ударив очень сильно, образовала огромный кровоподтёк и серьёзно повредила рёбра. Каждый шаг отдавался болью во всём теле. Палящее солнце и в обычном-то состоянии доставлявшее немалые хлопоты, теперь приносило страдания сравнимые разве что с адскими муками. Голову мутило. Постоянно хотелось пить.
Он шёл, почти отчаявшись, думая уже не о том, чтобы настичь беглецов, но лишь спастись самому, выйдя к воде и к людям. И лишь по инерции сознание вело его вперёд не наобум, а следуя за почти уже незаметной в песке цепочкой следов.
Два выстрела вдали прозвучали почти одновременно, один за другим.
Хантер едва не пропустил их мимо своего внимания, но затем раздался ещё один выстрел, а немного погодя ещё. Стреляло одно и то же оружие – револьвер, «кольт».
Потом на горизонте показался всадник. Сначала он скакал куда-то в сторону, но, увидев вдали одинокую фигуру пешего путника, свернул к ней.
Хантер смотрел на несущегося во весь опор коня, на всадника в тёмно рыжих куртке и шляпе, на чёрный шейный платок, сейчас завязанный под глаза, чтобы скрыть лицо, на вытянутую вперёд руку с револьвером и думал о том, что это к нему приближается его собственная смерть.
В какой-то момент он вдруг как бы увидел себя со стороны – плохо стоящего на ногах, с трудом соображающего от боли и усталости. Ранец с пожитками в одной руке, Смит-Вессон в другой. Оружие поднялось, выстрелило. Всадник рухнул навзничь, повалился с коня, повис вниз головой, запутавшись в стременах.
Лошадь встала. Кейн подошёл ближе, открыл лицо противника – совершенно незнакомый человек – осмотрел карманы и имущество: личные документы, необходимые в дороге припасы и патроны в седельных сумках, да притороченный сбоку саквояж с какими-то бумагами, то ли банковскими, то ли биржевыми.
Пришлось поднапрячься, чтобы взвалить мёртвое тело поперёк лошади, затем устроиться верхом самому.
Картина, открывшаяся за поворотом у подножия холма, почему-то нисколько не удивила Кейна. Собственно, он и ожидал увидеть что-то в этом роде.
Защищенная с двух сторон скалами небольшая долина с бегущим по дну мелким ручейком с поросшими травой берегами была идеальным местом для лагеря. Конный караван и остановился здесь на отдых: горящий костёр с котелком на треноге, груз и лошадиная сбруя аккуратно сложены поодаль, сами лошади, стреноженные, пасутся неподалёку. А вот и хозяева каравана, лежат оба спокойно возле костра. У каждого по две дырки в теле – одна, как получилось, зато вторая аккуратно напротив сердца – это убийца стрелял в упор, для контроля, наверняка.
Одного из убитых Хантер знал по имени – Хосе Лопес, главарь банды, намедни чуть не отправивший Кейна к праотцам. Второй была та самая девица, от которой он не так давно также чуть не схлопотал пулю во время нападения на поезд.
Следы на земле передавали довольно точную картину происшедшего.
Убийца подъехал спокойно, не таясь. Его очевидно не боялись, считая своим – вот видно, как сначала поднялись на ноги, заслышав стук копыт, потом вернулись к костру. А может именно его и ждали – лагерь разбит не сегодня, около костра явные следы ночлега. Человек подъехал к ручью, напоил лошадь, затем привязал её к большой коряге и даже корма ей в торбе насыпал – вот несколько зёрен овса осталось на земле. Потом, пользуясь тем, что на него не обращают внимания, неожиданно начал стрелять, сначала по Хосе, затем по его подружке, потом подошёл поближе и добил обоих.
Картина…
Кейн не стал растягивать время на долгий отдых и восстановление сил, благо до города, того самого Парадиз Сити, оставался не такой уж длинный путь, а на руках у него скопилось немалое имущество и, что немаловажно, три трупа, которые просто необходимо было представить для опознания. Можно было, конечно, ограничиться головами, как чаще всего и поступали его «коллеги по работе», но как-то это было не по-христиански, и Хантер, старался не пользоваться такой возможностью.
Сначала следовало привести себя в порядок. Он скинул с себя всю одежду и вошёл в холодную воду ручья. Здесь было мелко, и, чтобы изобразить некое подобие купания, пришлось улечься на каменное дно. Прохладные потоки омывали тело, унося вместе с потом и грязью усталость, давая взамен необходимую бодрость и силу. Он с удовольствием помылся, как мог, постирал одежду, разложил её на тёплых береговых валунах.
Потом настала очередь ревизии груза, что достался от бандитов, и погрузки его на лошадей. Он ловил их по одной, и прицеплял поводьями друг за другом, создавая подобие длинной живой цепочки.
Когда его импровизированный конный состав не спеша двинулся в путь, солнце начало клониться к закату, а с далёких северных холмов потянуло холодом.
Зуру Янг закрыл книжку, задумался.
Предсказание получалось каким-то нечётким, даже немного тревожным: предательства, трупы. Если прикладывать его к их собственной истории, то, вроде как, ещё ничего не было ясно. А может, наоборот, всё уже практически кончилось, ведь до конца повести осталось всего несколько небольших листочков…
Динамик под потолком блимкнул колокольчиками и мелодичным женским голосом пригласил в кают-компанию на ужин.
***
Чем ближе яхта приближалась к цели своего пути, тем более становилось понятно: с планетой назначения что-то не в порядке.
Сначала датчики уловили сигнал СОС.
Довольно слабый, странно модулированный – как будто передача велась сквозь завесу помех.
Они пытались вычислить координаты корабля, терпящего бедствие, но довольно скоро выяснилось, что передающая станция находилась где-то на планете, но не на поверхности, а под землёй.
В пещере? Странно. Обычно, даже если приходится прятать передатчик, то передающую антенну стараются вынести на поверхность.
Вход завален камнями? Но сигнал слишком мощный для обычного или даже переносного передающего устройства. Как же оно оказалось в толще породы?
Корабль, потерпевший катастрофу? Также непохоже.
Короче, больше вопросов, чем ответов.
Потом загадки начала задавать сама планета, когда появилась в поле видимости их наблюдательных приборов.
Большую часть поверхности – две трети, даже более – занимал океан, в меру солёный, населённый разной мелкой живностью. Суша представляла собой несколько довольно плоских материков и островов совершенно разного размера. Но вот что удивительно, обитаемым выглядел только один материк. Остальная часть не залитой водой поверхности была абсолютно безжизненной – голые камни, да песчаные пустыни.
Это было неправильно, категорически неправильно с точки зрения развития природы. Это наводило на мысль об активном внешнем вмешательстве, а значит могло таить в себе большую и неизвестную пока опасность для экспедиции, задумавшей спуститься на планету. Было решено не
