— Ы-ы-ы! — всего через пару минут, которая нам потребовалась, чтобы дойти до машины, бурная радость девушки сменилась лютым отчаяньем — на машину смотреть было страшновато — местные дороги не пошли японской полуспортивной машине на пользу. Передний бампер отсутствовал напрочь, а задний держался на каких-то пеньковых веревках и волшебной синей изоляционной ленте.
Ольга, крепко зажмурившись и сложив ладони перед лицом в молитвенном жесте, тихонько скулила, подняв голову в сторону миллиардов равнодушных звезд, блестящих в иссиня-черном небе, особенно черном в этой дикой местности, в семидесяти километрах от города «миллионника», как будто надеялась вымолить чудо, что глаза откроются, и любимая машинка будет снова здорова.
— Ольга, хорош скулить, давай ключи! — я затряс девушку, зло шипя ей в ухо: — Давай быстрее…
— Да, да…- Ольга справилась с рыданиями и полезла в карман, пока я рукавом смахивал снег с лобового стекла, украшенного поперечной трещиной. Увидев эту картину, хозяйка снова заплакала-заойкала, что я даже стал сомневаться, сможет ли она адекватно управлять машиной…
К моему удивлению, переданным мне ключом удалось открыть пассажирскую дверь, а потом, согнувшись в три погибели, дотянуться до, спрятавшегося за рулевой колонкой, замка зажигания, повернуть ключ и разблокировать руль…
— Пошли скорее…- я ухватил, все еще плачущую девушку за плечо, планируя посидеть в «Ниве», укрытой за безлюдным зданием школы, после чего, через несколько часов, когда гулянка в доме утихнет, утянуть «Тойоту», но моим планам сбыться было не суждено — уйти мы не успели.
— Это кто, бля, у моей машины шариться⁈ — я обернулся — из-за неровно сбитых досок забора торчало две лохматые головы.
— Стой здесь и молчи… — я незаметно встряхнул замершую от неожиданности девушку и неторопливо двинулся в сторону пейзан, застигших нас на «горячем».
— Здорово, парни! — я широко улыбнулся: — Меня Павел зовут. Мне сказали, что Артур машину не задорого продает?
— И кто сказал? — головы переглянулись.
— Люди говорят…
— Ты кто такой?
— Я же сказал- я Павел. Езжу, у народа скупаю всякое — ненужное…
— Кто тебе сказал, что мне машина не нужна? — дыхнув на меня непостижимой смесью технического спирта, дешевого табака и бормотухи, цыганистый парень чуть не упал с забора, видимо, потратив все силы на построение этой фразу: — Мне моя машина очень даже нужна, даже в Городе такой нет, а у меня есть!
— Слушай, ну нужна, так нужна, мне же проще, не буду этот драндулет покупать…- я фыркнул и развернулся, чтобы побыстрее уйти, но не срослось… Пока я заговаривал зубы угонщику и его товарищу, Ольга, нарушив все инструкции, подкралась сзади и завизжав, как кошка, вцепилась ногтями в лицо вонючего, но цыганисто-симпатичного Артура…
— Тварь, машину мою угробил! Убью тебя, ублюдок! В тюрьме до конца жизни гнить будешь! — хозяйка «Тойоты» драла ногтями морду местного «первого парня» с неистовством кошки, защищающей котят.
С трудом мы, совместными усилиями, оторвали визжащего демона окровавленной морды Артура, а потом оказалось, что Артур с другом висели на калитке, и теперь калитка распахнулась, и оттуда повалила толпа очень злых пьяных парней и девчонок.
— Бежим! — я потянул Ольгу за руку, она сделала несколько шагов, после чего запнулась и упала, уткнувшись лицом в жесткий, как наждак, снег…
Я по инерции пробежал несколько шагов, обернулся…
Толпа местных жителей, отталкивая и мешая друг-другу, пинали свернувшуюся клубком Ольгу. На ее счастье, эта сипящая и матерящаяся, банда была обута либо в какие-то невообразимые шлепанцы, или просто носки, лишь пара человек щеголяли в коротких валенках. В мою сторону побежал один индивидуум, на тонких, заплетающихся ножках, в потертых хлопчатобумажных «спортивках», с растянутыми коленями, который в процессе широкого, молодецкого замаха, получил прямым в лицо, и завалился в придорожную канаву, напоследок, взбрыкнув ногами, а я потянул на себя темно-серую доску из забора.
