди вошли в дом. Пахло травами и немного старым деревом.
— Здесь и располагайтесь, — мужичок указал на большую комнату. Там стоял старый диван, старая кровать и комод тех же лет.
— Здесь бабуся жила и умерла год назад. Так что пользуйтесь. Но с вас причитается. И он тут повернулся ко мне. Понял, наверно, что я тут старший. Мила уже трогала диван, морщилась и двигала губами.
Я достал три рубля, мужичок улыбнулся, — а если еще пятеру добавишь, подскажу, как всю ночь спокойно спать и не бояться. Эти слова услышала Мила, — а что тут может быть опасного?
Мужичок замялся, — да, понимаешь, девка, бабуся-то была этой, ну как у нас говорят, говорящей. Ну, говорила она там с всякими, понимаешь, духами. Вот они и приходили к ней по ночам.
— Что? И сейчас приходят? — спросила Мила.
— И сейчас иногда приходят, — подтвердил мужичок, — не часто, но бывают. Да ты не бойся, они ничего не сделают. Не могут без бабки. Хотя… в прошлом годе корова, которая сюды забрела, издохла.
— Вот вы, это, окрестите все окна и двери. Да кресты мелом нарисуйте над дверями. Они и не смогут зайти. Духи-то, — мужичок усмехнулся. Потом еще немного покрутился и исчез.
Мы начали устраиваться. Достали продукты, помыли руки, здесь все показалось пропитано старостью, и сели ужинать. И вот тут меня отвлекла Мила. Она начала вспоминать каких-то зомби, вампиров, которых насмотрелась в фильмах. Оказывается, она в свое время была готкой, и даже хотела съездить в Германию, где проводился фестиваль готик-рока. Но потом этим переболела, но видимо кое-что осталось.
Я слушал ее и думал, вот до чего доводят людей всякие придурковатые увлечения. И совсем забыл дать очередную таблетку Томе. Бывает. Все бы нормально, но…
В общем мы поужинали, сходили на улицу, Тому сопровождала Мила, и начали готовиться ко сну. Мила нашла где-то кусочек карандаша и прошла все окна и двери. Она поставила над ними везде кресты. При этом она что-то шептала. Наверно из своей готской юности вспомнила. Ну и пусть. Хоть отвлечется и доставать не будет.
Девушек я положил на диван. Сам же лег на кровать, которая страшно заскрипела. Мила не преминула заметить, — как спать будем? Ты начнешь ворочаться и разбудишь всех!
— Не ворчи. Захочешь спать, уснешь, —