У меня, конечно. Под короткой, меховой курткой висела на поясе кобура с табельным «макаровым», но стрельба в этих людей стала бы торной дорогой в «красную» зону под Иркутском, поэтому я сделал то, что сделал.
Взвизгнули ржавые гвозди, покидая промороженные перекладины, в которых они сидели не меньше двадцати лет и я, поухватистей перехватив доску, начал бить по спинам, обтянутым кофтами и свитерами разной степени потертости, не разделяя своих противников по половой принадлежности.
Отогнав, обескураженных подлым нападением, пейзан, я, продолжая отмахиваться доской от, кружащих вокруг нас, местных, ухватил Ольгу за шиворот и, каким-то чудом, одной рукой, поднял ее на ноги, и крича в самое ухо девушки: «Бегом! Бегом!», потащил ее в сторону, белеющих вдалеке, коровников.
Преследовали нас метров вести, потом сорокаградусный мороз достучался до проспиртованных мозгов, что бежать в носках, хоть и шерстяных, и в тонкой кофте, по такой погоде неудобно, и наши преследователи, выкрикивая в наш адрес угрозы, поспешили назад. Я, как только м скрылись из вида погони, резко изменил направление, дотащил свою спутницу до нашей машины, в которой тоскливо скулил скучающий Демон, после чего, не зажигая фар, погнал ее по большому кругу, вокруг села.
Мы успели проехать всю улицу Главную, сделать круг и заехать на улицу Гимназическую с противоположной сторону и тихо припарковаться у какого-то дома с темными окнами, что стоял в паре сотен метров от дома Артура. У этого дома из трубы не поднимался строго вверх столб дыма, отчего я посчитал, что хозяева не выйдут, посмотреть, кто же к ним приехал. В течении пары часов мы молча наблюдали, как из дома Артура уходили в сторону фермы, по нашим следам, поисковые отряды, чтобы минут через десять, вернуться в тепло дома, для продолжения банкета. Потом со двора уходил новая партия мстителей, и вновь шла по нашим следам, в сторону фермы. Наконец, через пару часов, часть гостей разбрелась восвояси из дома гостеприимного Артура, часть очевидно, остались в доме. Мимо нас, поддерживая друг друга, прошли два парня, громко рассуждая, что в дом бабки Стеши кто-то приехал, возможно, наследники, которых не было год, и было бы неплохо нанести завтра утром визит вежливости, попытавшись раскрутить городских лохов на опохмел. Нас с Ольгой, сполших вниз по спинкам сидений, местные джентельмены, в темноте кабины, не разглядели. Через час, когда движение гостей Артура, иссякло, а я решил, что через час можно будет попытаться утащить на прицепе многострадальную Ольгину машину, новая картина заставила меня срочно менять план — некая темная фигура, встав на четвереньки, засовывала ярко-пылающую паяльную лампу под Ольгину «Тойоту».
— Да, твою мать! — я включил первую передачу и направил «Ниву» в сторону дома Артура — одно неловкое движение факелом лампы со стороны этой пьяной скотины и «Тойота Селика» запылает ярким костром, который будет очень трудно потушить.
Услышав звук подъезжавшего автомобиля, мужчина с паяльной лампой встал, пошатываясь, на мое счастье, отставив, изрыгающий огонь, агрегат, в сторону, заслонил от дальнего света фар ладонью, исцарапанную в кровь, морду лица, успел крикнуть:
— Какого ху….?
На то, чтобы «пробить пресс» Артуру, защелкнуть наручники сзади, забить в широко открытый рот угонщика замасленную рукавицу и, вытащив из машины Ольгу с Демоном, забросить ошеломленного Артура на диван заднего сидения, зафиксировав его спинкой переднего, у меня ушло ровно две минуты. Гораздо больше пришлось потратить на поиск буксировочной проушины «Тойоты». К моему удивлению, в замке зажигания, когда я сунулся в кабину «Селики», торчал ключ. Я растерянно посмотрел на второй ключ от машины, который лежал в моей ладони, но решил, что разбираться с этой ситуацией буду потом, усадил Ольгу за руль и, кратко повторив ей правила буксировки, побежал к работавшей на холостом ходу «Ниве». Через семь минут у темно-серого забора с выломанной из него доской, осталась только, опрокинутая в снег, закопченная паяльная лампа.
